Золотая Орда. Между Ясой и Кораном. Начало конфликта

Юрченко Александр Григорьевич

Однажды хазрат шейх сказал Берке-хану: "О, сын [мой]! Такое последовало повеление от Господа Всевышнего: "Отправляйся и правь в юрте отцов [своих]!" [Тот сказал]: "Обрету на службе у вас. Еще отправлюсь и обреку себя на правление этим [тленным] миром и его тяготы". Когда [же] шейх сказал: "Нет спасения от суда Господа Всевышнего, коль попадешь ты в передрягу, коль примешь муки ее", — то упомянутый хан также оказался в безвыгодном положении и согласился. Несколько дней он готовился [и затем] отправился. Хазрат шейх проводил [его] из Бухары до Кара-Куля. Хан пешком шел при поводе [коня] шейха. Из Кара-Куля шейх, благословив [Берке-хана], вернулся, [а] хан отправился в вилайет Дашта.

В вилайете Хаджи-Тархана был знаменитый своим богатством человек по имени Хаджи Нийаз.

Он рассказывал: "Из Кара-Куля хазрат хан вышел [вместе с] восьмью человеками и двинулся в вилайет Дашта. Каждый из тех восьми человек — предок тысячи юрт. Когда хан, да будет над ним милость [Аллаха], выйдя из Кара-Куля, прибыл в Урганч, он йз Урганча пошел в Сарайчук. Рассказывают пока он шел в Сарайчук, [вокруг него] собрались пятьсот человек. Пока [же они], пройдя через Сарайчук, дошли до берега реки 'Идил, то собрались [уже] тысяча пятьсот человек. Когда они пришли на берег реки 'Идил, то получили известие, что Хулагу-хан с огромным войском идет [сюда] по побережью Кулзумского моря^{42}. Это собравшееся [вокруг Берке-хана] войско его перетрусило и все вместе они сказали [хану]: "Хулагу-хан — великий государь. Есть у него войско. Нас [же] мало. Не следует нам идти на него и сражаться". Говорят, что тогда у хана был щит без чехла. Некоторые говорили, [что у хана] был шлем без чехла. Был [у него] также овечий альчик^{43}. В ответ им хан сказал: "Не по своей воле, не по своему желанию пошел я в поход. Вы не верите в меня. Если сейчас вот мы своей рукой поставим этот альчик на тырбу на шишак щита или шлема, то он не устоит.

[А] теперь давайте с вами условимся. Я метну этот альчик на шишак этого щита или шлема. Если станет он на тырбу у них на шишаке, то знайте, я одолею этого врага. Господь Всевышний [победу] отдаст мне. Если [же альчик] не станет на тырбу, то не ослушаюсь я, что бы вы ни сказали". Эти люди в свою очередь сказали: "Если [альчик] станет на тырбу, то и мы, пока теплится в нас жизнь, будем с вами заодно". Когда хан — да пребудет над ним милость [Аллаха] — взял альчик в свои руки и бросил, памятуя об Аллахе Всевышнем, [то альчик] точно стал на тырбу на шишаке. Когда те увидели это, то изгнали из своих сердец сомнение, все стали послушными покорны, переправились через реку 'Идил и по берегу Кулзумского моря двинулись навстречу войску Хулагу-хана.

На том пути из Кулзумского моря многочисленными рукавами выходят заливы. Путь проходит, пересекая головы этих рукавов. Там есть высокие песчаные бугры. Я, бедняк, видел те места. [Их] называют Кыр-Мачак. За теми местами рукава из моря [уже] не выходят. Есть там один громадный бугор. Караулы Берке-хана поднялись на тот бугор. Со стороны Ширвана появилось огромное облако пыли. Сообщили хану, что появилось облако пыли, [поднятое войском] врага, и нет [ему] ни конца, ни края. Те беки опять начали трусить. [Тогда] хан сказал: "Я поднимусь на этот бугор, [а] вы стойте и смотрите отсюда и увидите могущество Господа Всевышнего. Если враг придет и будет меня одолевать, то вы отсюда же и бегите". И они согласились и стояли.

