Звездун
Шрифт:
Она неуверенно смеется и пожимает протянутую ей руку. Картер стремительно шагает к выходу – настоящий вихрь в человеческом облике.
– Мы уходим. Дамы и господа, Феликс Картер покинул здание. Ну, скорее!
Тут я ловлю себя на том, что уже присоединился к Фрэнку и спешу за певцом, наслаждаясь восхищенными взглядами, которые провожают нас до самого выхода.
– Понимаешь, Феликс, – говорит Фрэнк настойчиво, направляясь к машине, которая припаркована у самых дверей, – нужно, чтобы я выходил первым. Таким образом, если на улице будет ждать псих с ножом для
– Болтай-болтай, – смеется Феликс.
– Да? Посмотрим, что ты запоешь, когда кто-нибудь отпилит тебе руку, чтобы прислать ее как доказательство того, что тебя похитили.
– Лишь бы не ту руку, которой я дрочу.
– Ты? Дрочишь? Никому не скажу.
– Отлично. Держи язык за зубами, и они останутся целы.
– Ха-ха-ха.
У меня кружится голова. Став свидетелем будоражащей пикировки, я неожиданно попал в чарующий мир натренированных армией водителей и их самоуверенных хозяев-звезд. Даже вне сцены Феликс остается шоуменом и искрит энергией. Не знаю, вызвано ли это моим присутствием, да мне все равно. Просто радуюсь возможности дышать с ним одним воздухом, упиваться ощущением его мира… Мне нравится этот мир, нравится больше, чем я могу выразить словами. Здесь я чувствую себя не то чтобы его частью, скорее просто под защитой. Словно меня ничто больше не сможет ранить. Я чувствую… так я себя чувствую, когда выпью, только это ощущение лучше, чище.
Когда я сажусь в машину, Фрэнк окидывает меня взглядом. Хорошо, что я не взял с собой револьвер, он бы его заметил. Дверь захлопывается, и я вновь будто оказываюсь в другом мире: машина Феликса – «мерседес» – еще роскошнее, чем «лексус», в котором меня привезли. С системой климат контроля и звукоизоляцией, которая гасит все внешние шумы. В чреве этой машины даже голоса звучат иначе. По крайней мере их голоса. Лично я, обомлев от восторга, не проронил ни слова с той минуты, как мы покинули телецентр.
– Хорошо, а теперь куда? – осведомляется Фрэнк, глядя на меня в зеркало заднего вида.
– Вначале завезите меня, – отвечает Феликс.
– Феликс… – начинает Фрэнк.
– Фрэнк, скажи, где ты живешь?
– В Мазвелл-Хилл, на севере.
– Верно. А я живу в Кенсингтоне. А наш приятель живет в северном Лондоне… где именно?
– Сток-Ньюингтон.
Первая произнесенная мной фраза.
– Тебе не кажется, что разумнее вначале отвезти меня, затем – Феликса, а потом отправиться домой, к миссис Фрэнк, и начать паковать вещи для Майорки?
– Менорки. Не нравится мне все это. – Затем он обращается ко мне: – Без обиды, ладно?
Я пожимаю плечами.
– Конечно.
Интересно, на что я должен обижаться?
– Послушай… – Феликс подается вперед. Я кладу руку на сиденье между нами, затем убираю и засовываю ее в карман. – Давай-ка по-другому. Я твой хозяин и не желаю тащиться через весь город в северный Лондон и обратно. – Затем он обращается ко мне: – Без обиды, ладно?
– Ладно.
– Тебе понятно? Фрэнк заводит мотор.
– Как скажешь, босс.
Мы отъезжаем
Феликс облегченно откидывается на кожаную спинку сиденья, затем, повернувшись ко мне, спрашивает:
– Пива хочешь?
Мое сердце подпрыгивает.
– Да, конечно.
Рассмеявшись, он в шутку тычет кулаком в мое плечо.
– Не, приятель, я шучу. Разве ты не слышал? Я сейчас в завязке. Крис очень плохой мальчик. Мы с выпивкой как Ричард Бартон с Элизабет Тейлор – вечно ссоримся, потом миримся и опять ссоримся. Любим друг друга и губим друг друга. Черт, ты не журналист?
Не знаю, как ему это удается, но каждый раз он попадает в самую точку. Его интервью в журнале, документальный фильм… Он везде выражает мои собственные ощущения, говорит моими словами…
И вдруг я чувствую, что больше всего на свете мне хочется быть рядом с ним. Я знаю, что он в силах вернуть мою жизнь в нормальное русло, оттащить меня от края ямы, которую я сам себе выкопал. Я потрясен четким пониманием ситуации, однако сдерживаюсь, зная, что если начну вываливать свои проблемы, то только напугаю его. Возможно, Фрэнк даже врежет мне за нахальство где-нибудь на обочине дороги. Поэтому я говорю, тщательно взвешивая слова:.
– Со спиртным всегда так. Ты либо пьешь, либо нет. Или ты пытаешься не пить вообще, или стараешься пить меньше. Но оно всегда рядом. Хочешь ты того или не хочешь.
Я доволен своим замечанием, знаю, что он чувствует то же самое. В конце концов, это его собственное выражение из документального фильма, правда, немного перефразированное – я постарался, чтобы оно звучало безлично, не обмолвился, что у меня такие же проблемы. Я только намекнул на них, пусть сам догадается, что сейчас подвозит родственную душу.
– Да, на самом деле мы все словно шлюхи. Все зависит от того, кто твой сутенер. Принесите мне бутылку виски «Джек Дэниеле», и я ваш за десятку. Думаю, что есть кое-что и похуже. Ронан Китинг, например…
Я смеюсь, возможно, чересчур громко, одновременно сознавая, что он уводит разговор в сторону от выпивки. Похоже, наше взаимопонимание тает. Но я не хочу так просто его потерять и потому продолжаю:
– Жаль, что меня не показали сегодня.
– Послушай, извини…
– Да нет, я не это имел в виду. Я надеялся, что меня увидит жена.
– Правда? Она там, в Сток-Ньюингтоне, да?
– Нет, мы сейчас живем отдельно. Я надеялся, что она меня увидит. Я хотел, чтобы она подумала, что я похож на тебя.
– Неужели? – Феликс слегка ерзает на сиденье. Боюсь, что мои слова привели его в замешательство. А время идет, поездка скоро закончится; если я собираюсь завязать с ним дружбу, это нужно делать прямо сейчас.
– Да, я думал… ну… что это поможет ее вернуть.
– А… Послушай, тебе, наверное, повезло… – Феликсу хватает ума сдержаться и не сказать, что такого уродливого ублюдка, как он, еще поискать. – В смысле… Нужно, чтобы она вернулась из-за тебя самого. Ну, не из-за того, что ты на кого-то там похож… Может, твоя идея с телевидением была не слишком удачной.