Золотой череп. Острова отверженных

Селеверстов Павел Егорович

– Чутьё меня не подвело, - наконец изрёк пират.
– Будет нынче ветерок мне в спину. Через час снимаемся с якоря.

Сликкер криво улыбнулся и посмотрел на Всебора.

– Ну что, сухопутные душонки, готовы идти с висельником до конца?

– У нас нет другого выбора, - отозвался Всебор.
– Во что бы то ни стало нам нужно догнать "Утреннюю звезду" иначе крышка.

– Не знаю, что уж вы там такого совершили, но раз капитан Сликкер пообещал доставить

в положенное место, он в лепёшку расшибётся, а дело сделает.

Старик самодовольно выпятил грудь и продемонстрировал давно не стираную рубаху в заплатах.

– У меня в команде не хватает людей, так что вам придётся занять места матросов, - добавил он.
– Особой сноровки это не потребует, но выполнять приказы нужно неукоснительно. В противном случае болтаться на верёвке придётся не только мне, но и вам судари тоже.

Сликкер хмыкнул и, развернувшись на каблуках, двинулся к капитанскому мостику. Этот человек уже витал в других сферах, но Всебор бросился вдогонку.

– Постойте, капитан!
– крикнул он.
– Что вы собираетесь делать?

– Ты ещё не понял?
– Сликкер мрачно сверкнул единственным глазом.
– Ты, видать, думал, что старина Сликкер решил из-за старческих причуд выкрасить "Пьяного краба" зелёной краской?

– Не без того конечно, но...

– Но всё равно не понятно, - фыркнул пират.
– Всё очень просто. Чтобы вырваться из порта, надо занять чужое место. Неделю назад в Спумарис пришёл "торговец" по имени "Морская лань" - ну точь в точь моя распрекрасная шхуна. Такая же зелёная и потрёпанная. Через пару дней она должна отчалить из гавани, взяв нескольких пассажиров и почту. И вот я смекнул, что моя посудина вполне может за неё сойти. Ведь капитан сторожевика у выхода из порта ничего не подозревает. Пушки-то у них зачехлены, да и кого ловить-то? Что, да как, сразу не сообразят, подождут пока кораблик подойдёт ближе, вышлют ялик с таможенниками. А я не будь дураком даже останавливаться не стану. Рвану так, что только они меня и видели. С попутным-то ветром, да с моим опытом. Эх!

Сликкер залихватски взмахнул рукой и жадно потянул носом.

– Если б ты знал, каково это моряку несколько месяцев стоять на привязи, - бросил старик.
– Да ещё в вонючей бухте, где свежаком и не пахнет.

Вымазанные зелёной краской, измученные без сна и отдыха, Всебор и Жиль сидели на канатной бухте и молча наблюдали за тем как лихо управлялся Сликкер отдавая последние команды. Старик грязно ругался, иногда пускал в ход кулаки, но матросы исправно и с нескрываемой искренностью выполняли все его приказы.

Скоро должна была прибыть смена караула и Сликкер торопился, иногда бросая тревожный взгляд на двух дрыхнувших у трапа солдат. Наконец, он отдал распоряжение обрубить швартовы.

Шхуна, подгоняемая ветром и течением, медленно отошла от причала. Тяжёлый дубовый трап, приглушённо заскрипел и, соскальзывая с подпорок, рухнул в мутную воду.

Захлопали спускаемые паруса, зазвенели, натягиваясь ванты. Первый раз в жизни Всебор ощутил морскую качку, и от восторга его сердце застучало быстрее.

– Ох, не нравится мне всё это!
– прошептал Жиль, озираясь по сторонам.
– Влезли мы с тобой в историю, по сравнению с которой поход за эльфийской реликвией покажется лёгкой прогулкой.

– Ну что сухопутные души?!
– рявкнул капитан, поворачиваясь к компаньонам.
– Теперь мы в одной связке и обрубить её может только смерть.

Из-за линии горизонта медленно выбиралось солнце, в портовых тавернах надирались петухи, а где-то у выхода из бухты, на сторожевом корвете пронзительно звякала корабельная рында.

Глава 3

Теперь Сликкер почувствовал себя в родной стихии. Из сварливого старика с дурными манерами, он превратился в сурового морского волка. Даже его безобразная внешность приобрела какую-то особую красоту, - густую бороду расчесал ветер, кожа лица перестала отливать свинцом и зарумянилась, на потрёпанном грязном сюртуке разгладились складки.

Капитан занял место у штурвала и радостно сверкнул единственным глазом.

– Ни за какие сокровища я больше сюда не вернусь, - рявкнул он.
– Лучше пойти на корм рыбам, чем коптиться в затхлом спумарийском порту.

Всебор и Зубастик вскочили на ноги и бросились на корму. Их родной город, в котором они прожили всю сознательную жизнь медленно, но неотвратимо растворялся в утренней дымке. И в этом было что-то щемящее и завораживающее.

– Ты слышал как он отозвался о нашей родине?
– всхлипнул Жиль.
– Мы ведь можем сюда больше не вернуться.

– Ты и в прошлый раз так говорил, - одёрнул Всебор.
– Если всё получится, и доберёмся до "Утренней звезды", то через пару недель мы снова будем сидеть в трактире на Сонной улице, попивать тёмное пиво и заедать его жареной рыбой.

– Эй, вы! Салаги!
– зарычал Сликкер.
– Двигайте к бизань-мачте. Когда выйдем в открытое море, мне потребуются все паруса. Не хочу, чтобы "Пьяного краба" обскакали какие-то флотские.

Подбежал Клаус и, свирепо покосившись на Всебора, схватил его за рукав.

– Болваны! Когда корабль вышел в море, никто не сидит, сложа руки, - закричал он.
– Мигом выполняйте приказ. Иначе несдобровать.

Он больно пихнул Всебора в бок, а Жиля умудрился наградить подзатыльником. В иной ситуации, Клаус получил бы в ответ, но оба понимали, что размениваться на мелочи в такой ответственный момент крайне неосмотрительно.

– Я тебе это ещё припомню, - скрипя зубами, процедил Жиль.
– Недомерок малахольный. Ух-х-х!