Английские письма или история кавалера Грандисона
Шрифт:
Г. Ревсъ ему отвчалъ, что вс мои родственники поставили себ за правило не мшаться въ мой выборъ. Сиръ Гарграфъ поздравилъ себя съ онымъ, какъ бы величайшимъ щастіемъ, и вскор вошедъ въ собраніе и увидя, что я одна говорю съ Гжею Ревсъ, подступилъ ко мн и въ весьма пылкихъ выраженіяхъ объявилъ, что весьма удивляется премногимъ чрезвычайнымъ и отличнымъ моимъ качествамъ, кои можетъ быть самъ онъ выдумалъ; ибо изчислилъ оныя съ удивительною втренностію. На конецъ просилъ у меня позволенія посщать меня у Г. Ревсъ. Я ему сказала, что Г. Ревсъ властенъ у себя длатъ, что угодно, а я ему никакого позволенія дать не могу. Онъ благодаря меня низко поклонился, какъ будто бы мой отвтъ былъ дйствительнымъ позволеніемъ. Что должно длать женщин съ такими льстецами! Онъ, казалось, искалъ случая возобновить сей разговоръ до своего уходу; но я умла то избжать. Милади Вилліамсъ весьма насъ просила просидть у ней весь тотъ вечор; но Г. и гжа. Ревсъ въ томъ ей извинились.
Пріхавъ домой застали мы у себя Кавалера Аллестриса, которой ждалъ возвращенія Г. Ревса. Онъ человкъ достойной, весьма разсудительной и простъ въ поступкахъ. Лтъ ему будетъ около пятидесяти. Когда Г. Ревсъ разсказалъ ему, какъ мы провели тотъ день; то онъ сдлалъ намъ изображеніе Сира Гарграфа Поллексфена, которое не только способствовало къ дополненію всего того описанія, кое уже ты прочла, но принудило меня почитать его за весьма опаснаго знакомца. увряютъ, что не взирая на веселой и шутливой видъ, какой всегда показывается въ немъ въ компаніяхъ, онъ весьма худаго свойства, зломышленнъ, злобенъ и ничего такого не уважающій, что можетъ его довести къ концу своихъ замысловъ; что онъ уже лишилъ чести трехъ молодыхъ особъ; то въ своихъ длахъ довольно порядоченъ; но и тутъ къ поношенію своему, ибо сколь онъ разточителенъ въ своихъ забавахъ, столь скупъ въ такихъ случаяхъ, когда щедрость бываетъ почитаема должностію. Подумала либъ ты, любезная моя, чтобъ человкъ столь хорошаго вида, столь веселой и столь пріятно одтый, мотъ быть худаго нрава – дерзокъ, злобенъ, да и еще жестокъ? Ибо Г. Аллестрисъ, разсказалъ намъ и другія его дла, доказывающія, что вс сіи качества ему приличны.
Но я не имла нужды въ сихъ свденіяхъ, дабы ршишься не принимать отъ него никакихъ предложеній. То, что я видла, было къ сему довольно; хотя Аллестрисъ, коему Г. Ревсъ совершенно открылся, не сумнвается, чтобъ его намренія были не истинны; при семъ поздравя меня онымъ, прибавилъ, что ему извстна его склонность къ бракосочетанію; тмъ боле хочетъ онъ вступить въ оное, говорилъ Аллестрисъ, что по неимнію наслдниковъ мужеска пола въ его род, половина его богатствъ перейдетъ къ одному весьма дальнему его родственнику, котораго онъ много ненавидитъ, по той только причин, что въ его ребячеств сей честной родственникъ иногда исправлялъ его отъ проступковъ. Впрочемъ Г. Аллестрисъ говоритъ, что имніе его точно такъ велико, какъ о томъ разглашаютъ.
