Анна Каренина. Черновые редакции и варианты
Шрифт:
Но женитьба теперь стала отъ него дальше, чмъ когда либо. Мсто было занято, и, когда онъ теперь въ воображеніи ставилъ на это мсто кого-нибудь изъ тхъ двушекъ, которыхъ онъ зналъ, онъ чувствовалъ, что это было совершенно невозможно. Но время длало свое, и съ каждой недлей онъ рже и рже и съ меньшею живостью и болью вспоминалъ о Кити, и, хотя предполагалъ по времени, что теперь она уже замужемъ или выйдетъ на дняхъ, онъ ждалъ съ нетерпніемъ подтвержденія этаго предположенія, зная, что это извстіе, какъ выдергиваніе зуба, совсмъ вылечить его.
Но еще прежде чмъ онъ получилъ это извстіе, пришла весна, одна изъ тхъ рдкихъ весенъ, которыхъ и старики не запомнятъ, и эта прекрасная весна почти совсмъ успокоила его.
Не весна съ цвточками и соловьями такъ успокоительно подйствовала на него, но весна рдкая для травъ и хлбовъ. Весна долго не открывалась. Днемъ таяло на солнц, а ночью подмороживало. Настъ
[873] Левинъ надлъ большіе сапоги и одну суконную поддевку и пошелъ по хозяйству. Коровы были выпущены на варокъ и, сіяя перелинявшей гладкой шерстью, грлись на солнц. Онъ веллъ выгнать ихъ на выгонъ. «Ничего, пусть загрязнятся, обчистятся. А телятъ выпустить на варокъ». Приплодъ ныншняго года былъ хорошъ. Даже полукровные были хороши. Ранніе были съ мужицкую корову. Но Павина дочь выдавалась изъ всхъ. Полюбовавшись скотиной, онъ сдлалъ распоряженія о водопо, такъ какъ вода въ пруд была грязна, и замтилъ, что на неупотреблявшемся зимой варк ршетки были кмъ то поломаны. Онъ послалъ за плотникомъ. Плотникъ ладилъ сохи, которыя должны были быть налажены еще до масляницы. Это было досадно, но это была привычная досада. Какъ ни бился Левинъ въ хозяйств, въ томъ, чтобы длать все впередъ, а не тогда, когда нужно употреблять, и чтобы сдланное разъ было спрятано, это повторялось всегда и во всемъ, сколько ни бился онъ. Общій порядокъ бралъ свое. Ршетки не нужны были зимой на варк, ихъ снесли въ конюшню и переломали, теперь надо длать новыя. Сохи велно чинить зимой, и нарочно взято 3 плотника, но всмъ имъ нашлись дла всю зиму, и сохи ладили и въ его экономіи, какъ и вс мужики, тогда, когда пахать надо было.
873
Зачеркнуто: Въ начал этой весны Левинъ вышелъ посл чаю въ большихъ сапогахъ
— Позовите Василія едоровича (прикащика).
Василій едоровичъ, сіяя также, какъ и вс и все въ этотъ день, въ обшитомъ мерлушкой тулупчик, пришелъ, шагая черезъ грязь, и доказалъ, что иначе нельзя было. Но въ такой день нельзя было сердиться.
— Ну что, сять можно?
— За Туркинымъ верхомъ съ понедльника можно.
— Ну, а клеверъ?
— Послалъ-съ, разсваютъ. Не знаю только пролзутъ ли, тонко.
— На сколько десятинъ?
— На три.
— Отчего?
— Телгъ еще не собрали.
— Ахъ, какъ вамъ не стыдно.
— Да не безпокойтесь, все сдлаемъ во времени.
Опять это была одна изъ старыхъ досадъ Левина. Клеверъ надо было сять чмъ раньше, тмъ лучше; но это вводилъ Левинъ, и ему не врили, и всякій разъ надо было бороться.
— Игнатъ, — крикнулъ онъ кучеру, съ засученными рукавами у колодца обмывавшему коляску — Осдлай мн.
— Кого прикажете?
— Ну, хоть Копчика.
— Слушаюсь.
Весна — время плановъ и предположеній. Левинъ всегда чувствовалъ это, и, какъ дерево, не знающее еще, куда и какъ разрастутся эти молодые побги и втви, заключенные въ налитыхъ почкахъ, онъ придумывалъ и предполагалъ, что онъ сдлаетъ новаго въ любимомъ имъ хозяйств.
Пока сдлали лошадь, онъ сообщилъ свои планы прикащику, и прикащикъ, какъ всегда, длалъ усилія въ угожденіе хозяину, чтобы не показать равнодушія къ этимъ планамъ. Планы вс были хороши — вывезти весь навозъ, перепахать паръ лишній разъ и принанять рабочихъ, для того чтобы убрать покосы вс не исполу, а работниками, но прикащикъ, ближе стоящій къ длу, зналъ, что въ дл хозяйства довлетъ дневи
— Ну, ужъ знаю, вы все поменьше да похуже, но я ныншній годъ не дамъ вамъ по своему длать. Все буду самъ.
— Да я очень радъ.
