5/4 накануне тишины
Шрифт:
Дебил! Что с него возьмёшь!..
Цахилганова быстро разморило, и мысли в его голове блуждали куцые, незавершённые. Воющий Циклоп, надмирное бледное око его…
Сын… Чей-то сын… Тоже чей-то сын…Человек будущего… На месте бывшего рая поёт санитар…
— Тьфу, — сплюнул Барыбин, ругаясь. — Ты, Санёк, хоть в камере-то её запри, как следует. От него! Барышню эту. А то попала
Кто дедом его был, бабкой — кто… Люди иль нелюди?… За что его так… искурочило… Циклопа…
— Мы были созданы другими, — расслабленно сказал Цахилганов. — А земля эта была раем… Запри от него. Всё, что можно.
— …Ну, запру, запру! — отмахивался Сашка. — Чего вы взъелись оба? Он же — лирик! Он, Циклоп, ими только восхищается. А на эту глядел, как зачарованный! И трепетно сопел!.. Пока я его на улицу пинком не выпер, лёд долбить.
— Пойдём, — поторопил Барыбин Цахилганова. — Мне больше нельзя. Да и тебе не советую тут задерживаться.
— Вот вам, занюхать.
Сашка пододвинул им бутыль с нашатырём. И Цахилганов, отпрянув, прослезился. А Барыбин накапал несколько капель в мензурку, развёл водой из чайника и выпил.
— Циклопка — поэт… — приговаривал прозектор. — Он готов каждой любоваться ночи напролёт!..
Хотя, кто его, дебила, знает…
Наверху раздался скрип открываемой двери. Дробный частый топот прокатился вниз по лестнице.
— К вам сын! — крикнула вертлявая медсестра с порога, зябко передёрнув плечами.
И они обернулись —
все трое…
— К вам сын, Михаил Егорыч.
Медсестра потуже стянула шаль на груди, мелькнула белым подолом халата и ускакала на своих кеглях вверх по лестнице. А парень с нечистым лицом скорбно шмыгал широким носом. Он смотрел теперь на них, поочерёдно,
из дверного проёма,
склонив голову на бок.
Сиротка с низким лбом Марьяны,
— надо — бы — возлюбить — его — ох — надо — но — как..
— Проходи, Боречка! — позвал парня Сашка.
— Так, — судорожно рылся в карманах реаниматор. — Вот тебе… пятьдесят. Я на своём обеде сэкономил. И чтоб я тебя больше здесь не видел! Слышишь?
Он обошёл парня, огорчённо вертящего в руках деньги, и направился к выходу, не вспомнив про Цахилганова.
— Сразу домой! — крикнул Барыбин сыну, поднимаясь по ступеням.
— А где я возьму ещё? — топтался Боречка и хмурился. — мне надо.
— …Ладно! Садись, садись, — подмигнул Сашка парню. — Ну? Что случилось-то у тебя опять?
Боречка выдержал кроткую,
— Как в прошлый раз, — потупился он, присаживаясь на край стула и потирая раздвоенный подбородок. — Только — другие. Теперь. Напали.
— Представляешь? Разве Барыбину можно такое говорить? — Сашка обернулся к Цахилганову. — Затащили его в подвал и нашыряли. А потом стали деньги за наркоту требовать. Барыбин не знает, учти… Ну, что скажешь?
Цахилганов пожал плечами,
от Боречки он ззабирался в панцирь молчания неизменно.
— Ещё раз предлагаю тебе, Борик: давай — в милицию! — настаивал Сашка.
Парень потупился ещё больше.
— Убьют, — покорно сказал он, склоняя голову ниже. — Они на трассе машины грабят. Оружие у них. И милиция — своя.
— Погоди. Ты же говорил, те — на трассе грабят. Первые. Прежние.
Парень смутился, но лишь на мгновенье.
— Эти — тоже! — страдальчески поморщился он. — На другой. Трассе.
Сашка озадаченно крутил головой.
— Что же ты дома-то не сидел?! — не понимал он парня. — Бросил бы лучше техникум. Или справку бы я тебе достал у Сафьянова. Для академической задолженности… Они его, Андрей, по дороге из техникума ловят, представляешь? Каждый раз!
— Расплатиться надо сначала, — твёрдо сказал парень. — А то они опустить обещали. В общем… нельзя. Без расплаты.
Нельзя — без — расплаты — без — расплаты — им — троим — никак — нельзя — без — какой — расплаты?..
— Ладно. Здесь они? Опускальщики?
Боречка утвердительно мотнул головой:
— Они немного, дядь Саш, просили… Пятьсот баксов всего.
Парень, шмыгая носом, уныло глядел в сторону двери и, казалось, не надеялся ни на что.
Распахнув сейф, Самохвалов долго примерялся к пачкам долларов. Потом вытащил из одной пять бумажек.
— Спасибо, дядя Саш, — весьма торопливо подскочил обрадованный парень. — Папе только не говорите.
— Обещай, что из дома больше не выйдешь! — строго погрозил пальцем Сашка. — Отдай им, а сам — сюда, сразу. Домой вместе поедем.
— Вы на машине? — деловито осведомился Боречка.
— Нет. На автобусе тебя нынче доставлю.
Лицо у Боречки вытянулось. Он расстроился.
— Я думал, вы на машине… — удручённо протянул он. И заторопился. — Ну ладно, тогда я пойду.
— Да мы с тобой вместе выйдем! — встал Сашка.
— Зачем? — криво улыбнулся парень от порога. — Я сам уеду.
— Погоди же ты! Борик!..
— Боря! — надрывался Самохвалов.
Угнаться за парнем по лестнице было, однако, невозможно,