Английские письма или история кавалера Грандисона
Шрифт:
Жестокія двицы, не могу ли я ихъ такъ назвать, любезная Люція? Такъ, по истинн. Он ее не пригласили даже и ссть, хотя ясно видли чрезвычайное ея терзаніе и кротость, когда она стояла въ дверяхъ предъ ними, въ какое униженіе повергаетъ совсть душу виновную, когда ея раскаянія препровождаемы бываютъ толикимъ нещастіемъ? Но добродтель не должна ли укротиться, видя гршника раскаявающагося, и какъ словами такъ и положеніемъ своимъ показующаго, что рука Божія на немъ отяготла? Можетъ быть тмъ, которые страждутъ бываетъ и… Посмотримъ, конечно мн надлежитъ испытать, отъ искренняго ли сердца простила я Сиру Гарграфу Поллексфену. Я нкогда и сіе разберу.
И такъ вы надли трауръ, сударыня? Возможно ли, чтобъ Миссъ Каролина учинила ей такой вопросъ, и которая присовокупила: да еще и печальнйшій трауръ, конечно ваши титулы видны и въ жилищ вашемъ? Я теб сказала, любезная моя, что многіе называли Гжу. Олдгамъ именемъ Милади
Она отвчала съ кротостію: мой трауръ есть истинный, сударыни; но я васъ увряю, что я не носила никогда такого названія, на кое я совершенно и не помышляла доставить себ права. И такъ публика, возразила Миссъ Шарлотта, длаетъ вамъ великую несправедливость. Тогда погруженная въ печаль Олдгамъ отдала обимъ сестрамъ ключи отъ гардероба, отъ кладовой и погребовъ, коихъ никто и не помышлялъ отъ ней требовать, когда она удалилась изъ замка, и еще просила у нихъ прощенія, что предстала предъ нихъ не будучи ожидаема. Он приказали взятъ ключи одной изъ своихъ женщинъ. Я слышу, что мой братецъ идетъ, сказала Каролина. И такъ, вы узнаете, сударыня, присовокупила Шарлотта, чего должны ожидать съ его стороны. Бдная женщина блднла и трепетала. Какіяжъ волненія происходили въ ея сердц.
Сиръ Карлъ вошелъ. Он сестры находились у задней стны горницы, а Гжа. Олдгамъ стояла у дверей. Онъ засвидтельствовалъ ей свое почтеніе весьма ласково. Я надюсь, сказалъ онъ ей, что имю честь свидтельствовать мое почтеніе Гж. Олдгамъ. Прошу покорно ссть, сударыня. Я приказалъ насъ позвать для того, дабы вы изволили быть при отобраніи печатей. Пожалуйте сядьте, сударыня. Онъ взялъ ее за руку и повелъ къ кресламъ, онъ слъ между ею и своими сестрами. Он признаются, что таковая учтивость привела ихъ въ великое удивленіе. Сіи дорогія особы запамятовали въ то время, что справедливость и милосердіе должны быть нераздльны въ душ добродтельной.
Ободритесь, сударыня, повторилъ великодушный ихъ братъ, примтя жалостнымъ окомъ замшательство Гжи. Олдгамъ. Онъ вдругъ обратился къ своимъ сестрамъ, дабы дать ей время придти въ самое себя. Она проливая источники слезъ почувствовала нкое облегченіе и всячески усиливалась удержатъ вздохи, которыя не допускали ее изъясняться. Но поелику сіе внутренное волненіе привлекло на себя взоры обихъ сестеръ; то онъ всталъ, и подъ видомъ, будто хочетъ ихъ спросить о картин, находящейся на другой стороны покоя, онъ отвелъ ихъ туда обихъ. По томъ возвратясь къ ней придвинулъ ея креслы весьма близко къ своимъ, онъ паки ее взялъ за руку: мн не безъизвстна, сказалъ онъ ей, печальная ваша повсть. Ободритесь, сударыня. Онъ далъ ей на нсколько минутъ покою, дабы она могла придти въ чувство; потомъ продолжалъ рчь свою: вы видите во мн, сударыня, присовокупилъ онъ, друга желающаго возблагодаритъ васъ за вс хорошія услуги вами намъ оказанныя и равно прикрытъ вс предметы вашего сожалнія.
