Английские письма или история кавалера Грандисона
Шрифт:
Г. Гревиль въ сіе самое время отъ насъ ушелъ. Онъ пришелъ къ намъ нечаянно во время обда; говорилъ только о теб, и не преставалъ угрожать, (такъ какъ я сама въ себ называла его выpaжeнiя) твоему отъзду въ городъ. Посл обда онъ прочиталъ намъ письмо госпожи Трамптонъ, которое почти до одной тебя касается. Онъ прочелъ намъ также нкоторыя мста изъ списка съ его отвта въ томъ мнніи, что оный оставлю y себя. Онъ человкъ весьма тщеславной, какъ ты знaeшь, и очень уважаетъ все то, что ни напишетъ. Я попросила y него сію бумагу. Онъ показывался опасающимся, чтобъ она не попалась теб въ глаза; но я проникла сію хитрость. Однакожъ онъ приказавъ принести чернилицу съ перомъ, и вычеркнулъ нсколько строкъ съ такимъ стараніямъ, какъ ты увидишь, что не думалъ, дабы оныя можно было разобрать; но чернила, кои я ему подать велла, были блдне его и ты примтишь, что вс сіи предосторожности ни къ чему не послужили. Я общала ему прислать обратно сіе письмо.
Чрезъ подателя ожидаю я отъ тебя нсколькихъ строкъ, которыми меня увдомишь, не
ПИСЬМО II.
Г. Гревиль къ госпож Трамптонъ
Нортгамптонъ, 6 Генваря.
Вы требуете отъ меня Сударыня, истиннаго изображенія знаменитой Миссъ Биронъ, составляющей украшеніе нашей области и желаете знать правда ли то, какъ вы извстились, чтобъ любовь включила меня въ число ея особенныхъ обожателей. Сіе отличіе, Сударыня, весьма справедливо; ибо поистинн нтъ никого, которой бы видя ея не удивлялся ей. Вы любопытствуете, какъ говорите, узнать только ея наружной видъ, присовокупляя къ тому, что большая часть женщинъ стараются о сей красот боле, нежели о душевной. Можетъ быть, соглашусь я по крайней мр въ томъ, что одна возбуждаетъ въ нихъ больше ревности нежели другая. Но кто бы могъ сдлать изображеніе Миссъ Биронъ и не остановиться на ея вид, когда вс ея черты оживотворяются такою душею которая въ нихъ показываетъ свое совершенство и придаетъ достоинство ея лицу, взорамъ и самомалйшимъ ея движеніямъ?
Никто столько не страстенъ къ красот, какъ я. До самаго того времени, когда я узналъ Миссъ Биронъ, былъ я изъ числа тхъ, кои не смотрятъ на другія превосходства въ женщин. Правду сказать, я считалъ вс способности разума въ семъ пол за безполезныя и какъ бы невмстныя. Вы знаете, Сударыня, какія вольности принималъ я по такому своему мннію, и коль часто за ето вы меня укоряли. Женщина разумная, ученая, казалось мн, имла такія принужденныя свойства, кои противны были природ. Я желалъ, чтобъ женщины, такъ сказать, составлены были вс изъ любви, а боле ни изъ чего. Естьли хотлъ я, чтобъ они имли нсколько благоразумія, то единственно столько бы имъ далъ онаго, сколько нужно для отличенія разумнаго отъ дурака, и сіе сдлалъ бы я для собственной выгоды. Вы знаете, Сударыня, что я тщеславенъ; а какъ бы Миссъ Биронъ прелестна ни была, но я не думаю, чтобъ Человкъ любящій чувственныя вещи удивлялся боле ея душ, нежели виду. Какое торжество было бы для сатаны, помышлялъ я часто, разсуждая о ея совершенствахъ, естлибъ онъ могъ сдлать какого нибудь человка способнымъ учинить сего ангела женщиною! Простите мн, Сударыня, сіе выраженіе; вспомните, что я имю худую привычку изъяснять свободно вс мои глупыя мысли.
