… а, так вот и текём тут себе, да …
Шрифт:
Попутчики, по двое-трое, покидали салон на тускло освещённых улицах, пока водитель не сказал, чтобы и я сошёл на углу большой пустынной площади.
Впереди мерцали фонари неширокой улицы и я пошёл вдоль заборов, потом свернул влево. На следующем раздорожьи я снова выбрал левый поворот.
У себя за спиной я услышал цоканье когтей по асфальту. Судя по звуку, это была очень большая собака, но я совсем не боялся и не оглядывался, а просто шёл дальше.
Впереди
Да, точно – здесь мой пост.
Жёлтый свет истекал от фонарного столба, но я стоял так, чтобы он не доставал мне до ног.
От тёмной пятиэтажки слева через дорогу, крадучись, перебежала кошка во двор одноэтажного дома и там радостно забряцал цепью пёс, к которому явилась на свидание кошка.
Порой перепадает и рабам.
Ночь шла, а я недвижно стоял, делая вид, что не при чём и не имею отношения к этому скрежету за чертой горизонта, где стопорилось движение вселенского механизма из-за моей промашки.
Когда сзади подъехал самосвал, я не уступил дорогу, а лишь вскинул вверх правую руку – ведь это мой пост.
У сидящих в кабине не было голов, непроглядно чёрная тьма отрезала их им по плечи освещённые фонарём со столба.
Спустившийся из кабинки водитель оказался с головой и даже в кепке. Он бережно отвёл меня в сторону.
Я не оказывал сопротивления.
Самосвал уехал, увозя второго с аспидно-чёрной тьмой на плечах.
На дороге прочертились чёрным следы его покрышек. Так оставлять нельзя, по этим указующим знакам последует тьма.
Я принялся затирать следы подошвами своих туфлей.
Надолго ли их хватит?
Подымался ветер, от площади прибежала потереться мне об ногу распахнутая газета.
Я различил заголовок «Гробница князя». Долго же ты добиралась.
Она прощально шелестнула и поскользила дальше по асфальту.
Небо стало сереть. Усталая, но довольная кошка осторожно вернулась через дорогу к пятиэтажке продолжать свою великосветскую барскую жизнь в благородном сословии; вслед ей раздавался скулёж отчаянья и умоляющее звяканье цепи.
Наступил рассвет, но я так и стоял на посту, пока далеко на площади не появилась женщина в белом платье. Она прошла влево, к невидному от моего поста краю площади.
Вскоре вслед за ней появилась старуха в чёрном и пошла туда же, толкая перед собой детскую коляску. Но я знал, что в коляске нет никакого ребёнка. Там у неё яйца – белые круглые яйца.
Гроздьями.
И я понял, что теперь мне можно оставить этот пост и вышел на площадь.
Я шёл по пустым улицам, пока не свернул в дверь проходной какой-то фабрики.
В тесной дежурке я попросил воды у высокого старика в очках, чёрной робе и кепке.
Он дал мне стакан воды и мы с ним оба внимательно следили проглочу ли я чёрную соринку, что плавала на поверхности.
Я выпил до дна. Соринка осталась на стенке.
Чёрный старик сказал мне как пройти в Бюро по трудоустройству.
Бюро оказалось запертым, но потом пришла женщина с ключом и открыла. Я сказал, что ищу работу, а она ответила, что нужно подождать ещё одну работницу, которая скоро придёт.
Недалеко от Бюро нашлось открытое молочное кафе.
На остававшиеся копейки я купил большую бутылку молока, но выпил только половину. Над высоким стаканом из тонкого стекла я произнёс последнюю фразу Ромео:
– Пью за тебя, любовь!
И потом выпил.
Когда я вернулся в Бюро, вторая работница тоже уже пришла.
Намётанным глазом я сразу определил, что она – это смерть, а та, что пришла первой – любовь.
Смерть просмотрела мои документы и недовольно объявила, что я уже бывал в разводе, а любовь улыбнулась и сказала – ну, и что?
Потом она вышла в другую комнату позвонить, а я остался с недовольной смертью, чем-то похожей на Ольгу. Возможно крашенными волосами, только длиннее.
Вернувшаяся любовь сказала, что для меня нашлось место в одесском шахтоуправлении, мне надо пойти на площадь Полярников и встретиться с главным инженером и ещё передать ему, чтобы он прислал ей машину, а то она забыла сказать.
Машину для Марии. Хорошо?
Главный инженер сказал, что в самом управлении мест нет, а есть только работа крепильщика на шахте, но у меня высшее образование.
Я заверил, что оно не помешает и он повёз меня загород в кузове грузовика.
Вместе со мной в кузове ехал высокий белый, но обшарпанный холодильник и две чёрные цепи, как от бензопилы, но намного длиннее.
Они походили на змей и от тряски всё ближе подбирались ко мне по доскам пола кузова.
В посёлке Вапнярка мы заехали на территорию производственного вида.
Инженер сказал мне сбросить цепи и я швырнул проклятых змеищ через борт в глубокую лужу, хотя там было и сухое место.
– Ты что творишь?!– крикнул главный, но я видел, что ему понравилась эта расправа.
Водитель поволок утопленниц в раскрытую дверь склада.
В другом месте посёлка мы сгрузили холодильник в один из дачных домиков обнесённых невысоким общим забором-оградкой. Главный воткнул его шнур в розетку для пробы и тот довольно заурчал.
– Чуть не забыл, Мария просила прислать ей машину,– сказал я, хотя на самом деле всё время помнил, просто выбирал правильный момент.
<