Зомби по имени Джон
Шрифт:
– Я не могу оставить Рикона, – возражает Джон, делая шаг в сторону почти кричащего уже Рамси, но неожиданно жесткие и холодные пальцы Винафрид смыкаются на его запястье, дергая.
– Можешь. Дедушка не даст его в обиду, ни один волосок на его голове не то что не упадет, не шелохнется, это я тебе обещаю, – она видит, что Джон не слишком верит ей, и наклоняется к его лицу чуть-чуть ближе, так, чтобы он слышал ее шепот. – Смотри, – указывает взглядом на Хозера, который сидит так же расслабленно, слегка отодвинувшись вместе со стулом и держа руку на бедре, рядом с полой потрепанного полушубка. – Он пристрелит Рамси, стоит
“Да уж, не будет Рикона, не будет денег и всего прочего, и придется обхаживать меня, а это уж явно не надежнее ребенка-аутиста”, – мысленно соглашается с ней Джон и, высвободив руку, взглядом показывает, что готов идти. Но сперва обращается к Виману:
– Хорошо, – и его громкий голос даже заставляет Морса притормозить, а Рамси – агрессивно отступить от него еще на шаг. – Виман, я еще не принимаю твое предложение, но мы сейчас пойдем и посмотрим, что предложит твоя внучка. Мы втроем. Я, Рамси и Рикон. И только так.
Виман тщательно обдумывает сказанное Джоном. Очевидно, он заметил яркую привязанность Рикона, и ему наверняка не хотелось бы разрешать возникший конфликт силой на его глазах. Не говоря уже о том, что если он не убил Рамси раньше, то явно собирался оттянуть это до последнего момента.
– Хорошо, – так что он соглашается. – Твоя последняя попытка, Рамси. Морс, иди с ними и присмотри.
Морс расплывается в улыбке и, резко шагнув вперед, хозяйски берет Рамси за плечо, но тот рывком выворачивается из крепкой хватки и выплевывает:
– Пошел ты. Просто пошел ты, Морс, – и он еще хочет вернуться к столу забрать свой рюкзак, но Морс останавливает его, продолжая улыбаться и легонько толкая в грудь раскрытой ладонью.
– Я думаю, твоим вещам лучше побыть здесь, – довольно миролюбиво уже поддерживает его Виман. – Хоть какая-то гарантия того, что ты за ними вернешься.
– О’кей, о’кей, – опять раздраженно огрызается Рамси, видимо, наконец признав бессмысленность своей агрессии в этой ситуации. – Но если Хозер сопрет у меня хоть одну сигаретную пачку, курить в следующий раз он будет через дырку в глотке.
И Хозер, смеясь, что-то ему отвечает, но Джон уже отворачивается от них. И, слыша позади тяжелые шаги и цокот собачьих когтей по полу, чувствует себя неспокойно.
– О’кей, мы решили почитать эти гребаные документы, – ярости внутри Рамси не стало меньше, но он все-таки скорее шипит, чем кричит, без усилия неся Рикона, дав ему обхватить себя руками и ногами. – Это было тупо, но о’кей, мы облажались. Но у нас еще полно времени, чтобы послать это все нахер. Я даже готов извиниться перед Виманом, лишь бы потом съебать отсюда. В столицу, в штаб воздушно-десантного корпуса, насрать куда. Как мы и собирались.
– Заткнись и иди, – беззлобно вставляет Морс, пихнув его кулаком в спину. Рамси слегка спотыкается, но никак не отвечает. – А мне казалось, или с ними была раньше другая собака?
– Ту они продали. Ты разве не встречал Сола? – неожиданно говорит Винафрид, когда ни Джон, ни Рамси не отвечают. – А эту наверняка взяли дешево у Давоса, он, по-моему, собирался ее пристроить.
Джон слушает их разговоры вполуха, мельком вспомнив о Призраке и заметив излишнее внимание
– А нам разве не нужен будет юрист, чтобы заключить… эти соглашения? – спрашивает он у идущей впереди Винафрид, вызывая у Рамси протяжный и недовольный стон. Рикон опять начинает хныкать у него на руках, но Рамси без жалости встряхивает его, как мешок, и это неожиданно помогает.
– Да, нужен, – чуть-чуть обернувшись, соглашается Винафрид. – Поэтому с вами иду я, – помолчав, она поясняет: – В нашей семье нет бесполезных людей… кроме Виллы, разве что, но я просто думаю, что она еще не нашла себя. Но так – каждый занимается чем-то своим с пользой для семьи. И моя стезя – юридическая практика. Так что, думаю, мы со всем разберемся, – она снова отворачивается и продолжает вести их по широкой лестнице куда-то наверх, видимо, в один из номеров.
– Нам не нужно ни в чем разбираться, моя не задавшаяся невестушка, и я был бы очень рад, если б ты поняла это как можно раньше, – продолжает твердить Рамси. – Или ты не видишь, что Джон Сноу себе все мозги отморозил? Он недееспособен, я тебе говорю.
– Но решает-то все еще он, так? – Винафрид больше не оборачивается.
– Ты больше мне нравилась, когда я нравился тебе, – а вот это уже не похоже на злобную болтовню, это тихое и спокойное бормотание себе под нос, пусть и такое, чтоб Винафрид услышала. И Джону от этого становится не по себе. Ему вдруг хочется, чтобы Винафрид ничего не ответила на это. Но она отвечает.
– Если ты всерьез так думал… кто еще себе мозги отморозил?
И на секунду Джону кажется, что Рамси сейчас просто тихо что-то скомандует Иве, и она бросится через ступени, вбиваясь когтями в спину Винафрид и валя ее на пол. Но Рамси вдруг будто остывает и хмыкает:
– Ну, может, и я. Это правда все холод. Промораживает мозги. Мешает думать.
И у Винафрид слегка вздрагивают острые лопатки под свободной мужской рубашкой, но она так и не оборачивается и больше ничего не говорит. А Джон вдруг думает, что, может быть, контролирующий себя Рамси иногда пугает его даже больше, чем тот, что достает нож.
Хотя Рамси и не знает, что именно думает о нем Джон, он знает, что со стороны это наверняка выглядит не так, как изнутри. Он выглядит не так. Неважно, как, неважно, какую причину Джон выдумал его ярости и недовольству, но это наверняка совсем не та причина. Впрочем, для Рамси это все равно не имеет никакого значения – ни что о нем думают другие люди, ни что о нем думает Джон Сноу. И хотя, возможно, если бы он объяснил причины – настоящие причины – Джону, тот даже смог бы их понять, это тоже совершенно неважно. Потому что Винафрид совершенно не права касательно того, кто здесь принимает решения. Не объект.