A and B, или Как приручить Мародеров
Шрифт:
— Это бессмысленно, — наконец сказал он очень-очень тихо, опустив голову в пол и тут же вскинулся, потому что в этой мягкой тишине его слова прозвучали набатом.
— Почему? — искренне удивилась Андромеда, осторожно отстраняя Лили в сторону.
— Потому, что мы знаем, кому нужна Эмили, — просто ответил Питер.
Сириус глубоко вздохнул, закрывая глаза ладонью, как делают люди, наконец-то смирившиеся с правдой, которую так долго не хотели замечать. Беата откинулась на кресле, уткнувшись затылком в стену и до крови сжала
— Дура, — выдавила она сквозь стиснутые зубы. И выкрикнула, уже не сдерживаясь: — Гордая дура! Куда она полезла в одиночку на этот раз?!
Ее взгляд на мгновение перекрестился со взглядом Ремуса, и горячая ненависть, скользнувшая в ее глазах, была ему ответом.
Если они не найдут ее, или найдут, но слишком поздно, во всем виноват будет лишь он. Он один. И это, черт побери, будет правильно.
— О чем речь? — недоумевая спросила Андромеда, озираясь на поникших детей.
— Это Малфой, — еле слышно сказала Лили, виновата глядя на Меду. — Они повздорили однажды, еще на третьем курсе, и с тех пор…
— Повздорили? — Беата обратила к Лили пылающие от ярости лицо. — Повздорили?! Да они пытались убить друг друга на протяжении нескольких лет!
Андромеда пораженно отшатнулась.
— Убить? Ты сказала «убить»?
— У меня плохо с дикцией? — ядовито отчеканила Беата.
— Нет, но вы… вы…
— Дети?
— Да.
Вновь стало тихо, и вновь тишину нарушил Питер.
— Это не имеет значения. Мы решили найти ее, и мы будем следовать изначальному плану. Я и Андромеда отправимся в Косой Переулок…
— Почему не я? — запоздало вскинулся Джеймс.
— Потому что твоим амбициям и ярости найдется применение в другом месте.
Джеймс вопросительно уставился на Питера.
— Ты можешь отправиться вместе с Сириусом и Беатой в Малфой-мэнор, — подсказал Питер. — Пусть Марлин и Лили останутся вместе с Дорой. Они магглорожденные и им не стоит соваться в логово Пожирателей. К тому же, втроем им будет не так страшно, и если вдруг Эмили вернется…
Повисла пауза. Все знали, насколько крохотна эта надежда, но во что тогда верить, если не в чудо?
Лили беспомощно оглянулась на Марлин. Они обе хотели драться плечом к плечу рядом с друзьями и не хотели показаться трусами, отсиживающимися в теплом местечке. Но пришло время повзрослеть и принять то, что от них — двоих магглорожденных — вреда может быть больше, чем толку.
— Хорошо, — через силу кивнула Лили. — Мы останемся.
Джеймс взглянул на нее с диким облегчением и тут же, будто стесняясь, отвернулся.
— Мы отправляемся в Малфой-мэнор? — ледяным голосом уточнила Беата. — И он?
Ремус яростно поднял голову, подскочил к Беате и почти прошипел ей в лицо:
— Можешь ненавидеть меня хоть до конца моих дней, но Эмили я не брошу.
Беата хмыкнула, но взгляд ее нисколько не смягчился.
Сириус коротко кивнул Андромеде:
— Не вздумай звать мракоборцев.
—
— Пока мы их оповестим, пока соберем, пока разберемся, Эмили…
Сириус не стал договаривать очевидное, и только лицо Беаты стало еще более жестким и злым.
— Он прав, — проговорила она. — Мракоборцы будут пытаться действовать правильно. Они не полезут в Малфой-мэнор без разрешения Министерства и не позволят нам этого сделать, не говоря уже о том, что мы не сможем никого убить, если придется. Чертовы слизеринские шишки — правительство не захочет с ними ссориться.
Андромеда обернулась так резко, что ее волосы со свистом разрезали воздух и почти начали трансформироваться в тонкие стальные нити.
— В убийстве ничего хорошего нет, Беата Спринклс, — отчеканила она. — Я знаю, что ты хочешь защитить свою подругу, но не стоит говорить так легко о том, о чем ты ничего не знаешь.
Беата вспыхнула как спичка.
— Именно поэтому такие белоручки, как ты, командуют парадом, пока такие швали, как мы, режем глотки убийцам и уродам.
Они вцепились друг в друга взглядами, и ни у одной из них в глазах не было и капли раскаяния за сказанные слова.
Сириус аккуратно взял Спринклс за запястье и потянул за собой. Та, почти не сопротивляясь, пошла вслед за ним, до последнего не отрывая разъяренных глаз от Андромеды Тонкс.
Так они и расстались с ней. Две львицы, готовые драться за родных до последней капли крови. Две львицы, не сумевшие защитить свою территорию. Две львицы, способные на любые жертвы, только бы вернуть покой людям, которые были им дороги.
Жаль, что больше они никогда не встретятся.
*
Вечером Мальсибер пришел вновь.
Он снял пиджак, расстегнул две верхних пуговицы рубашки, и стал практически неотразим. Эмили смотрела на него и не могла вспомнить, видела ли она хоть раз в своей жизни что-то более уродливое. Мальсибер же, похоже, расценил ее взгляд, как немой восторг.
— Ты ничего не ела, — с ноткой обеспокоенности сказал он, качнув головой в сторону подноса. Он не понимал или не помнил, что Эмили едва ли могла шевелиться. — Но это нормально. Так происходит всегда.
«Здесь только одна статуя. Куда ты дел остальных?» — хотелось спросить Эмили. Но что-то в ней надломилось, и она поняла — этому ублюдку она не скажет ни одного чертового слова. Не шевельнется, не дрогнет, ничем не выкажет своего ужаса.
— Помнишь, как попала сюда? — Мальсибер опустился на пушистый, карминного цвета ковер, и подвернул под себя ноги.
У него были белоснежные и, кажется, даже глаженные носки. Эмили не могла представить себе ни одного нормального человека, который бы расхаживал по собственному дому в глаженных белых носках. Это было все равно что обряжаться в нарядное платье для того, чтобы почистить зубы.