Хорошее свойство показывается и въ самыхъ простыхъ чертахъ. какоежъ должно бытъ его дйствіе на пригожемъ лиц? Никакая женщина не имла столь хорошаго свойства, какъ Миссъ Биронъ. Ето такое качество, которое приписывается всему вашему полу отъ шестнадясяти до двадсяти лтъ, то есть въ то время, когда утхи и чувствованія наиболе къ ономъ господствуютъ; и оное примчательно въ Миссъ Биронъ. Ей неболе положитъ можно семьнадсяти лтъ, хотя скоро будетъ ей двадсятой годъ. Красота ея, которая теперь мало по малу должна умаляться, продолжится гораздо дале, нежели сколько процвтала. Но благоразуміе усматриваемое въ ея вид подало ей съ двенадсяти, лтъ истинную отличностъ, предзнаменовавшую, какою она будетъ въ созрлыхъ лтахъ. И по сему сія господствующая красота, показывающаяся въ ея вид, сопровождается сроднымъ достоинствомъ во-всемъ томъ, что, она ни говоритъ и что ни длаетъ, и которая не взирая на любви достойную откровенность, изъ коей познается преимущество ея души надъ большею частію другихъ женщинъ ея лтъ, лишаетъ самыхъ смлыхъ надежды обходиться съ нею съ излишнею вольностію. Право, я не знаю, какъ она такъ поступаетъ; но я не говорю ничего такого, чего не испыталъ. Она шутитъ остроумно, а я равномрно отвтить ей не могу. Любовь, какъ говорятъ, возвышаетъ то, что мы обожаемъ. Сіе-то можетъ быть меня обуздываетъ.
Теперь, Сударыня, сомнваетесь ли вы, илъ отвта моего на вашъ второй вопросъ, чтобъ любовь не включила меня въ число ея особенныхъ обожателей? Такъ точно, я не знаю, могу ли отъ того защититься. Однакожъ меня не ободрили, да и никого не ободряли; сіе только меня утшаетъ. Естьли врить, что Феньвичъ въ большей у ней милости, нежели я. Я съ нимъ познакомился по ссор произшедшей по сему случаю и вы уже знаете о слдствіяхъ оной; но теперь мы совершенные друзья.
Каждой ршился искать своего щастия терпніемъ и твердостію; ибо одинъ не больше можетъ хвалиться своимъ щастіемъ, какъ и другой (*). "Правду сказать, мы отогнали съ дюжину обожателей. Бдный Ормъ еще не отстаетъ, но онъ насъ мало безпокоитъ. Онъ настоящей плакса; и хотя иметъ нкое пособіе въ своихъ намреніяхъ отъ своей сестры, которая часто ходитъ къ гж. Сельби, и которая будучи весьма почитаема въ семъ дом, по видимому оказываетъ хорошія ему услуги, разговаривая съ Миссъ Биронъ о его чувствованіяхъ; но мы не опасаемся такого пламени, которой онъ утушитъ своими слезами, нежели возможетъ привести онымъ въ опасность, хотябъ и удалось ему возжечь оный. Вы, женщины, любите, чтобы вамъ приносили жалобы; но я еще не видалъ, чтобъ при стараніяхъ пылкаго любовника и скромнаго обожателя, предпочтеніе было давано второму."
(*) Слдующія строки суть т самыя, кои Г. Гревиль старался вычеркнуть.
Однако я долженъ отдать справедливость Миссъ Биронъ, что при томъ таинств, которымъ она приводитъ себя у всхъ въ почтеніе, она чрезвычайно учтива, и никто изъ любовниковъ ея не можетъ жаловаться ни на гордость ея, ни на жестокость. Боле всего опасаюсь я, чтобъ при столь великихъ душевныхъ совершенствахъ не затрудненъ былъ входъ любовной страсти въ ея сердце. Она будетъ, по крайней мр, ожидать до того времени, пока не сыщется столь же совершенной человкъ, какъ она, и коего бы свойства могли оправдать ея склонность. Сей страхъ происходитъ отъ разговора моего съ ея бабушкою Шерлей. Сія госпожа, приносящая честь старости, дала мн выразумтъ, что возраженія ея внуки противу меня и Феньвича произходятъ отъ излишнихъ вольныхъ рчей, кои мы иногда произносимъ; хотя сіе и вошло въ обычай, и хотя большая часть женщинъ не имютъ сильнаго отвращенія къ тмъ, кои такія вольности себ позволяютъ. Но какое можетъ она сдлать возраженіе проживу Орма! Онъ право весьма тихое животное.
