Змей и Цветок
Шрифт:
Услужливый работорговец с заискивающим видом показывал господам свой товар, превознося достоинства каждого из рабов. Выбирать пленника предстояло будущей невесте. Раб должен быть молод, здоров и крепок – Боги требовали источник сильной трепещущей жизни.
В родном Сочимилько Майя часто находила причины, чтобы пропустить очередной кровавый ритуал. Её высокое положение обязывало посещать праздники в честь главных Божеств, в иных случаях достаточно было внимания касика. Дочь вождя испытывала отвращение, но поделиться своим страхом ни с кем не могла – большой позор ацтеку, что боится крови!
Связанные попарно мужчины и женщины, которых отобрал хозяин для демонстрации, встали перед Майоаксочитль, опустив головы, и каждый из них надеялся, что выбор падёт не на него.
«Стать злым роком для кого-то из этих людей… Тяжко!» – негодовала Майя, – «Но выбирать старика или больного нельзя. Сочтут оскорблением».
Девушка медленно шла по рядам, вглядываясь в печальные лица. Рабы дрожали, вжимали головы в плечи, горбились, стараясь казаться ниже. Неожиданно один из невольников осмелился обратиться к дочери вождя:
– Выбери меня, госпожа! Я молод и силён. Я подойду тебе!
Она остановилась перед ним. Молодой мужчина в одной лишь набедренной повязке глядел на неё без страха. В меру крепкий, в меру высокий он в общем-то подходил для будущего ритуала, но, положа руку на сердце, это был не самый лучший пленник среди предложенных работорговцем.
– Как тебя зовут? – обратилась к нему Майоаксочитль.
– Микстли 19 .
– Ты желаешь быть принесённым в жертву, Микстли?
19
Микстли (Mixtli) в переводе с языка науатль – Туча. Произносится Миштли. Заменено на «Микстли» для благозвучия.
– Да, госпожа. Я готов принять достойную смерть и послужить вам.
«Своим храбрым поступком он хочет защитить остальных, возможно, кого-то из своего племени. А заодно и облегчить мне выбор» – решила Майя.
– Что ж, будь по твоему, – согласилась дочь вождя.
Девушка кивнула старухе:
– Выбираю его.
Пожилая сваха хмыкнула и, чванливо пожевав губами, проскрипела:
– Ты уверена, госпожа? Здесь есть рабы и покрепче!
– Уверена, – отрезала Майоаксочитль.
– Что ж, твоя воля.
Недовольно скривив губы старуха подошла к работорговцу и стала яростно торговаться.
– Этот пленник стоит полцены! Не больше! – восклицала она.
Убедившись, что сваха и слуги отвлечены, Микстли едва слышно обратился к девушке:
– Не печалься обо мне, госпожа. Я вижу с каким трудом ты принимала решение. Суровая болезнь снедает меня изнутри, но не нужно беспокоиться! Во мне достаточно мужества, чтобы не показывать боли и выглядеть здоровым.
– Я благодарю тебя за твой бесценный дар, Микстли, – Майя еле заметно кивнула. Слова этого человека чуть успокоили неистовый крик совести.
– Да будет брак твой благословенен, госпожа!
***
В связи со сложной политической обстановкой командир Текуантокатль мог в любой момент отправиться в поход, потому было решено не медлить и сыграть свадьбу в месяце Очпаництли 20 , когда сезон дождей прекращает поить землю обильной влагой. Родители Майи и вельможи с других городов не смогли посетить празднество, будучи вынужденными укреплять защиту своих владений, а потому свадьба, по меркам ацтекских вельмож, была скромной.
20
Очпаництли (подметание пути) 2 сентября – 21 сентября. Начало сбора урожая, торжества в честь богинь земли.
Обряд проводил жрец из главного храма Уицилопочтли. Одетые в богатые праздничные наряды жених и невеста принесли клятвы Богам, а затем жрец сделал разрез на их ладонях, чтобы кровью скрепить союз.
Майя скривилась. Порез, что оставила жрица Папанцин затянулся не так давно, как по тому же месту снова прошёлся обсидиановый нож. На лице её будущего супруга не было никаких эмоций. Он спокойно выполнял команды жреца, словно вся церемония была для него обычной рутиной. Встретившись с ним взглядом, Майя вздрогнула, он смотрел на неё хищно и высокомерно, как ястреб смотрит на голубя.
Завершив церемонию, жрец жестом пригласил супругов подняться на вершину главного теокалли. Там музыканты уже играли на ритуальных барабанах, а народ, собравшийся у подножия пирамиды, ликовал, ревел и требовал кровавого действа.
К жертвенному камню привели Микстли. Подняв голову, он встретился глазами с Майоаксочитль и, печально улыбнувшись госпоже, со смирением и ошеломительным спокойствием добровольно лёг на алтарь. Жрец подал ему курительную смесь, тем самым погрузив в наркотическое состояние, а затем, громко прочитав молитву, вонзил нож в грудь несчастного, быстрым движением вскрывая грудную клетку, извлекая ещё пульсирующее сердце. Микстли резко вскрикнул, что-то прохрипел, мелко лихорадочно дрожа. Глаза его расширились, хлынула горлом кровь, он начал задыхаться, захлёбываться и с широко раскрытыми глазами, застыв в изуверской позе с исказившимся лицом, Микстли безжизненно обмяк.
Майя заставила себя смотреть до конца, не столько из страха перед супругом, сколько из уважения к Микстли. Действительно ли его мучил недуг, или Микстли сказал это специально, чтобы сохранить жизнь кому-то другому? Теперь никто этого не узнает.
Когда ритуал был завершён, Текуанткатль взял супругу за руку, помог спуститься по ступеням пирамиды и устроиться в паланкине. Процессия отправилась в имение командира.
***
На праздничном пиру супруги принимали подарки и поздравления. Оба в ярких плащах, с головным убором из разноцветных перьев и нефритовыми браслетами на руках и ногах. Праздник посетил слуга императора, передал богатые дары и пожелания великого тлатоани, но Текуантокатль скривился от досады – Монтесума не явился лично на его свадьбу, предпочёл более важные дела.
Тепилцин, Козамалотль, бабушка Кокото и даже маленький Точтли были также приглашены на празднество и, низко склонившись, желали супругам долгой счастливой семейной жизни. Майе было немного легче от осознания присутствия брата. Он понимал её, она была не одна! Но всё равно удушающее одиночество уже сейчас предательски тянуло свои длинные ледяные пальцы в горлу юной Майоаксочитль. Едва закончится вечер и её привычный мир станет бесконечно далёким и будет лишь изредка напоминать о былых беззаботных днях.