Английские письма или история кавалера Грандисона
Шрифт:
Г. Фулеръ, стараясь мн угодить, шелъ мн на встрчу даже до самой лстницы. Кавалсръ остановясь у дверей въ передней, качнулъ головою съ нкоею усмшкою, какъ будто бы сказалъ: пусть мой племянникъ будетъ имть честь прежде всего вступить въ любовное со мою обхожденіе. Я не мало удивилась, что Г. Фулеръ взялъ меня за руку съ видомъ довольно смлымъ, произшедшимъ конечно отъ полученнаго имъ ободренія; онъ меня подвелъ къ кресламъ и низко поклонился; что равномрно и я учинила; но при томъ оказала, кажется, нсколько боле смущенія противу обыкновеннаго:
Слуга вашъ, Сударыня, сказалъ мн старой Кавалеръ; она со дня на день лучше становится, прибавилъ онъ; какъ етотъ румянецъ присталъ къ такому пригожему лицу? Но простите мн, Сударыня, я не намренъ приводить васъ въ замшательство. Вы все пишете, сказала Гжа. Ревсъ,
Начали говорить о холод; дядя и племянникъ стали у себя потирать руки и подошли къ огню, какъ будто холодне стало отъ того, что о томъ говорятъ. Они нсколько разъ прокашляли, смотря поперемнно другъ на друга, наконецъ начали они намъ говорить о дом, которой у нихъ недавно построенъ въ Кермартен, и о уборахъ въ немъ находящихся. Потомъ стали разговаривать о своихъ сосдяхъ, о коихъ насказали намъ много добраго, и теперь мы весьма хорошо освдомлены о свойствахъ семи или осьми честныхъ особъ, коихъ и именъ никогда мы неслыхивали; а все ето, какъ ты разсудить можешь. говорено было на тотъ конецъ, чтобъ дать намъ выразумть, въ какой отмнности живетъ фамилія Мередитовъ въ Кермартен. Кавалеръ изъ сего вывелъ матерію того разговора, которой онъ имлъ нкогда съ покойнымъ Милордомъ Манзеллемъ; сей честный господинъ поздравлялъ его тмъ, онъ что ежегодно чистаго доходу получаетъ три тысячи фунтовъ Штерлинговъ съ выгодныхъ своихъ помстьевъ, не считая великаго числа наличныхъ денегъ, изъ коихъ сей же господинъ предполагалъ, что онъ употребитъ часть на избраніе своего племянника въ члены Парламента, для какого нибудь Графства; но онъ намъ повторилъ также и разумной свой отвтъ на сіи слова; что онъ сего длать не намренъ, и что охота къ таковымъ избраніямъ, раззорившисъ многія хорошія фамиліи, по его мннію не лучшіе страсти къ картежной игр.
А какъ такія забавныя подробности завели насъ весьма далеко; то Кавалеръ подумалъ, что уже далъ намъ высокое понятіе о своихъ богатствахъ и знатности; онъ подошелъ ко мн, подавъ знакъ Г. Фулеру, чтобъ на минуту отъ насъ вышелъ, и тогда началъ онъ мн подробно изчислять хорошія качества своего племянника; онъ объявилъ мн ту сильную страсть, которую Г. Фулеръ ко мн почувствовалъ; онъ меня униженно просилъ удостоить своею благосклонностію молодаго человка, столъ меня достойнаго, столь хорошо воспитаннаго и столь благороднаго, коего при томъ онъ хочетъ учинить единымъ своимъ наслдникомъ, и для коего, изъ уваженія ко мн намренъ онъ сдлать то, чего бы ни для какой другой женщины не сдлалъ.
На столь важныя предложенія не позволено было отвчать съ видомъ шутливымъ, отъ коего не льзя было удержаться при первомъ посщеніи Кавалера Роланда Мередита. Я досадовала, видя себя почти такъ смущенну, нму и безразсудну, какъ будтобъ думала одобрить намреніе Г. Фулера. Г. и гжа. Ревсъ, по видимому принимали за удовольствіе видть меня въ такомъ состояніи. Кавалеръ, казалось мн, хотлъ уже затянуть гальскую свою псенку и плясать съ великой своей радости. Въ семъ восхищеніи, онъ меня спросилъ, не позвать ли племянника для подтвержденія того, что онъ мн говорилъ, и чтобъ онъ вс свои сердечныя чувства открылъ мн? Онъ не много робокъ, сказалъ онъ мн. Онъ утверждалъ, что одно ласковое мое слово можетъ его сдлать человкомъ.Позвольте, прибавилъ онъ съ тою же горячностію: позвольте мн его кликнуть; я самъ за нимъ пойду. При сихъ словахъ доброй старикъ побрелъ изъ горницы. Я немедлнно ему отвчала: пожалуйте, Г. Кавалеръ, выслушайте одно слово, прежде нежели Г. Фулеръ сюда придетъ. Вы объяснились со всевозможною честностію, и я вамъ столь же обязана, какъ и Г. Фулеру, за то мнніе, которое о мн имете. Но то, что вы мн предлагаете, дло совсемъ невозможное.
