Прикажете держать себя в руках,В работе находить свое спасенье,Слова искать в пустынных рудникахПод непрерывный гул землетрясеньяИ самому, о гибели трубя,Замучить ту, что все же не разлюбит?..Стихи, стихи! Возьмут они тебя,На миг спасут — и навсегда погубят.
1939,
Мурманск
Память
Да разве было это? Или снитсяМне сон об этом? Горная река,Далекая китайская границаИ песенка уйгура-старика.Да разве было это? На рассветеТруба
и марш. Военный шаг коней.И с Балтики врывающийся ветер,И шум ручья, и влажный блеск камней.И веришь и не веришь… И с трудомБредешь за памятью в ее туманы.…Бревенчатый под тихим солнцем домИ вереском поросшие поляны.И то, чего забыть никак нельзя,Хотя бы вовсе память изменила:И труд, и вдохновенье, и друзья,И ты со мной. Все это было. Было.
1939,
Мурманск
«О, если мог бы я, хоть на мгновенье…»
О, если мог бы я, хоть на мгновенье,Поверить в то, что все вернется вдругИ я почувствую прикосновеньеТаких далеких и желанных рук!За окнами, в сиянье зимней стужи,Лежит залив. Кругом — холмы, леса.А мне все кажется, что это хуже,Чем жить в аду — но верить в чудеса.
1939,
Кандалакша
«Что мне теперь песок любой пустыни…»
Что мне теперь песок любой пустыни,Любого моря блещущий прибой,Мне, ясно понимающему ныне,Насколько я в долгу перед тобой.Я дешево плачу: смертельной мукой,Томительным сознанием вины,Отчаяньем, и горем, и разлукой —За ту любовь, которой нет цены.
1939,
Кировск
«Да, это я сказал. Не будь упрямым…»
Да, это я сказал. Не будь упрямымИ трубку телефонную сними,И позабудь, наедине с Хайямом,О том, как суетятся за дверьми.А стоит только вам разговориться,И ты увидишь мир с иных высот.Сам посуди: тебе, товарищ, тридцать,А старику, пожалуй, девятьсот.
1939,
Мурманск
Гроза
Из книги «СТИХИ ВОЕННОГО КОРРЕСПОНДЕНТА»
Новогодняя ночь
Зима и ночь. И мерзлых трупов груда.Здесь были укрепления врага.Живых врагов мы выбили отсюда,А мертвых — скоро занесет пурга.И мы в боях немало потеряли.И мы хлебнули горя и невзгод.Но с бодростью, без страха и печалиВ траншеях этих встретим Новый год.Пусть в канонаде ночи новогоднейЗабыли мы, что значит тишина,Но праздник свой мы празднуем сегодня,И кружки нам наполнит старшина.И пусть не будет дружеской пирушки.Пускай кругом метели и снега, —Друзья поднимут жестяные кружкиЗа Ленинград и за разгром врага.Еще не время говорить про славу,Но знают все, что выше нет наград,Чем, победив, сказать стране по праву:Мы отстояли в битвах Ленинград.
31 декабря 1941
Ленинград
Весна идет, и ночь идет к рассвету.Мы всё теперь узнали на века:И цену хлеба — если хлеба нету,И цену жизни — если смерть близка.И деревень обугленные трубы.И мирный луг, где выжжена трава,И схватки рукопашные, и трупыВ снегах противотанкового рва.Но так владело мужество сердцами,Что стало ясно: Он не будет взят.Пусть дни бегут и санки с мертвецамиВ недобрый час по Невскому скользят.Людское горе — кто его измеритПод бомбами, среди полночной тьмы?И многие, наверно, не поверят,Что было так, как рассказали мы.Но Ленинград стоит, к победе кличет,И все слова бессильны и пусты,Чтобы потомкам передать величьеЕго непобедимой красоты.И
люди шли, чтоб за него сражаться…Тот, кто не трус, кто честен был и смел,Уже бессмертен. Слава Ленинградцам!Честь — их девиз. Бессмертье — их удел.