Когда мы остались на свобод; то Г. Ревсъ мн сказалъ: сколь для тебя славно, любезная племянница, исправишь человка такого свойства, и изъ имнія его известь источники всякихъ благословеній: ибо я увренъ, что ты все свое стараніе къ тому приложишь, когда будешь госпожей Поллексфенъ. Но врь, любезная Люція, что Сиръ Гарграфъ, хотябъ былъ владтелемъ надъ половиною нашей земли, но не увидитъ меня съ собою при олтар, приносящую брачныя обты. Но чтожъ мн длать, естьли онъ столь докучливый и неотвязенъ, какъ о немъ говорятъ? Я не худо обхожусь съ тми, коихъ могу еще отъ себя удерживать, противополагая имъ долгія оружія; но признаюсь, что я въ великое приду замшательство, когда буду имть дло съ столь смлыми людьми. Учтивство, которое считаю за долгъ оказывать всмъ тмъ, кои имютъ ко мн хотя нсколько уваженія, подвергло бы меня многимъ неудобствамъ, отъ коихъ покровительство моего дяди и Г. Дина. всегда меня предохраняло! О любезная Люція, коликимъ нещастіямъ подвергается молодая особа безъ покровительства, когда толь многіе мужчины, подобно дикимъ людямъ, или свирпымъ зврямъ гонятся за ними, какъ за добычею своему полу подлежащею.
Въ Субботу по утру.
Въ семъ письм должна я окончитъ все касающееся до Сира Гарграфа, и дай Боже, чтобъ я не имла ни, когда случая о немъ еще говоритъ! Г. Ревсъ получилъ отъ него записку, въ коей онъ извиняется, что не можетъ съ нами видться, такъ, какъ предполагалъ, ибо обязанъ хать немедлнно въ Ридингъ по усильнымъ прозьбамъ умирающаго своего друга какъ ему никакъ не льзя возвратиться прежде трехъ дней, кои, какъ онъ говоритъ, покажутся ему тремя долгими годами; то до своего отъзду не можетъ онъ упустить случая возобновить свидтельства своего почтенія и подтвердить объявленіе его чувствованій. Онъ усильно проситъ милости и покровительства у Г. Ревса, а какъ почтетъ онъ за щастіе, что въ его отсудствіе Миссъ Биронъ, Г. и гжа. Ревсъ будутъ имть время нсколько разсудить о его предложеніяхъ; то онъ и ласкается, что оныя не будутъ отвергнуты. Теперь, любезная моя, подала я теб вс объясненія, кои общала сообщить о двухъ новыхъ моихъ обожателяхъ. Какъ, должно мн съ ними обходиться? Етаго я не знаю. Но я начинаю думать, что самыя щастливыя двицы суть т, коихъ родители щадятъ отъ такого смущенія, и тогда уже совтуются съ ихъ склонностями, когда уже поступятъ въ предварительныя брачныя условія. Правда, что мои родственники весьма мною оказываютъ мн чести, полагаясь на мою скромность, и поставляя меня судьею надъ самой собою. Молодымъ двицамъ лестна бываетъ та власть, которую имъ даютъ надъ самими собою; однако я отъ тебя не скрою, что такая честь приводитъ меня въ нкое затрудненіе, по двумъ причинамъ; первое, что она обязываетъ меня имть величайшую осмотрительность, равно и искреннйшую благодарность; другое, что моя фамилія боле оказала мн великодушія, освободя меня отъ сей покорности, нежели сколько я дйствительно или по видимому получила отъ сего ихъ милости. Я присовокуплю къ тому, что видя себя какъ бы преданною гоненіямъ чужихъ людей, то есть, такихъ, кои нечувствительносо мною спознались, какъ то наши сосди Гревиль, Ормъ и Фенвичъ, думаю, что нсколько безразсудно противустоять первымъ толь ужаснымъ предложеніямъ. Не будутъ ли оныя и въ самомъ дл ужасны, естьли сердце единожды оныя одобритъ?
И такъ позвольте мн дражайшіе родители относиться къ вамъ, естьли представится мн такой человкъ, котораго я не излишне убгать стану. Что касается до Г. Фулера и Баронета, то я теперь необходимо должна съ ними сама кончить все дло. Гораздо легч молодой двиц сказать нтъ, нежели такъ; но впредь не буду я осмливаться вступать въ такія намренія безъ совта.
Поелику Г. и гжа. Ревсъ уговорили меня показывать имъ все, что я къ теб ни пишу; то и даютъ мн всю потребную къ сему упражненію вольность, и по тому ты мене удивляться будешь, что имю время писать къ теб столь длинныя письма. Миссъ Биронъ сидитъ въ своемъ кабинет; Миссъ Биронъ пишетъ; сіи слова суть т извиненія, кои они для всякаго человка почитаютъ достаточными; ибо и сами они по милости своей тмъ бываютъ довольны. Они знаютъ впротчемъ, что обязываютъ всю нашу любезную фамилію, подавая мн случай оказывать ей свою должность.