Миссъ Биронъ на осьмомъ еще году лишилась, своей матери. Говорятъ, что ея мать была весьма хорошая женщина, и скончалась отъ печали по умершемъ своемъ супруг. По смерти его, она прожила не боле шести мсяцовъ. Рдкой примръ! Бабушка и тетка, коихъ Миссъ Биронъ чрезвычайно уважаетъ, говорятъ, что не будутъ мшаться въ ея выборъ. Когда кто старается снискать ихъ милость; то он твердо отвтствуютъ, что надлежитъ прежде получить на то одобреніе отъ ихъ Генріетты, а он свое согласіе дать готовы. При нихъ бываетъ всегда какой-то Г. Динъ, человкъ весьма хорошаго свойства, особливо способный къ приказнымъ дламъ; но по правд сказать, богатое наслдство, коего онъ и не ожидалъ, понудило его оставитъ сіи упраждненія. Онъ; крестной отецъ Генріетты, которая называетъ его своимъ батюшкою; да и вс много полагаются на его свденіе. Я было отнесся къ нему; но онъ мн то же самое отвчалъ, что дочь его Генріетта должна сама избирать жениха да вс такія предложенія требуютъ прежде всего ея одобренія.
Для чегожъ отчяваться мн въ успх, когда отнесусь и къ самой ей? Мн, Гревилю, которой ничего презрительнаго въ вид своемъ не иметъ, котораго по крайней мр ласково принимаютъ, и которой обладаетъ великими богатствами, надясь при томъ получить еще и большія, для чего отчаяваться мн? Когда я пою, танцую и одваюсь съ довольнымъ вкусомъ, и когда я довольно въ себ увренъ что многія женщины почитаютъ меня достойнымъ человкомъ. Она же будучи двадсяти лтъ иметъ не боле имнія какъ на двнадсятьи ли на пятьнадсять тысячъ фунтовъ Штерлинговъ; ибо большая часть имнія ея родителя, которая была гораздо больше сей, перешла въ другое колно по недостатку наслдниковъ мужеска пола; въ прочемъ, по смерти своей бабушки можетъ она ожидать не боле пяти сотъ фунтовъ Штерлинговъ годоваго дохода; а хотя нтъ дтей у дяди ея Сельби, которой ее очень любитъ; но иметъ однако съ своей стороны племянниковъ и племянницъ, коихъ также любви своей не лишаетъ; ибо Генріетта будетъ племянницею его сожительниц.
Я ни въ чемъ не отчаяваюсь. Есть ли ршительное намреніе и твердость имютъ нкую силу, и естьли Миссъ Биронъ женщина; то она будетъ госпожею Гревиль. Я ето говорилъ ея тетк Сельби, ея дяд, ея двоюродной сестр Люціи, заслуживающей всю любовь, Генріеттою ей оказываемую; я неоднократно говорилъ ето и ей самой.
Но я возвращаюсь къ описанію ея вида.
…Хоть умереть, не знаю съ чего начать. Она вообще прелстна. Не ужели вы не слыхали того отъ всхъ тхъ, кои ее видали? ея ростъ,… Начну ли съ ея роста? Нельзя сказать, чтобы она была высока, но она нсколько выше средняго роста женщинъ. Мы молодые Агличане, поздя по свту мало смотримъ на станъ Агличанокъ и предпочитаемъ ему небрежность француженокъ. Я мимоходомъ замчу, что иностранныя женщины по справедливой причин не ищутъ того совершенства, до коего имъ достичь не возможно. Разумно ли длаемъ мы, естьли при такомъ случа входимъ въ ихъ вкусъ, еще дло другое, и какъбы о томъ думали; но въ походк, вид и во всхъ движеніяхъ Генріетты Биронъ столько оказывается достоинствъ и пріятностей, что хорошій станъ всегда будетъ въ чести въ томъ мст, гд она жить станетъ, по мннію какъ Иностранныхъ, такъ и Агличанъ.