Хан поднялся на вершину холма. Немного спустя с той стороны появилось [вражеское] войско. Волна за волной, полк за полком подходило оно. Как только подходили они, так тут же начинали принимать напротив него боевой порядок. Выстроили несколько боевых линий. [Когда] подтянулись последние полки, то разглядеть края их войска стало невозможно. Тогда хазрат хан трижды хлестнул нагайкой и погнал коня в карьер на врага. Не успел он еще с бугра ворваться [в расположение врага, как] могуществом Господа Всевышнего [боевые порядки] войска его перемешались и [враг] обратился в бегство. Увидев это, войско [Берке-] хана ринулось следом за ханом. Преследовали несколько дней, убили тех, кому суждено было быть убитым, кому нет — тех полонили, и вернулись. Завладели всеми конями их, всем их снаряжением.

У тех, угодивших в плен, спрашивали: "Почему [же] бросились вы бежать от одного [лишь] человека на том бугре?". Они отвечали:

"По обеим сторонам от того человека, что находился на бугре, стояли два громадных войска. Сколько ни всматривались [мы, так и] не смогли разглядеть ни конца тех двух войск, ни края. Потому-то мы и построились вдали. Когда тот человек на холме помчался на нас, ринулись [на нас] и те два громадных войска. Почудилось нам, будто рухнули на нас земля и небо. Потому-то вот не устояли мы и бросились бежать". Это чудо хазрат хана известно среди народа.

Некоторые говорят, что в этом войске был [сам] Хулагу-хан. Когда войско это было разгромлено, он был убит. Никто [однако] не знал о его гибели. Но в хрониках хазрат Дост-султана говорится: "С тоски по этому войску, что было разгромлено в походе, он заболел и через два месяца умер". А впрочем, Аллах лучше ведает.

Когда вилайет Дашта подчинился Берхе-хану, то большую часть неверных он обратил в ислам» (Утемиш-хаджи, с. 96–99).

К агиографическому сюжету Утемиш-хаджи о Берке имеется комментарий М. X. Абусеитовой, выполненный в стиле «научной агиографии». А начинается комментарий с немыслимой ошибки: Берке назван сыном Бату (Саин) — хана. «Берке принял ислам. С принятием ислама в Золотой Орде получила распространение в Дашт-и Кыпча-ке сравнительно высокая арабская культура. При переходе к новой религии монгольская аристократия прежде всего интересовалась политическими выгодами, поскольку новая религия способствовала усилению господствующих классов, и, в первую очередь, власти самого хана. Особенно агрессивной была политика Берке по отношению к Хулагу, которая завершилась войной. Война между ханами Золотой Орды и Хулагуидами привела к сближению хана Берке с Мамлюкскими султанами в Египте» [115] .

115

Утемиш-хаджи. Чингиз-наме/Факсимиле, пер., транскр., текстол. примеч., исслед. В. П. Юдина; коммент. М. X. Абусеитовой. Алма-Ата, 1992. С. 152. Прим. 48.

Этот комментарий шаг назад по сравнению с тем, что писали исследователи прошлого века, в частности, В. В. Бартольд: «Трудно установить, насколько Беркай как мусульманин способствовал распространению культуры ислама среди своих монголов. Египетские известия говорят о школах, в которых молодежь изучала Коран; не только сам хан, но и каждая из его жен и каждый из его эмиров будто бы имел при себе имама и муэззина; но из тех же рассказов мы узнаем, что при дворе хана все языческие обычаи соблюдались так же строго, как и в Монголии» [116] .

116

Бартольд В. В. Беркай//Сочинения. М., 1968. Т. V. С. 506–507.

Со своей стороны задам вопрос: на каких основаниях агиографический сюжет рассматривается как исторический? Я не понимаю, о какой политической выгоде для монгольской аристократии толкует М. X. Абусеитова. Ни один из четырех великих ханов Монгольской империи — Угедей, Гуюк, Мунке, Хубилай — не считал, что ислам способен укрепить его власть. Наоборот, они даровали равные возможности представителям всех религий. Аллаху принадлежала только часть территорий, над которыми царствовал Тенгри. Когда Монгольская империя стала дробиться, тогда вновь наступило время Аллаха.

Рассказ, записанный Утемиш-хаджи, не единственный случай отмены реальности.

С позиции суннитов, благочестивого большинства в мусульманском мире, нусайриты были богохульниками и нечестивцами. Обитали они в горных районах к западу от Алеппо в Сирии. Согласно сухой исторической справке, нусайриты — крайняя шиитская секта, названная по имени предполагаемого основателя ее Ибн Нусайра, отделившегося от имамитов во второй половине IX в. Учение нусайритов представляет смешение элементов шиизма, христианства и народных мусульманских верований.