Какъ невозможное! Нтъ, нтъ Сударыня, ничего правда нтъ столь удобнаго. Вы окажете намъ милость и дадите намъ время, въ которое нсколько разъ васъ постить можемъ, и въ которое можете лучше узнать добрыя качества и разсудительность моего племянника. Вы будете убждены его устами, его сердцемъ, его душею, долженъ я сказать, въ той любви, которую онъ къ вамъ чувствуетъ. Не ему нужно время. Етотъ молодецъ ршился уже навсегда. Но скажите, Сударыня, что вы назначаете недлю или нсколько дней, дабы разсудить о томъ, что вы можете или хотите намъ дать въ отвтъ. Вотъ все, чего я у васъ теперь прошу, Сударыня, или лучше сказать все то, что я самъ могу вамъ позволить.
Сиръ Роландъ, возразила я, я не могу сумнваться, чтобъ въ нсколько дней, или въ недлю мои расположенія не остались такими, каковы они и теперь. Онъ прервалъ меня возклицаніями, жалобами, и весьма нжными укоризнами, кои относилъ онъ, то ко мн, то къ Г. и гж. Ревсъ. На конецъ далъ онъ мн время повторитъ, что ето дло невозможное, и что изъ уваженія къ его племяннику, которой, какъ мн казалось, много онаго заслуживалъ, я ему совтую склонить его совершенно отмнить свои намренія; ибо я не люблю приводить въ утомленіе сердце честнаго человка. При семъ выраженіи чувствованія его ко мн воспламенились; онъ съ запальчивостью уже оказывалъ свои сожалнія, удивленіе и нжность, и даже свидтельствовался небомъ, что если я захочу быть его племянницею и соглашусь ему доставлять удовольствіе единожды въ день съ собою видться; то онъ оставитъ для себя только сто фунтовъ Штерлинговъ годоваго доходу, а все протчее, что ни иметъ, отдастъ мн. Глаза его были омочены слезами, лице разгорлось, честность на всхъ чертахъ его оказывалась. Великодушный человкъ! не могла я удержаться, чтобъ ему такъ не отвтствовать. Я весьма была тронута, и ушла въ другую горницу, но вскор возвратясь къ нимъ, увидла что Сиръ Роландъ держа въ рук платокъ неотступно упрашивалъ и гж. Ревсъ о способствованіи ему въ семъ начинаніи. Онъ и надъ ними толь сильное произвелъ впечатленіе, что они не могли удержаться, дабы не сказать мн нсколькихъ словъ въ его пользу.
Кавалеръ тогда предложилъ, не позвать ли ему своего племянника, дабы онъ самъ за себя говорить могъ. Онъ неотмнно хотлъ его звать. Нтъ, Сударь, сказала я ему, вы превосходной стряпчій, уврьте Г. Фулера, что я дв причины имю его почитать, за собственныя его достоинства и за достоинства его дяди; но я еще васъ прошу, избавте меня труда огорчить такого человка, коего я почитаю. Я искреннйше благодарю его за то мнніе, которое о мн иметъ, и еще гораздо больше благодарна буду, естьли онъ приметъ мою благодарность за вс т чувствованія, кои я къ нему имть могу.
Любезная моя племянница, сказалъ мн Г. Ревсъ, вы можете по крайней мр взять нсколько дней на разсужденіе. Что вы длаете! отвчала я ему. Вы умножаете только затрудненія. Я жалуюсь на ваше благоразуміе, но не видители, что Сиръ Роландъ почитаетъ уже меня за жестокую! но мой нравъ чуждъ жестокости. Благополучіе другаго поставляю я себ за щастіе. Ябы желала сравняться въ великодушіи съ Г. Роландомъ. Пусть онъ потребуетъ чего нибудь такого, но чтобъ то не была я сама, тогда вс силы свои приложу ему удовлетворить. Но какъ мои отвты возбудили еще боле его упорство; то онъ свидтельствовалъ, что по тхъ поръ не оставитъ своей надежды, пока не увидитъ меня въ другихъ обязательствахъ. Пусть мн покажутъ такого же свойства двицу, прибавилъ онъ; то я отстану отъ Миссъ Биронъ. Она будетъ имть время о томъ размыслить. Пожалуйте, Сударыня… Но я позову своего племянника, и въ семъ восторг онъ весьма поспшно вышелъ, какъ будто бы опасался, чтобъ я его не удержала. Г. и гжа. Ревсъ начали длать мн свои представленія; во Кавалеръ прежде, нежели я могла на оныя отвчать, вошелъ къ намъ съ своимъ племянникомъ.
Г. Фулеръ поклонился мн весьма почтительно. Онъ, казалось, пораженъ былъ боле, нежели тогда, какъ подавалъ мн руку при моемъ приход. Дядя разсказалъ ему все произшедшее между нами, уже хотли было садиться, какъ Кавалеръ попросилъ Г. Ревса на минуту съ нимъ переговорить; но не схватилъ уже за его пуговицу, какъ при первомъ посщеніи. Они вышли вмст. Гжа. Ревсъ также разсудила выдти въ другую дверь, а я осталась одна съ Г. Фулеромъ.