Английские письма или история кавалера Грандисона

Ричардсон Сэмюэл

Заблужденія ея разума бываютъ уже рдки, и когда ея мысли начинаютъ смущаться, то она вскор оное примчаетъ. Тогда она не говоритъ ни слова. Она проливаетъ слезы и тотчасъ принимаетъ намреніе, или удалиться въ свой кабинетъ, или хранить глубокое молчаніе. Она говоритъ иногда съ Г. Ловтеромъ, которой бываетъ въ горниц ея брата. Когдажъ разговоръ случится о мн; то ея выраженія бываютъ весьма скрытны и продолжаются малое время о той матеріи; но она чрезвычайно любопытствуетъ о всемъ касающемся до Англіи, обыкновеніяхъ и поведеніяхъ нашихъ, особливо же о женщинахъ.

Каждой поставляетъ себ за правило, не выключая Іеронима и Камиллы не начинать никогда разговора о мн. Она часто спрашиваетъ обо мн и щитаетъ дни моего отсудствія.

Нкогда случившись на един съ Гжею. Бемонтъ, она ей сказала; не знаете ли вы, Сударыня, для чего всякой старается здсь не говорить о Кавалер Грандиссон, а перемняетъ мою речь, когда я сама о томъ заговорю? Я примчаю сіе притворство въ Камилл какъ и въ другихъ. Но даже не льзя изключить изъ того и Іеронима и я многократно его въ томъ испытывала? Не ужели онъ, способенъ къ неблагодарности? Можетъ ли онъ быть равнодушенъ къ такому другу, отъ коего получалъ толико благодяній? Я ласкаюсь что не имютъ о мн столь худаго мннія, дабы страшиться произнести въ моемъ присудствіи имя такого человка, коему я должна оказывать толико же признательности какъ и почтенія. Скажите мн, Сударыня, не оказала ли я въ нещастныхъ моихъ обстоятельствахъ, чего нибудь недостойнаго моего свойства, моея фамиліи, или скромности моего пола? Естьли я оказала сію погршность, то мое сердце не имло въ томъ участія; а по сему должно судить, что мое нещастіе въ самомъ дл было жестоко.

Гжа. Бемонтъ всячески старалась вывести ее изъ сего заблужденія. Очень хорошо, возразила она, и такъ я надюсь что скромность и признательность пребудутъ на всегда въ семъ сердц въ одинакой степени. Пусть же позволятъ мн признаться что я его почитаю; ибо я имю къ нему сіе чувствованіе, и никогда оно не принудитъ меня выдти изъ предловъ благоразумія. Позволите ли вы, Сударыня? Поговоримъ о немъ съ четверть часа… не боле. Вотъ мои часы. Ето Англинскія часы, кои я купила въ семъ намреніи, не давая о томъ никому знать. Не измните ли вы мн? При семъ не довряясь сама себ, она испустила источникъ слезъ и вышла вонъ не говоря ни слова.

Я не скрою отъ васъ, любезной другъ, что Гжа. Бемонтъ совершенно знаетъ состояніе моего сердца и о немъ соболзнуетъ. Она желаетъ чтобъ разсудокъ любезной ея пріятельницы пришелъ въ прежнее состояніе; она страшится препятствія: но есть, говоритъ она, такой человкъ; коего она желаетъ Клементин. Есть такая же и женщина… Великій Боже! теб предаю я ршеніе моея участи.

Госпожа Бемонтъ разсказываетъ, что за два дни до ея отъзду Клементина начинала уже сумнваться о моемъ возаращеніи. Она прервала свое молчаніе, и пришла уже въ смущеніе: дватцать дней, Камилла! сказала она обратясь къ сей женщин. Она стала безгласна на канун отъзда Гжи. Бемонтъ. Во время ея упражненія съ Маркизою Камилла пришла съ торопливостію отъ Прелата, которой просилъ позволенія съ ними видться. Маркиза отвчала, что онъ можетъ придти; тогда Клементина слыша его идущаго, оставила свое упражненіе перемнилася въ лиц и приняла на себя почтительной видъ. Но какъ скоро увидла она Прелата одного; то печаль изобразилась на лиц ея какъ будто бы она обманулась въ своемъ ожиданіи.

Прощай, любезной другъ, я надюсь завтра около вечера быть въ Болоніи. Вы въ скоромъ времени получите отъ меня другое письмо.

ПИСЬМО LXXV.

Кавалеръ Грандиссонъ къ тому же

Болонія, 7 и 18 Іюля.

