Звездун
Шрифт:
Вдруг Феликс останавливается, увидев, что я сижу в большом кресле и жду машину, которая никак не приедет. И направляется ко мне.
– Смотрите, это я! – говорит он, подходя ко мне. Девушка с блокнотом и мужчина в костюме поворачиваются и следуют за ним.
Феликс останавливается напротив меня.
– О-о, это… это… это зеркало? – спрашивает он и делает вид, будто хочет поправить волосы – превосходные, тщательно подстриженные волосы, – ни на миг не отрывая от меня взгляда, смотрит на меня, словно на свое отражение
Я не знаю, что сказать или что делать: с одной стороны, я – объект шутки, над которой весело смеются его свита и все остальные, с другой – я стал в некотором роде избранным, единственным человеком в приемной, привлекшим его внимание.
Наконец Картер оставляет свою прическу в покое, улыбается-той самой обворожительной, обезоруживающей, потрясающей улыбкой – и протягивает мне руку.
– Привет, дружище. Ты – это я? Или я – это ты?
Все в нем удивительно, даже обычное приветствие, кажется, затягивает в его особый мир. Мир Феликса.
– Я – это я, – выдавливаю я. Хихиканье девушки с блокнотом и секретарш заглушает мои слова.
– А я тогда кто? – Он продолжает улыбаться и протягивать руку, которую я наконец запоздало беру. Все же до меня доходит, куда он клонит.
– Ты – Крис, – отвечаю я, на этот раз – увереннее. – Крис Сьюэлл.
– Значит, я – Крис? Твой двойник, Феликс?
– Именно так, Крис. Приятно познакомиться.
– Мне тоже, Феликс.
Наверное, мне надо встать, ноя не могу. Мы смотрим друг на друга. Я теперь улыбаюсь, а он ухмыляется, словно ничего веселее с ним не происходило. Вот оно, присущее звездам качество – способность дать тебе почувствовать, что ты в самом сердце их мира. Я тоже покупаюсь на обаяние звезды. Со всеми потрохами.
Затем появляется Хьюи и от души хлопает Феликса по спине. Тот слегка кривится – никто, кроме меня, не замечает его гримасы, и нас на миг объединяет общая тайна, – и оборачивается.
– Ну ты и скотина! – громыхает телеведущий. ’Но даже ему, круглощекому кронпринцу телекомпании «Боттом дроуэр», не удается переключить внимание на себя. Зал принадлежит Феликсу, а Хьюи, безраздельно царившему раньше, уготована роль придворного. Я завороженно слежу за разворачивающимся действом.
– Еще раз отколешь такой номер, и клянусь… – Хьюи шутливо ударяет кулаком воздух.
Феликс не ведется на это, а продолжает улыбаться, глядя на безуспешные попытки ведущего сровнять счет. Тут Хьюи впервые замечает меня и меняет тактику.
– И вообще ты должен перед ним извиниться! – обращается он к Феликсу, слегка ошеломленному этим заявлением.
Певец сначала смотрит на меня, потом – на Хьюи.
– Правда, Феликс? – спрашивает он.
– Не знаю, Крис, Может быть…
– Конечно, черт побери! – орет Хьюи, по-видимому, не замечая странного обмена именами между Феликсом и мной. – Благодаря тебе этот малыш не получил свои пять минут славы.
Малыш. Малыш
Однако грубая попытка ведущего создать тесный круг знаменитостей, недоступный для простых смертных, проваливается. Феликс глядит вниз на меня и улыбается, будто приглашая разделить его презрительное отношение к Хыои.
– Господи, неужели?
В его голосе столько тепла, что я чувствую, как мое отвращение к телеведущему постепенно исчезает, чувство разочарования тоже, смытые волной обаяния Феликса.
– Если так, то извини. Меня, бывает, заносит. Забываюсь, понимаешь?
– Ну а я о чем! – встревает Хьюи, но Феликс не обращает на него внимания, и тогда исключенный из нашей беседы ведущий еще раз хлопает Картера по плечу и заявляет: – Отлично, ты обо всем позаботишься, приятель. А я пойду в зеленую комнату. Дела…
Он удаляется, унося с собой крошечную частицу внимания Феликса, как кусок именинного пирога.
Мы смотрим, как Хьюи уходит прочь. Позади нас девушка с блокнотом и мужчина в костюме нетерпеливо переминаются с ноги на ногу.
– Он прав? – спрашивает Феликс. – Из-за того, что я – мудак, сорвалось твое появление в программе, да?
– А что ты сделал? – Я изо всех сил стараюсь подобрать нужный ответ, чтобы не разрушить чары.
– Да так, просто дурака валял. Я вечно дурака валяю. Ты сюда издалека приехал?
– Из северного Лондона. Жду, когда меня отвезут домой, только вот машины все нет и нет.
– Тогда порядок. Подброшу тебя до дома, и будем считать, что мы квиты. Хорошо, Фрэнк? – Он обращается к мужчине в костюме. – Ничего, если мы подвезем Феликса?
Они обмениваются взглядами. Фрэнк слегка приподнимает бровь, смотрит вдаль мимо меня и Феликса, затем снова на нас, словно говоря: «Не положено».
– Он хороший парень! – восклицает Феликс. – Правда! Послушай, Фрэнк, если тебе от этого будет лучше, представь, что мы его взяли в качестве приманки, которую можно использовать, если на нас нападут баскские сепаратисты. Певец окидывает меня заговорщическим взглядом.
– Фрэнк мой водитель и телохранитель. Не обращай на него внимания. Здоровенный, но в плохой форме. Где ты служил, Фрэнк, в парашютно-десантных войсках или в специальном военно-воздушном полку?
– В королевской морской пехоте, Феликс.
– В королевской, да? Тогда ты наверняка разбираешься в хороших манерах. Мы проявим вежливость, если подвезем этого парня.
– Нас не учили хорошим манерам. Феликс вновь обращается ко мне:
– Фрэнк злится, потому что ему надо домой, а мы его задерживаем. Он уезжает в отпуск и хочет побыть с миссис Фрэнк, так ведь?
– Немного отдохнуть не мешало бы…
– Тогда идем. Ребекка, – певец поворачивается к девушке с блокнотом, – с вами приятно иметь дело.