Она не въ состояніи была перенести толикой милости, и въ первомъ своемъ движеніи хотла повергнуться къ его стопамъ; но онъ отъ того ее удержалъ. Ваше нещастіе произходить отъ того, сказалъ онъ ей, что вы мало сами о себ старались. Впрочемъ я зналъ, что любовь имла въ томъ великое участіе, и что вы достойны были той, которую къ вамъ оказывали. Конечно разстроенное ваше щастіе повергло васъ въ нашу фамилію. Вы весьма хорошо управляли симъ помстьемъ во время вашего въ немъ пребыванія; я имю въ томъ доказательство той руки, коея свидтельство всякой человкъ почитать здсь долженъ.
Весьма вроятно, что Сиръ Томасъ въ своихъ письмахъ представлялъ Гжу. Олдгамъ своему сыну, какъ такую тщательную женщину, которой онъ вврилъ попеченіе сихъ длъ, и по сей-то единственно причин столько почтительный сынъ желалъ ее видть. Она сказала нсколько словъ о тхъ попеченіяхъ, кои употребила… и что бы она желала сдлать…… естьлибъ… Онъ прервалъ рчь ея: не станемъ о томъ боле говорить, сударыня. Г. Грандиссонъ, которой иметъ весьма хорошее свойство, но нсколько вспыльчивъ, сказалъ мн,что онъ оказалъ вамъ нкую жестокость. Онъ также признался, что вы снесли оную терпливо; терпніе есть такая добродтель, которая не когда одна не шествуетъ. Я не думаю, такъ какъ онъ, чтобъ вы имли худое намреніе, принимая участіе въ запечатаніи вещей. Онъ обманывается; вы должны были то учинить; и я весьма тому врю, что столь благоразумная женщина, какъ вы, не могла забыть своего долгу въ надлежащее время. А дабы благоразумно судить о поступк другаго, то должно войти въ его состояніе и поставить себя какъ будто бы на его мст.
О братецъ! вскричали въ то самое время об сестры, исполнены будучи замшательствомъ и удивленіемъ. Онъ просилъ ихъ дать ему на минуту покою. Вс мы, сколько бы насъ ни было, присовокупилъ онъ, не должны ли имть нкоего снисхожденія? Она признается теперь, что не знаетъ, имли ли обвиненія ихъ родителя какое нибудь участіе въ семъ мнніи; а он весьма тмъ были поражены. Впрочемъ, по чему же он могли на то досадовать, когда ясно видли толико терпливости и кротости въ брат, имющемъ гораздо боле участія въ семъ дйствіи, нежели он? Но поелику обденное время еще не пришло, то онъ попросилъ въ сіе время шоколаду: и обратясь къ Гж. Олдгамъ, сказалъ ей весьма ласково, что она конечно знаетъ, гд лежатъ вс такіе припасы Она отвчала, что отдала уже ключи. Миссъ Каролина подала ихъ своему брату,которой приказалъ горнишной исполнитъ оное, прося Гжу. Олдгамъ, чтобъ она по своей милости ей то показала.