Я прибылъ вчера въ сей городъ тогда, когда уже довольно было темно. Я послалъ въ самую ту минуту засвидтельствовать мое почтеніе фамиліи. Сего утра я пошелъ въ палаты делла Поррета и прошелъ прямо въ покой къ господину Іерониму. Онъ поднялся съ мста, дабы меня принять стоя и раздлить со иною радость щастливой сей перемны. Я видлъ самыя нжнйшія знаки любви его. Вс, сказалъ онъ мн, начинаютъ имть бодрость и здравіе.

Камилла, пришедши вскор къ намъ, поздравила меня съ пріздомъ отъ молодой своей госпожи и сказала мн, что черезъ четверть часа, она будетъ въ готовности принять мое посщеніе. Чудеса! вскричала добрая сія женщина. Вы увидите здсь одну радость и надежду. Выходя же отъ насъ она сказала мн на ухо: моя госпожа надваетъ цвтное платье для принятія васъ. Вы не увидите уже ее боле въ траур. Время уже приближается; ибо Генералъ писалъ къ своему родителю, что онъ съ великимъ удовольствіемъ соглашается на выборъ сестры своея.

Въ сіе время пришелъ Прелатъ. Желаю вамъ всякаго благополучія, сказалъ онъ мн довольно благосклонно. Торжествуйте, Г. Грандиссонъ, Климентина можетъ теперь располагать своимъ жребіемъ, тотъ, котораго сдлаетъ она надъ собою властелиномъ, кто бы таковъ ни былъ, дйствительно будетъ обладать сокровищемъ.

Маркизъ, Графъ и отецъ Марескотти, которые пришли одинъ за другимъ, оказали мн самыя нжныя ласки. Маркиза, пришедши потомъ, предупредила меня своими поздравленіями. Ваше возвращеніе, сказала она мн, соотвтствуетъ нашей нетерпливости. Мы щитали даже дни вашего отсудствія. Я надюсь что радость Клементины будетъ чрезвычайна. Вы знаете изящность добраго ея сердца.

Отецъ Марескотти отвчалъ за меня, что можно положиться на мое благоразуміе, и что увидвшись съ нею я безъ сомннія буду имть вниманіе умришь свою радость, дабы тмъ удержать ее въ благопристойности. Не боле прошло четверти часа въ сихъ засвидтельствованіяхъ взаимнаго удовольствія и дружбы, какъ Камилла пришедши просила меня по приказанію своея госпожи пожаловать въ ея кабинетъ. Маркиза вышла напередъ. Я пошелъ за Камиллою, которая сказала мн идучи, что она почитаетъ свою госпожу не только спокойною, какъ была за нсколько передъ симъ дней: а сіе безъ сомннія происходитъ, присовокупила она, или отъ ея торопливости при одвань, или отъ ея нетерпливости, съ какою она меня ожидаетъ. Въ то время, какъ Клементина была совершенно здорова, то представляла собою, такъ сказать, самую изящность безъ всякой принужденности. Я видлъ только одну такую женщину, которая бы съ сей стороны могла съ нею равняться. Миссъ Биронъ кажется чувствуетъ, что можетъ положишься на природныя свои прелести и не оказываетъ боле никакого тщеславія. Ктожъ будетъ думать о ея убор, когда обратимъ свои взоры на лице ея? Что касается до достоинства и снисходительности въ вид и въ обхожденіяхъ; то я не знаю ничего подобнаго симъ двумъ молодымъ особамъ.

Клементина показалась мн прелестною. Но нсколько странное разположеніе ея украшеній и нчто гораздо блестящаго, чего я никогда не видалъ въ глазахъ ея, гд обыкновенно удивляются не инному чему какъ пріятному блеску, принудило меня страшиться, что ея воображеніе гораздо боле растроилось, нежели я опасался. Сія мысль причинила мн нкое прискорбіе при моемъ вход.

Кавалеръ! любезная моя, сказала ей Маркиза. Клементина, примите вашего друга.

Она встала съ видомъ изьявляющимъ достоинство и пріятность. Я подошелъ къ ней. Она подала мн свою руку. Генералъ, Сударыня, и его супруга, поручили мн засвидтельствовать вамъ нжнйшее свое почтеніе.

Они конечно приняли васъ какъ друга сей фамиліи? Но, скажите мн, Г. мой [улыбаясь,] ваше путешествіе не продолжилось ли доле, нежели вы общали?

Только двумя или тремя днями, Сударыня.

Только? Г. мой. Очень хорошо. Я васъ за то не укоряю. Нимало не удивительно, чтобъ человкъ толико ожидаемой, не былъ всегда властенъ въ разположеніи своего времени.