Злые вихри
Шрифт:
Но дама, по своей крайней близорукости, не замтила ни его самого, ни его поклона. А онъ, несмотря на свою всегдашнюю любезность и услужливость, не нашелъ нужнымъ подойти къ ней. Онъ скоре захлопнулъ за собою каретную дверцу, спустилъ переднее стекло, крикнулъ кучеру, куда его везти, и помчался.
«Бдный Миша!-- не то съ гримасой, не то съ усмшкой подумалъ онъ.-- Вдь, теперь и косточекъ отъ него не оставятъ вдовица Бубеньева съ Лидіей Андреевной, on va le massacrer... en effigie»...
Между тмъ толстая дама, до смшного оправдывавшая одно изъ своихъ прозвищъ: «совушка-вдовушка»,
Время отъ времени она комично подпрыгивала, глядя передъ собою во вс свои круглые совиные глаза, и все-таки наткнулась на кресло, поставленное на одномъ изъ поворотовъ лстницы. Она испуганно прищурилась, сразу не отдавая себ отчета, на что это такое наткнулась, на неодушевленный предметъ, или живого человка. Затмъ она грузно упала въ кресло и крикнула:
– - Швейцаръ, гд ты тамъ!? Да позвони же къ Лидіи Андреевн, чтобы дверь мн отворили поскоре!
Швейцаръ внизу разслышалъ ея пронзительный голосъ, подошелъ къ проведеннымъ изъ квартиръ, помщавшимся у вшалки электрическимъ звонкамъ и позвонилъ.
Черезъ минуту дверь наверху отворилась.
Тогда толстая дама закричала:
– - Катя, это вы?
Франтоватая горничная Лидіи Андреевны, узнавъ ея голосъ, спустилась къ ней по лстниц.
– - Снимите съ меня, милая, шубку!-- отдуваясь и вздыхая, калобно заговорила дама.-- По четвертой лстниц нынче поднимаюсь, замучилась совсмъ... мое больное сердце...
Горничная, не безъ труда, боясь какъ бы гд не лопнуло, стянула съ нея шубку и стала помогать ей взбираться.
Лидія Андреевна встртила madame Бубеньеву въ гостиной и звонко расцловалась съ нею:
– - Ахъ, ch'ere amie, прикажите стаканъ сахарной воды!-- съ глубокимъ вздохомъ выговорила «совушка», протягиваясь на низенькой кушетк.-- Сердце у меня... сердце!.. Едва забралась къ вамъ, думала умру на лстниц... Всю-то жизнь, вс непріятности въ одно мсто... прямо вотъ сюда, въ сердце! Ну, и нельзя вынести... Je finirai mal, je le sens...
– - Mais vous, cli'ere, qu'avez vous donc? Что съ вами!?-- воскликнула она, вдругъ оживляясь, прищуривая глаза и замчая слды волненія и слезъ на лиц своей пріятельницы.
Лидія Андреевна печально махнула рукой.
– - Ахъ, дорогая Варвара Егоровна!-- съ глубокимъ вздохомъ произнесла она.
Варвара Егоровна забыла свое сердце, спустила ноги съ кушетки и захватила пухлыми руками руку Лидіи Андреевны.
– - Il y a du nouveau?! Что такое, что?! Какъ хорошо, что я собралась къ вамъ, у меня это просто предчувствіе врно было, съ утра я о васъ думала и сердце за васъ щемило... Разскажите все, отведите душу... Вы знаете, какъ я люблю васъ, какъ высоко цню вс ваши душевныя качества и героизмъ въ несчастіяхъ. Вы знаете, что я все это время, вс эти годы, вашъ самый горячій адвокатъ!
– - Знаю, милая Варвара Егоровна!-- съ новымъ вздохомъ сказала Лидія Андреевна, цлуя пріятельницу въ толстую, дряблую и пылавшую щеку.-- Вы не встртили на лстниц князя Вово?