Об сестры легко могли уразумть, что сіе учинено было подъ тмъ видомъ, дабы подать на сколько минутъ отдохновенія сей нещастной женщин и дабы улучить время обьявить имъ, какъ онъ намренъ съ нею поступить. Какъ скоро она вышла, то онъ говорилъ имъ: позвольте мн васъ просить, любезныя мои сестрицы, судитъ о мн нсколько благосклонне въ семъ случа. Я ни малаго не имю намренія васъ огорчить, но, дйствительно, мы должны разполагать наши поступки по достоинству сей бдной женщины. Память нашего родителя принимаетъ въ томъ участіе. Долженъ ли онъ былъ отдавать намъ отчетъ въ своихъ дяніяхъ? Равномрно должна ли она отдавать намъ въ своихъ? Они оба ни отъ кого не зависли. Конечно намъ надлежитъ платить справедливостію Гже. Олдгамъ за ея права, великодушіемъ, для собственной нашей чести, и благодяніемъ ради такого родителя, которому вы обязаны жизнію, и всемъ тмъ, что почитаемъ отличными выгодами по мннію людей. Г. Грандиссонъ обвиняетъ ее въ томъ, что она жила весьма пышно. То она ли тому причиною? А мы, естьли не забудемъ, кому обязаны нашею жизнію, можемъ ли обвинять въ томъ кого ниесть? Безпредльная склонность нашего родителя къ великолпію весьма извстна. Онъ любилъ сей домъ до чрезвычайности. Благородныя его склонности по всюду за нимъ слдовали. У меня есть нсколько его писемъ, въ коихъ онъ весьма похваляетъ домостройство Гжи. Олдгамъ. Не имлъ ли онъ власти разполагать своимъ имніемъ, какъ ему было угодно? Оно принадлежитъ намъ токмо по его кончин, Онъ могъ разточить оное еще боле. Сіе домостройство Гжи. Олдгамъ составляетъ единый предметъ, на которой должны мы обратитъ все наше вниманіе, и мы находимъ оное въ ея пользу. Естьли родитель мой не весьма много оказывалъ милости къ дочерямъ своимъ, то он должны радоваться, что заслужили отъ него то, что было бы гораздо благополучне естьлибъ он оное получили; а какъ всякому извстно, что родители имютъ полную власть надъ дтьми своими, то весьма для нихъ похвально, что оной покорялись. Онъ могъ бы дать Гж. Олдгамъ такую титлу, котораябъ составила для насъ долгъ почитать ее. Сестры мои отъ природы получили благородную душу. Он суть дочери самой великодушнйшей и снисходительнйшей изъ всхъ матерей. Г. Грандиссонъ весьма далеко простиралъ свою жестокость; ибо я увренъ, что оная не отъ васъ произошла, но онъ конечно не имлъ другаго намренія, выключая того, дабы намъ услужишь; съ другой стороны, не можно избжать чтобъ не видться съ сею нещастною женщиной; я хотлъ разсмотрть ея поведеніе прежде, нежели представлю ее на вашу милость. Не довольно ли уже она унижена? Я сожалю о ней отъ искренняго сердца. Она любила моего родителя. Я не сумнваюсь, чтобъ она въ тайн не проливала слезъ о немъ; хотя не сметъ въ томъ признаться, ни уважить любовь свою. Разв мы не можемъ почитать ее единственно за такую смотрительницу, которой онъ препоручалъ сіе помстье? Весьма достойно насъ заставить публику думать, что мы не иначе ее щитаемъ какъ подъ симъ званіемъ. Чтожъ касается до чувствительныхъ доказательствъ нещастныя невинности! колико я сожалю, что то, которое составляетъ утхи другихъ матерей, не могло здсь быть иначе, какъ предметомъ стыда: но будемъ остерегаться разглашать т погршности, кои заключаютъ въ себ сихъ двухъ виновныхъ. Чтожъ долженъ я сказать боле? Мн весьма было бы прискорбно, говоритъ боле; а можетъ быть я сказалъ уже съ лишкомъ много. Таковыя обстоятельства не позволяютъ мн придать къ нимъ всей силы. Любезнйшія мои сестрицы, я прошу васъ изъ милости отдать на мое попеченіе сіе дло. Я нимало не думаю, чтобъ могъ требовать того такъ какъ права! Я презиралъ бы самаго себя, естьлибъ способенъ былъ изліять жестокость на кого нибудь изъ тхъ, коего бы кончина моего родителя подвергла въ мою власть: но вы до чрезвычайности меня обяжете тмъ снисхожденіемъ, коего я у васъ прошу изъ милости.
Он отвчали на оное токмо пролитіемъ слезъ. Толико трогательныя представленія смягчили ихъ до такой степени, что он не въ состояніи были произнести ни единаго слова. Не взирая на то, возвращеніе Гжи. Олдгамъ, которая сама принесла имъ шоколаду, подало случай къ новымъ строгимъ поступкамъ. Он принимали оной съ нкіимъ движеніемъ плечь, и безъ всякой учтивости; въ то вреия Сиръ Карлъ, будучи опечаленъ таковою жестокостію, поторопился взятъ самъ чашку, которую поднесъ Гж. Олдгамъ, и принудилъ ее принятъ оную, По окончаніи завтрака онъ предложилъ ей начатъ осматривать покои. Пожалуйте войдемте на верьхъ сказалъ онъ ей, я прикажу растворить двери, а мои сестрицы, по милости своей, потрудятся за нами слдовать.