Афоризмы старого Китая
Шрифт:
Истину можно найти в кувшине с вином. Блаженных небожителей можно встретить в обществе публичных женщин. Даже самое возвышенное нельзя отделить от вещей обыденных.
В мире десять тысяч вещей, в человеческой жизни десять тысяч истин [229] , на земле десять тысяч дел. Если смотреть на них с обыденной точки зрения, они предстанут бессмысленной путаницей. А если смотреть на них с точки зрения праведного Пути, во всем обнаружится незыблемый порядок. К чему беспокоиться о различиях? К чему что-то выбирать да выгадывать?
229
В
Когда в душе царит безмятежность, даже кутаясь в рогожу, вбираешь в себя дух гармонии Неба и Земли.
Когда в сердце царит довольство, даже питаясь отрубями, знаешь подлинный вкус жизни.
Обремененность вещами и свобода от вещей коренятся в нашем сердце. Для прозревшего правду даже лавка мясника и придорожная харчевня — все равно что царство Чистой Земли [230] . Не изведавший прозрения, даже окружая себя цитрами и журавлями, цветами и травами, не вырвет демонов из своего сердца.
230
Чистая Земля— царство вечного блаженства в буддизме.
Одно изречение гласит: «Для того, кто прозрел истину, мир пыли — все равно что мир воистину сущего. Тот, кто не прозрел истину, даже уйдя в монахи ничем не отличается от самого пошлого мирянина». Верьте этим словам.
Если отрешишься от всех забот, в убогой келье словно появятся расписные потолки с плывущими облаками и протянутся жемчужные занавеси, точно струи дождя.
Если после третьей чары постигнешь смысл этой жизни, то только и будешь знать, что перебирать струны, осязая лунный свет, да пением свирели вторить шепоту ветра.
Когда постигаешь безмолвие всех голосов, донесшийся до слуха щебет птицы рождает в душе ощущение недостижимой глубины.
Когда мыслями пребываешь в пустыне, попавшийся на глаза свежий стебель заставляет поверить в беспредельную силу жизни.
Нельзя не видеть: природа, данная нам небесами, не выносит оцепенения; нечаянная встреча более всего взбадривает дух.
Почтенный Бо говорил: «Лучше вольно доверяться созидательной силе Небес, чем уповать на собственное разумение» [231] . Почтенный Чао [232] говорил: «Лучше держаться постоянства пустоты, чем связывать свои тело и разум».
231
Цитируются строки из стихотворения Бо Цзюйи.
232
Имеется в виду поэт сунской эпохи Чао Бучжи (1053–1110), ученик Су Дунпо.
Тот, кто распущен, скатится к сумасбродству. Тот, кто пытается сдержать себя, закоснеет.
Только тот, кто умеет воспитывать и тело, и дух, может по своей воле быть в меру стесненным
В снежную ночь при ясной луне сердце становится чистым. С весенним ветром под теплым солнцем в душе воцаряется мир.
Жизнь природы и человеческий дух слиты неразделимо.
В словесности преуспеваешь благодаря безыскусности. В служении правде делаешь успехи благодаря безыскусности. В слове «безыскусность» заключен глубочайший смысл.
«В деревне Персикового источника лаяли собаки, и среди тутовых деревьев кричали петухи» [233] . Что может быть прелестнее этой картины? А когда мы доходим до изощренных фраз вроде «лунный свет в замерзшем пруду» или «вороны приютились на засохшем дереве», мы словно наталкиваемся на безжизненную пустоту.
Когда вещи служат нам, мы равнодушны к приобретениям, не огорчаемся из-за потерь и всегда свободны душой.
Когда мы сами служим вещам, мы гневаемся из-за неурядиц, любим, когда нам угождают, и связаны путами с ног до головы.
233
Здесь цитируется утопия Тао Юаньмина «Персиковый источник».
Если понять, что высшая истина пуста, все явления окажутся пустыми. Отвергать явления и держаться за «истинно-сущее» — все равно что отворачиваться от тени и признавать телесную форму.
Когда сознание пусто, внешний мир тоже пуст. Отвергать мир, но признавать образы, существующие в сознании, — все равно что собирать падаль и отгонять мух.
Отшельник в горах чист душой и все делает в свое удовольствие. Поэтому за вином он без усилия весел, в шахматной партии без борьбы побеждает. Он исполнит чарующую мелодию на флейте без знания музыкальных ладов и исторгнет из цитры трогательный аккорд, не зная порядка струн. Не уславливаясь о встрече заранее, он радушно встретит и проводит гостя.
Стараясь соблюсти в его обществе правила хорошего тона, чувствуешь себя погрязшим в мирской суете.
Если обратиться мыслью к тому, что есть до рождения, о чем мы можем думать? Если устремиться мыслью к тому, что есть после смерти, что мы сможем себе представить?
В таком случае наши мысли рассеются, а наш дух станет пуст. Тогда мы сможем вознестись над вещами и пребывать в том, что предшествует всем образам.
Заболеть и лишь после этого счесть здоровье сокровищем, окунуться в хлопоты и лишь после этого счесть покой счастьем, — все это не назовешь проницательностью.
Жить в счастье и знать, что оно корень несчастья, любить жизнь и знать, что в ней причина смерти, — вот дальновидное мнение.
Актеры покрывают лица пудрой и раскрашивают их красками, изображая красавцев и уродов. Но когда представление окончено и сцена пустеет, где пребывать красоте и уродству?
Игроки в шахматы стремятся к победе, разменивая одну за другой свои фигуры. Но когда все фигуры разменены, где будут победитель и побежденный?
Очарование цветов, раскачиваемых ветром, и чистота снегов, озаряемых луной, понятны только тем, кто отрешен от мирской суеты.
Прелесть свежей листвы и обнаженных ветвей над ручьем, красоту молодых побегов из старых стволов бамбука среди камней могут оценить лишь те, кому не ведома суетность.
Если с простым крестьянином заговорить о курятине и непроцеженном вине, он радостно подхватит разговор. Если его спросить об изысканных яствах, он ничего не поймет.