Апрель 1942
«Напиши мне, дорогая…»
Напиши мне, дорогая,Что-то стало не до сна.Не хочу, чтобы другая,А хочу, чтоб ты одна.Помню: шли мы возле смертиПо равнине снеговой,А вернулись — на конвертеЯ увидел почерк твой.Руки только что держалиЛакированный приклад,Под обстрелом не дрожали,А берут письмо — дрожат.Я тебе писать не буду,Как в атаку шли друзья,Потому что вам оттудаВсе равно понять нельзя.Вот вернемся, как ни странно,И расскажем все подряд.А пока — хвалиться рано.Как солдаты говорят…Напиши, чтоб хоть минутуТы была передо мной.Не хочу сказать кому-то,А хочу тебе одной:Хуже смерти в нашем деле,Если вдруг придет тоска,Словно нету три неделиНи завертки табака.Так под Колпином, в блокаде,Друг ударил по плечу:«Мох закурим?» — Бога ради,Даже вспомнить не хочу.А метели, завывая,Заметают снежный путь…Где ты, почта полевая, —Принесешь ли что-нибудь?
Декабрь 1942
Полковая артиллерия
Не все читающие сводкуПредставить могут хоть на миг,Что значит бить прямой наводкой,На доты выйдя напрямик.Под злобный свист свинца и ветраЗдесь пушку тащат на бегу,Выкатывая на сто метров —Поближе к лютому врагу.Работы час горяч и грозен.Расчеты прошибает пот,И от шинелей на морозеГустой и белый пар идет.И все сильнее ветер колкий,И все сильнее гром огня,И ударяются осколкиО щит орудия, звеня.Когда ж пойдут в атаку ротыИ прозвучит сигнал: «Вперед!» —От наступающей пехотыАртиллерист не отстает.Он гром орудий хладнокровноОбрушит с новых рубежей,И полетят на воздух бревнаРазбитых к черту блиндажей.Артиллерийская работа!Ты — бог войны в таком бою,Где благодарная пехотаИдет под музыку твою.Среди грядущих поколений,Когда уйдут войны года,Артиллерийских наступленийМы не забудем никогда.И, окруженный славой чистой,Как нашей правды торжество,Живет девиз артиллеристов:Отвага — Дружба — Мастерство!
1942
Солдаты Волхова
Мы не верим, что горы на свете есть,Мы не верим, что есть холмы.Может, с Марса о них долетела вестьИ ее услыхали мы.Только сосны да мхи окружают нас,Да болото — куда ни глянь.Ты заврался, друг, что видал Кавказ,Вру и я, что видал Тянь-Шань.Мы забыли, что улицы в мире есть,Городских домов этажи, —Только низкий блиндаж, где ни стать, ни сесть,Как сменился с поста — лежи.А пойдешь на пост, да, неровен час,Соскользнешь в темноте с мостков, —Значит, снова по пояс в грязи увяз —Вот у нас тротуар каков.Мы не верим, что где-то на свете естьШелест платья и женский смех, —Может, в книжке про то довелось прочесть,Да и вспомнилось, как на грех.В мертвом свете ракеты нам снится сон,Снится лампы домашний свет,И у края земли освещает онВсе, чего уже больше нет.Мы забыли, что отдых на свете есть.Тишина и тенистый сад,И не дятел стучит на рассвете здесь —Пулеметы во мгле стучат.А дождешься, что в полк привезут кино, —Неохота глядеть глазам,Потому что пальбы и огня давноБез кино тут хватает нам.Но мы знаем, что мужество в мире есть,Что ведет нас оно из тьмы.И не дрогнет солдатская наша честь,Хоть о ней не болтаем мы.Не болтаем, а терпим, в грязи скользяИ не веря ни в ад, ни в рай,Потому что мы Волховский фронт, друзья.Не тылы — а передний край.