ПИСЬМО IX.
6 Генваря.
Ты мн говоришь, любезная моя, что Г. Гревиль скоро прідетъ въ Лондонъ. Я не могу отъ того его удержать. Ты прибавляешь, что онъ причиною потому полагаетъ какія-то свои дла, и что подъ симъ видомъ онъ располагается пробыть здсь не мене мсяца, и при томъ повеселиться въ общественныхъ забавахъ: очень хорошо. Правда онъ въ томъ властенъ; но я надюсь, что онъ не полагаетъ меня ни между своими длами, ни между забавами. Позволя ему ради сосдства постить себя раза два; равно могу и я ршиться несносить того, чтобъ онъ приходилъ сюда меня мучить. Случившееся между Г. Фенвичемъ и имъ, очень меня обезпокоило, и великой опасности меня подвергло. Женщина подавшая по нещастію поводъ къ поединку между двумя мущинами, весьма страннымъ образомъ должна думать, [хотя ни чемъ себя укорить не можетъ], не излишне ли разглашаются въ свт ея приключенія. Сколь многіе, по случаю отважности сихъ двухъ господъ, взирали на меня съ изумленіемъ! И съ какимъ усиліемъ, мой дядя и Г. Динъ, старались склонитъ ихъ къ странному примиренію, по коему они обязались, не смотря на то, что я имъ ни говорила, мучить меня вмст, какъ будто сіе было единымъ средствомъ къ спасенію жизни одного изъ нихъ? Чудной способъ пріобртать склонность женщины! По сему примру, не должна ли я всего страшиться, естьли Г. Гарграфъ упорно настоять будетъ въ своихъ расположеніяхъ? Г. Гревиль запальчивъ; а Кавалеръ Аллестрисъ намъ говорилъ, что Сиръ Гарграфъ твердъ въ своихъ намреніяхъ.
Я полагаю, что и Г. Фенвичъ такъ же сюда подетъ, естьли другой не отмнитъ своего намренія. Я тебя прошу, любезная Люція, пожалуй объявить имъ…, Но, естьли сказать имъ, что я совершенно не желаю ихъ видть, я что, сколько возможно, буду избгать къ тому случая; то симъ приведу ихъ въ такую досаду, которая меня еще боле опечалитъ; когда же одинъ прідетъ сюда подъ видомъ своихъ длъ, то и покажется, по толкованіямъ такого сумозброда, каковъ Гревиль, что я сама себя полагаю въ число тхъ длъ, за коими онъ детъ; а тогда и будутъ длать, что хотятъ. Естьли они ршились не отступать отъ меня въ публичныхъ собраніяхъ; то, благодарю Бога, что я не столько еще стараюсь показываться въ оныхъ, чтобъ не могла часто отъ нихъ скрываться.
Но мн доложено, что Г. Роландъ Мередитъ желаетъ со мною видться; ето тотъ самой, старой Кавалеръ Роландъ. Мн сказали, что онъ въ новомъ плать съ золотыми пуговицами и петельками, въ большомъ парик, какъ бы унизанномъ пуклями, и что его племянникъ, которой вмст съ нимъ пришелъ, наряженъ такъ, какъ бы ему должно было убраться въ день его свадьбы. Какимъже образомъ надлежитъ мн обойтись съ симъ дядюшкою и племянничкомъ? Скажешъ ли ты мн что заключается въ объявленіяхъ сего пола, и за чемъ самые равнодушные приводятъ насъ въ нкія безпокойства? Но сего-то всегда стоитъ то самое, что отвергаемъ такія учтивства, кои, какъ кажется, произходятъ отъ искренней склонности и любви.
Меня усильно просятъ сойти въ низъ. Но я не надолго тебя оставлю.
Въ Понедльникъ въ 6 часу въ вечеру.
Сходя въ низъ, любезная моя, я услышала, что Г. Роландъ, подходя къ передней, говорилъ Г. Фулеру: посмотримъ племянникъ, что-то ты скажешь Буквиц своего сердца, и потомъ, видно подошелъ къ Г. Ревсу, сказалъ: у насъ въ Кермартен, Сударь, въ теперешнее время цвтутъ буквицы.