– - Князя Вово?-- протянула Бубеньева.-- Нтъ! Правда, мн показалось, когда я подъзжала, какъ будто карета стояла и кто-то въ нее садился. Вы знаете, я такъ удивительно близорука... Могъ бы, кажется, подойти, не
Лидія Андреевна заперла дверь въ переднюю, печально подсла къ пріятельниц, еще глубже вздохнула. Во всей ея фигур, грустно упавшихъ на колни рукахъ, въ глазахъ, безнадежно устремленныхъ куда-то прямо передъ собою, въ опущенныхъ и жалобно подергивающихся углахъ губъ,-- выражалась кроткая покорность судьб.
Тихимъ и зачмъ-то таинственнымъ шопотомъ разсказала она во всхъ подробностяхъ свою бесду съ хорошенькимъ княземъ. Она ничего не перепутала и даже не прибавила. Но тмъ не мене, вслдствіе нсколькихъ штриховъ и оттнковъ, бесда эта въ ея устахъ приняла совсмъ новый характеръ. Изъ-за нея вдругъ выглянулъ ужасный человкъ, злодй и мучитель.
И этотъ ужасный человкъ, злодй и мучитель былъ, конечно, Аникевъ. Выходило достаточно ясно, что онъ и разорился-то съ единственною цлью истерзать сердце Лидіи Андреевны.
Именно такъ отнеслась къ этой печальной новости Варвара Егоровна.
– - C'est abominable!-- взвизгнула она и всплеснула руками.-- За что вамъ такое испытаніе, бдная моя? Вдь, это непростительно, ужасно! Только этого недоставало!
– - Только этого и недоставало!-- трагическимъ голосомъ повторила за нею Лидія Андреевна свою любимую фразу, и неудержимыя слезы, какъ въ ту минуту, когда Вово сообщилъ ей горькую новость, брызнули изъ глазъ ея.
Однако, она ихъ удержала и заговорила, прижимая къ глазамъ платокъ.
– - Но, вдь, вы понимаете, нельзя же допустить это... нельзя! Мн ничего не надо, я давно уже отказалась отъ всего... Не во мн тутъ дло, а въ Сон! За что же онъ ее нищей длаетъ?!
– - Да! Ужъ его отношеніе къ дочери!-- воскликнула Варвара Егоровна,-- Са n'а pas de nom... и онъ очень ошибается, думая, что все можно. Нашъ свтъ прощаетъ многое, смотритъ сквозь пальцы на всякій развратъ, но такое отношеніе къ своему ни въ чемъ неповинному ребенку, нтъ, на этомъ онъ оборвался! Знаете, когда я кому-нибудь разсказываю... что бы я ни говорила о немъ -- ничто не производитъ никакого впечатлнія; только и всего, что отмалчиваются, пожимаютъ плечами, говорятъ: «Ну да, конечно, это дурно, очень дурно», и въ то же время я чувствую, что это совсмъ не то, совсмъ не то, нтъ никакого возмущенія, слова и больше ничего! А вотъ какъ я скажу о Сон, сразу вс приходятъ въ ужасъ и васъ жалть начинаютъ. Ваша сила въ Сон, я вамъ давно это говорю...
– - Да, вдь, я же и не спорю!-- сказала Лидія Андреевна.-- Боже мой, Боже мой, что вынесла я въ жизни ради этой двочки! Никто въ мір не знаетъ, каково мн было. Я скрывала отъ всхъ... вдь, вы сами считали насъ счастливыми, примрными супругами и, помните, какъ удивились тогда... врить не хотли...
– - Еще бы!-- крикнула Варвара Егоровна.-- Какъ съ небесъ упало; онъ мн казался всегда такимъ хорошимъ, гуманнымъ человкомъ и, главное, человкомъ съ сердцемъ. Я всмъ такъ и говорила про него: вотъ семьянинъ, вотъ идеальный человкъ!.. Эти годы вашего молчаливаго страданія, я всегда всмъ на нихъ указываю... Потомъ, какъ ужъ это случилось, я, конечно, многое припоминать стала и поняла. О, онъ хитрый человкъ, онъ умлъ отводить глаза!