Золотой воскресник
Шрифт:
– У меня кот – его зовут Сумерки.
– А для собаки, – Лёня сказал, – хорошее имя – Рассвет.
– Тут маминому однокласснику Душману праздновали девяносто лет, – рассказывает моя подруга Ольга Теслер. – Он прошел всю войну, рушил стены Освенцима, тренировал всех наших фехтовальщиков знаменитых – Кровопускова и всех остальных, его олимпийские чемпионки трехметрового роста плясали, пели, орали, веселились, и он хлопал их по задницам и говорил: как прекрасна жизнь! Все молили только об одном: чтобы он бросил вредную привычку
– Надо бы мне вам салаты передать с сорока дней Теслера на семидесятилетие Лёвы, – грустно сказала Ольга.
– А с моего семидесятилетия, – подхватил Лёва, – на пятьдесят дней Теслера…
– У нас по соседству жил фотограф, армянин, – рассказывал Даур, – звали его дядя Гамлет. Армяне любят шекспировские имена. Я лично знаком со старой согбенной Офелией и шапочно – с армянином по имени Макбет, Макбет Ованесович Орбелян, хирург-стоматолог, у него всегда халат немного забрызган кровью. Его отцу Ованесу, наверно, с пьяных глаз померещилось, что Макбет – имя, которое украсит любого невинного младенца…
– А знаешь, как один мясник другому голову отрубил? – он мне рассказывал. – А что? Поспорили на четвертинку, – буднично говорит Даур, – кто кому сможет отрубить голову с первого раза…
Позвала Даура на выставку тропических бабочек. Он не пошел. Ему не понравилось, что все бабочки там будут мертвые.
– Можно, конечно, – сказал он, – прийти и с закрытыми глазами пробыть до фуршета… Энтомологи вообще устраивают фуршет?
Всех незнакомых женщин на улице, продавщиц в ларьке и вообще любых теток, независимо от вида и возраста, он звал просто “доченька”. Исключение Даур сделал только для абсолютно реликтовой, дико агрессивной матерщинницы, которая обложила его по полной программе. Ее он назвал “матушка”.
– Когда ты наконец перестанешь думать, что живешь в эпоху романтизма? – возмущается Лёня. – Ты живешь в эпоху постмодернизма!
Седова пригласили в арт-клуб “МУХА” на Новый год сыграть Деда Мороза. Седов в свою очередь порекомендовал меня на роль Снегурочки. В клубе нам сшили костюмы, ему дали бороду, валенки, все сверкает, переливается. Седов предложил:
– Давай я лягу под елку и буду спать якобы вечным сном. Ребята придут, а ты скажешь: Дед Мороз спит, но пора его разбудить, чтобы он навел порядок в природе и чтобы появился на земле Новый год. Возникнет интрига.
Мы нарядились, Седов лег под елку в красной шубе с курчавой бородой и закрыл глаза. Появляются дети в карнавальных костюмах – два пирата, Дюймовочка, Золушка, мушкетер и почему-то натуральный скелет. А я в синей шубке, в шапочке – давай им объяснять, что мы сейчас будем оживлять Деда Мороза.
Дети кинулись на него – пират за плечо трясет, мушкетер в ухо орет, Золушка – валенки стягивает, Седов и ухом не ведет. А один сообразительный мальчик побежал к родителям, сказал, что Деду Морозу плохо.
Собираюсь идти в клуб играть Снегурочку, навожу марафет. А Серёжка:
– Ну что? Последний раз Снегурочку играем? Дальше-то пойдет Баба-яга?
– Что мне надеть – черный плащ или синий с красным? – спрашивает Люся.
– А вы по какому делу собрались? – спрашивает Лёня.
– Составлять завещание.
– Тогда лучше ехать в радужных тонах…
Тишков – художнику Жене Стрелкову, редактору нижегородского журнала “Дирижабль”:
– У тебя, Женя, только тогда состоится судьба, когда ты построишь дирижабль, сядешь на него, полетишь и исчезнешь навсегда. У вас там все в излучине Волги посвящено таким романтическим делам. Стоит памятник Чкалову. Тебе надо быть достойным героя-земляка! Что ты пустые парашюты в выставочном зале развешиваешь? Какое-то колесо с крыльями, брошюрки, эскизы… И это называется “Человек летающий”??? Довольно грезить и десятилетиями выпускать журнал “Дирижабль”!
– А как? Что делать? Посоветуй? – спрашивает Женя.
– Иди к спонсору, – говорит Лёня, – скажи, что после испытаний летательный аппарат будет ему возвращен и поставлен на службу туризму. Пообещай, что слетаешь и отдашь обратно. А сам улетишь и не вернешься. Тогда все соберут твои произведения, журналы все твои, сразу пресса появится, смысл и окончательная точка.
Послали Лёню идти хоронить нашу дальнюю родственницу, старенькую бабушку, которую он не знал и никогда не видел.
– Вот как раз и увидишь, – сказали ему.
– Хорошо, – согласился Лёня. – Но тогда я Марину тоже отправлю на Урал хоронить совсем незнакомых ей людей – с приветами от меня…
Стоматолог Кочанов:
– Ну не знаю, как вам еще отбеливать… Если вы хотите стать звездой дискотеки…
Художник Юра Шашкин – мне:
– Ты принадлежишь, как и я, квазиреализму…
Взяли на майские праздники путевки – круиз по малому Золотому кольцу на теплоходе “Грибоедов”. Поселились в каюте. А там во всю стену окно – и все время люди фланируют.
– Как же мы будем сексом заниматься? – я спрашиваю.
– Да мы так сексом занимаемся, – говорит Лёня, – что любо-дорого посмотреть!
Хозяйка хибары, у которой художник Буркин снимал сарайчик в Коктебеле, попросила:
– Володя! Нарисуйте мою дочку Надю, пока она как роза!
– А что, она потом будет как хризантема? – спросил Буркин.
У Дины Рубиной вышел в свет роман “Почерк Леонардо” – в Москве каскад презентаций, телевидение, радио. К назначенному часу приезжаю в кафе “Пирамида” на Пушкинской. Дина уже там – в белом плаще, осыпала меня подарками… А в этой стекляшке такая обстановка продувная и довольно специфическая публика. Я говорю: