A and B, или Как приручить Мародеров

Merenili

— Лю…

— Мы должны от нее избавиться, — очень тихо, но очень отчетливо проговорил он.

Нарцисса моргнула, отгоняя наваждение, и осторожно произнесла:

— Неужели Элиза произвела на тебя такой эффект?

— Даже ты называешь ее по имени, — Люциус сделал паузу. — А это кое-что значит.

Это было правдой. Нарцисса ни одну грязнокровку не называла по имени без стоящей причины, а сейчас даже не задумалась.

Она осторожно высвободилась из «объятий» Люциуса, невесомо прошлась по ковру и присела

на кровать. Люциус смотрел на нее сверху вниз с нехорошим настороженным выражением и молчал.

— Она полукровка, — полувопросительно произнесла Нарцисса, отвечая ему упрямым взглядом. — Это не одно и то же.

— Она очень опасная полукровка, — поправил ее Люциус. Его лицо разгладилось, и он прикрыл глаза, устало опустив руки. — Ее появление здесь прошло мимо моего ведома. Я просто спустился к завтраку и обнаружил эту… эту Яксли, сидящей за семейным столом рядом с моей собственной матерью. С очень и очень счастливой матерью.

Люциус присел на край кровати рядом с Нарциссой, и только сейчас она заметила, как сильно он осунулся.

— Мама была безутешна. Она плакала ночами, позабыв наложить Оглушающие чары, била посуду, рвала одежду, кричала. Я думал, что сойду с ума, — Люциус смотрел в пол и, вероятно, не вполне понимал, что говорит. — А эта… эта сука!..

Нарцисса дернулась, но Люциус уже проглотил свою злость, и только в глазах осталось что-то зловещее, что всегда появлялось во взгляде Абраксаса, когда кто-то отказывался ему подчиняться.

— Оказывается, она уже давно бывала здесь… — Люциус уставился в стену напротив, его ноздри раздувались, но голос оставался ледяным. — В отсутствие отца. Она племянница моей матери и моя кузина.

— Она распространяет зелье на своем факультете, — Нарцисса осторожно придвинулась к Малфою, стягивая атласные перчатки с холеных рук. — Она на нашей стороне.

— Я знаю, и это пугает меня еще больше, — безо всяких эмоций произнес Малфой. — Она провела с этими людьми половину своей жизни, а теперь травит их, улыбаясь и ласково поглаживая по спине. Что же тогда она может сделать с моей матерью?

Нарцисса задумчиво посмотрела на свои руки, потом вздернула подбородок и хладнокровно сказала:

— Мы можем подлить зелье ей, Люциус.

Слова прозвучали очень буднично и удивительно к месту. Будто Люциус именно к тому и вел беседу, под конец лишь оставив Нарциссе сыграть главную партию. Малфой едва заметно улыбнулся, тепло посмотрел на Нарциссу и наконец произнес:

— Именно это я и сделал. Сегодня утром. Я не колебался.

Нарцисса молчала лишь мгновение, зная, что иногда бывают моменты, когда важен не только сам ответ, но и то, как скоро он будет произнесен. И она не сомневалась.

— Ты все сделал правильно.

Нарцисса лежала, натянув одеяло до подбородка, вытянувшись по струнке и раскинув в стороны руки. Она любила так засыпать,

ей казалось, будто она покачивается на волнах сна, постепенно проваливаясь в его глубину. Но сегодня ей не спалось, и причин тому было множество.

Элиза. Кто она такая? Неужели в человеке может быть сплетено столько всего противоречивого? И, если Шляпа не ошиблась, то неужели возможно так неузнаваемо измениться за несколько лет?

Эрика. Нарцисса отчетливо видела, как сходит с ума ее будущая свекровь. Эрика всегда была придатком своего мужа, и Нарцисса не испытывала к ней особого пиетета, но сейчас не могла подавить жалость. Эрика медленно умирала от печали, терзающей ее изнутри, и смотреть на это было страшно. Неужели можно так сильно раствориться в одном-единственном человеке, что после его ухода теряешь саму себя?..

Люциус… Люциус ничуть не изменился. Нарцисса всегда считала, что видит его насквозь, знает все его стороны, тайные желания, порывы и мечты… Но одно дело об этом знать, а другое — видеть. Нарцисса никак не могла определиться с тем, понравилось ли ей увиденное или же оно отталкивает ее.

В комнате стояла звенящая тишина, были закрыты все окна, вынесены все часы — ни в каких других условиях Нарцисса заснуть не могла. И странный тихий звук, то прерывающийся, то нарастающий был явственно слышим в темноте. Нарцисса поворочалась на кровати, недовольно села, придерживая у груди одеяло и задумчиво уставилась на дверь. Кто-то скребся по ней, и это было довольно-таки жутко.

— Госпожа? — раздалось приглушенное с той стороны, сердце совершило кульбит, и Блэк прикрыла глаза.

Всего лишь домовиха.

Нарцисса изящно спрыгнула с кровати, не торопясь прошествовала к двери и с ленцой открыла ее, чуть прищурившись от света, наполняющего коридор.

— Чего тебе? — недовольно поинтересовалась она.

— Г-госпожа, могу ли я просить вас?..

Домовиха, ничего более не объясняя, поспешила прочь, и Нарцисса, плотно притворив за собой двери, двинулась за ней. Чтобы маленькая ушастая служка позволила себе подобное, должно было случиться нечто из ряда вон выходящее. Может быть, Элиза подавилась во сне или захлебнулась собственной желчью?..

Нарцисса осторожно ступала вперед, и ее босые ноги утопали в мягком ворсе ковра. Это ощущение было настолько приятным, что Нарцисса снова начала мурлыкать, не обращая никакого внимания на удивленный взгляд домовихи.

Эльфийка остановилась у покоев Люциуса, и благодушие Нарциссы как рукой сняло.

— Он там… снова… Я не знаю, что и делать, — жалостливо сказала служанка, заламывая тоненькие ручки. — Но вам он доверяет, и я подумала…

Судя по тому, что эльфийка не билась в рыданиях, ничего особенно страшного с Люциусом не произошло, а значит, и переступать порог его спальни не было никаких причин.