— Такъ за березовымъ доломъ разсваютъ клеверъ, я поду посмотрю, — сказалъ онъ, садясь на своего маленькаго буланаго Колпика, и бойкой иноходью доброй застоявшейся лошадки, попрашивающей поводья, похалъ по грязи двора за ворота и въ поле.
Если ему весело было дома на скотномъ двор, то въ пол, мрно покачиваясь на иноходи добраго конька, впивая теплый съ свжестью запаха снга воздухъ, слушая жаворонковъ и глядя на пухнувшія почки деревьевъ, на бгущіе, журчащіе ручьи, на которые косился Колпикъ, и въ особенности на свои зеленя, на огромное пространство, зеленющее ровнымъ бархатнымъ ковромъ кое гд въ лощинахъ, съ блыми пятнами снга, ему стало еще веселе. Ни видъ крестьянской лошади и стригуна, топтавшихъ его зеленя (онъ веллъ согнать ихъ встртившемуся мужику), ни насмшливый ли, глупый отвтъ мужика Ипата, котораго онъ встртилъ и который на вопросъ его: «Что, Игнатъ, скоро сять?» — «Надо прежде вспахать». [874] Несмотря на это, чмъ дальше онъ халъ, тмъ ему веселе становилось. И хозяйственные планы, одинъ лучше другаго — обсадить вс поля лозинами, перерзать на 6 полей навозныхъ и 3 запасны[я], смежныя, выстроить дворъ на дальнемъ конц поля и вырыть прудъ — представлялись ему. Клеверъ сялъ солдатъ работникъ Василій весельчакъ, котораго онъ любилъ. Телга съ сменами стояла не на рубеж, и пшеничная озимь была изрыта колесами и ископана лошадью. Онъ веллъ отвести лошадь. Василий извиняясь сказалъ:
874
Так в подлиннике. Фраза не закончена.
— Ничего, сударь, затянетъ. А ужъ свъ, Константинъ Дмитричъ, первый сортъ.
— А трудно ходить?
— Страсть! по пудовику на лапт волочишь. Да ужъ я стараюсь.
Левинъ поглядлъ, какъ онъ шагаетъ съ налипшими комьями земли на каждой ног, и подумалъ, что онъ такъ шагаетъ съ утра, и постоялъ съ нимъ, чтобы разговориться. Онъ хотлъ сообщить ему свою радость о прекрасной весн, даже сообщить ему свои планы; но Василій вс его затванія разговора сводилъ на то, что онъ старается, какъ отцу родному, и что самъ не любитъ дурно сдлать — «хозяину хорошо, и намъ хорошо» и что онъ хозяевами доволенъ, и попросилъ отъ имени рабочихъ прибавки харча, такъ [какъ] работа пошла тяжеле и дни большіе. Хотя конецъ этотъ и былъ не совсмъ пріятенъ Левину, такъ [какъ] надо было отказать, но онъ все-таки, слзши съ лошади и пробовавъ самъ разсивать и убдившись, что онъ это не можетъ длать такъ хорошо, какъ Василій, и запыхавшись, онъ отъхалъ отъ него и похалъ посмотрть поле подъ пшеницу за Туркинымъ верхомъ. Лошадь кое гд взяла выше ступицы по паханному полю, кое гд былъ ледокъ, кое гд на буграхъ просыхало, и Левинъ порадовался на пахоту и ршилъ, что можно сять съ понедльника. Прозжая назадъ черезъ Кочакъ, ручей, чуть не увязла лошадь, но тутъ же поднялъ утокъ и куликовъ и подумалъ, что нынче должна быть тяга. Прозжая черезъ лсъ, лсникъ подтвердилъ, что вальдшнепы есть. И Левинъ похалъ рысью домой, чтобы успть пообдать и приготовить ружье къ вечеру.
Подъзжая домой въ самомъ счастливомъ и веселомъ расположеніи духа со стороны гумна, Левинъ услыхалъ колкольчикъ со стороны главнаго подъзда къ дому.
«Да, это съ желзной дороги, — подумалъ онъ, — самое время Московскаго позда. Кто бы это? Врно, братъ. Вотъ бы хорошо было».
Онъ тронулъ лошадь и, выхавъ за акацію, увидалъ подъзжающую ямскую тройку съ желзнодорожной станціи и господина съ бакенбардами.
«Братъ, онъ», подумалъ Левинъ и радостно поднялъ руки кверху, но тутъ же увидалъ, что это не братъ, а кто то, кого онъ не узналъ.
«Чортъ его дери, — проговорилъ онъ, — какой нибудь дуракъ изъ Москвы», подумалъ онъ, вспоминая, что онъ многимъ своимъ такъ называемымъ пріятелямъ въ Москв хвастался своими мстами на вальдшнеповъ и звалъ на тягу.
— Аа! — сказалъ онъ, узнавъ Облонскаго, и не безъ удовольствія. Изъ всхъ Московскихъ дураковъ этотъ былъ все-таки пріятне всхъ — одно, что онъ напоминалъ это дло съ Кити, но и это къ лучшему. «Узнаю врно, вышла ли или когда выходитъ замужъ».
И въ этотъ прекрасный весенній день Левинъ почувствовалъ, что воспоминанье о ней совсмъ даже не больно ему.