Амелия
Шрифт:
Глава 2
Начало истории миссис Беннет
Я была младшей дочерью священника из Эссекса; [202] отец мой обладал такими достоинствами, что, сколько бы я ни расхваливала их в угоду любящему сердцу, действительность, оставила бы все мои ухищрения далеко позади. Он поистине был достоин своего сана, а ведь это наивысшая похвала, которой только может удостоиться человек.
На протяжении первых шестнадцати лет моей жизни я не нахожу ничего заслуживающего вашего внимания. Это был один долгий безоблачный день, и теперь при воспоминании о том времени, словно при виде спокойного моря, ни один предмет не останавливает моего взгляда. Все сливается в видение счастья и покоя.
202
Эссекс – графство,
Поэтому я должна начать свою историю с того дня, когда мне исполнилось шестнадцать лет; ведь именно в тот день я впервые узнала, что такое горе.
Помимо праздников, предписанных нашей религией, отец из года в год праздновал еще пять дней – день бракосочетания и дни рождения каждого из нас; по этому случаю он обычно приглашал кое-кого из соседей и позволял себе, как он говаривал, пускаться во все тяжкие – иными словами, выпивал пинту разбавленного пунша, что, разумеется, могло казаться излишеством для человека, который редко когда позволял себе даже кружку слабого пива.
Так вот, в тот самый злосчастный день моего рождения, когда все мы от души веселились, моя мать после обеда вышла из комнаты. Ввиду ее долгого отсутствия отец послал меня узнать, где она, но хотя я обошла весь дом и, распахнув наружную дверь, звала ее через порог, никто не откликался. Несколько встревожившись (хотя мне, конечно, и в голову не могло прийти, что случилось какое-нибудь несчастье), я поспешила к отцу, однако он, никогда не терявший присутствия духа, спокойно ответил: «Спасибо, дорогая; она вряд ли, я думаю, отлучилась куда-нибудь далеко, так что, конечно же, должна вот-вот вернуться». Прошло еще полчаса, но матери все не было, и тут уж отец и сам не мог не выразить некоторого удивления, сказав, что только очень важная причина могла задержать ее в такое время, когда в доме собрались гости. Недоумение его росло с каждой минутой, и обеспокоенное лицо достаточно красноречиво свидетельствовало о том, что происходило у него в душе. Позвав служанку, отец велел ей поискать хозяйку у прихожан, однако не стал дожидаться ее возвращения и сам, с разрешения гостей, почти тотчас же отправился следом. Теперь уж было не до веселья; наши гости вызвались сопровождать отца, и каждый старался вселить в него надежду на благополучный исход. Поиски не дали ни малейшего результата: мать исчезла бесследно, и никто ее не видел и не слышал. Отец возвратился домой в состоянии, близком к помешательству. Он не воспринимал ни советов друзей, ни их утешений и, в беспредельном отчаянии, рухнул на пол.
Мы с сестрой бросились его утешать, сами едва помня себя от горя, но тут в комнату вбежала наша старая служанка и закричала, что дурное предчувствие подсказывает ей, где следует искать хозяйку. При этих словах отец тотчас вскочил на ноги и вне себя от нетерпения воскликнул: «Где?» Дорогая миссис Бут, где мне взять силы, чтобы описать подробности сцены, от одного мучительного воспоминания о которой у меня стынет в жилах кровь. Меня охватил тогда такой ужас, что впоследствии я была уже не в состоянии отчетливо припомнить все происшедшее. Одним словом, моя мать, по доброте своей старавшаяся не слишком утруждать нашу единственную служанку, очевидно, не пожелала тревожить ее во время обеда и сама пошла с чайником к колодцу. По нашим догадкам, поскольку вода в колодце была на самом дне, мать, дотягиваясь до нее, неосторожно перегнулась через край и потеряла равновесие. Не видя чайника, несчастная старуха-служанка заподозрила неладное, и ее догадка вскоре подтвердилась самым чудовищным образом.
Что мы все пережили в эти дни, легче почувствовать, нежели передать словами.
– Как я вас понимаю! – отозвалась Амелия. – Я так живо все это представила себе, что едва не лишилась чувств; прошу вас, прикажите принести мне хотя бы стакан воды, будьте так добры.
Миссис Беннет незамедлительно призвала служанку со стаканом воды, в которую добавили несколько капель нашатырного спирта. Отпив глоток, Амелия сказала, что чувствует себя намного лучше, и миссис Беннет продолжила свой рассказ:
– Не стану долее описывать эту сцену, которая, как вижу, и без того сильно подействовала на ваше участливое сердце: поверьте, мне ничуть не легче говорить, чем вам – слушать. Добавлю только, что мой отец в этих прискорбных обстоятельствах вел себя, как приличествует философу и христианскому пастырю. На следующий день после погребения матери отец позвал меня с сестрой к себе в комнату. Все, что он сказал нам тогда, и даже его молчание свидетельствовали о нежной родительской заботе; увещевая нас безропотно сносить выпавшее на нашу долю испытание, он сказал: «Поскольку любая невзгода, даже самая страшная, постигает нас не иначе как с Божьего соизволения, чувство долга перед вашим Всемогущим Создателем должно внушить нам полную покорность Его воле. Этому учит нас не только вера, но и здравый смысл: подумайте, дорогие мои дети, насколько тщетны все наши попытки сопротивляться
Наставления отца, подкрепленные его примером, а также сердечное участие наших друзей с помощью самого верного целителя наших горестей – Времени – вскоре почти что восстановили мое душевное равновесие, однако судьбе угодно было вновь его нарушить. Моя сестра, к которой я была горячо привязана и которая платила мне тем же, стала недомогать. Недуг посетил ее еще до того рокового события, о котором я вам только что рассказала; как раз к тому времени она почувствовала себя настолько лучше, что мы уже было надеялись на полное ее выздоровление, но душевное потрясение, вызванное свалившимся на нас горем, так повлияло на ее самочувствие, что она впала в прежнее свое болезненное состояние, с каждым днем все больше слабела и, промучившись семь месяцев, вслед за моей бедной матерью сошла в могилу.
Не стану, дорогая сударыня, утомлять вас новым описанием нашей горести, а лишь поделюсь с вами двумя наблюдениями, которые я сделала тогда, размышляя о двух постигших меня утратах. Первое из них заключается в том, что душа, испытавшая однажды жестокий удар, как это случилось со мной, утрачивает прежнюю восприимчивость ко всякому горю и никогда уже больше неспособна испытывать такую же боль. Второе же наблюдение состоит вот в чем: стрелы судьбы, как и всякие другие удары, тем для нас болезненнее, чем более внезапно они на нас обрушиваются; когда же они приближаются к нам постепенно и мы заранее их предвидим, они неспособны нанести нам глубокие раны.
В справедливости этих мыслей я убедилась, наблюдая не только за собой, но и за поведением моего отца, которому его философия именно во время этого второго несчастья помогла вполне справиться со своим горем.
Вся наша семья состояла теперь из двух человек, и отец, естественно, чрезвычайно ко мне привязался, словно весь запас нежности, который он прежде делил между нами, отныне он расточал мне одной. Об этом свидетельствовали, в частности, и слова, с которыми он постоянно обращался ко мне, называя меня своей единственной привязанностью, своей отрадой, всем своим достоянием. Он вверил моим заботам весь дом, нарек меня своей маленькой домоправительницей, и я гордилась тогда этим званием не меньше, нежели какой-нибудь министр гордится своими титулами. Однако при всем усердии, с которым я выполняла домашние обязанности, я не пренебрегала и учебными занятиями, – и вскоре добилась таких успехов, что вполне свободно владела латынью и достаточно продвинулась в изучении древнегреческого. Помнится, сударыня, я уже говорила вам, что образование было главным наследством, полученным мной от отца, который сделался моим наставником с самого моего младенчества.
Любовь этого добрейшего человека в конце концов стерла из моей памяти воспоминания о перенесенных утратах, и в течение двух лет я жила, не ведая никаких тревог; думаю, что могу считать это время по-настоящему счастливым.
Мне как раз исполнилось восемнадцать лет, когда, благодаря удачному стечению обстоятельств, мы с отцом переехали из графства Эссекс в Гемпшир, [203] где отец при содействии старого школьного приятеля получил приход, приносивший ему доход вдвое больше прежнего.
203
Гемпшир – графство, расположенное в южной Англии.