Анна Каренина. Черновые редакции и варианты
Шрифт:
— Да, очень похожъ, — сказала мать радостно и грустно.
— Такъ я васъ хотлъ просить отпустить меня, а теперь посидимте. Я увижу васъ, дтей, все, что мн нужно.
— Алексй Александровичъ, я вчера спросила васъ про Анну; вы мн не отвтили.
Алексй Александровичъ самъ не ожидалъ того, чтобы упоминаніе о его жен произвело бы на него такое дйствіе. Видъ ли этой женщины, такой матери, несмотря на распущенность мужа, видъ ли этой хорошей семьи и сравненіе съ своей судьбой, только онъ поблднлъ и губы его затряслись. Онъ отвтилъ на тотъ вопросъ, который длали ему ея глаза.
— Она здорова. Но какъ я любуюсь вами, Дарья Александровна. Какъ вы счастливы.
— Я?!
— Да, вы. Женщины счастливы, если они хорошіе.
— Отчего же
— Отчего? Да, я радъ, что засталъ васъ одну. Можетъ быть, некстати, но мн хочется разсказать вамъ одну исторію и послушать ваше мнніе объ этой исторіи.
— Я слушаю.
И лицо ея выразило готовность понять всякое горе, какое бы ни было оно, и попытаться помочь ему.
— Такъ вотъ какая исторія. Былъ человкъ лтъ за 30. Онъ былъ хорошій человкъ, по крайней мр всей душой желавшій быть хорошимъ: онъ влюбился въ 18 лтнюю двушку, не красавица, но прелестное, доброе, честное, энергическое существо. Онъ боялся, что его не полюбятъ. Тмъ боле, что бракъ былъ выгоденъ для двушки по общественному положенію. Онъ боялся бы съ другой двушкой, чтобы выгода положенія не faussait son jugement; [1253] но она была хорошая, энергическая натура. Онъ ей сказалъ, что любитъ и проситъ сказать, нтъ ли у нее другой привязанности, чувствуетъ ли она возможность быть ему женой. Она сказала «да» передъ нимъ, передъ людьми и передъ Богомъ и сказала правду. [1254]
1253
[не вынудила бы ее решение;]
1254
В подлиннике: а сказала правда.
Они женились, и она была счастлива, или себ говорила, что она счастлива, или себя увряла или другихъ только увряла въ этомъ, но —
— Нтъ, она была счастлива, вполн счастлива, — перебила Дарья Александровна, вспоминая ея пріздъ.
— Ну, хорошо, и они были счастливы. Богъ далъ имъ сына; но потомъ, [1255] черезъ 5 лтъ, мужъ узналъ, что она измнила ему.
— Нтъ, нтъ, не можетъ быть. Нтъ, ради Бога...
— Да, узналъ, что она измнила...
— Но какъ? Алексй Александровичъ, простите меня, — она взяла его за локоть. — Это не можетъ быть. Почемъ вы знаете, почемъ онъ узналъ?
1255
Зачеркнуто: она не рожала
— Ахъ, это разсказать нельзя. Нельзя разсказать то, что чувствуетъ мужъ, когда у него сомннія, когда кажется, что лучше все знать, чмъ сомнваться, и когда потомъ увидишь, что все таки лучше сомнваться.
— Нтъ, я знаю, знаю все это. Но какже могъ онъ узнать?
— Она сама сказала ему — сказала, что она не любитъ его, что все прежнее, вс 6 лтъ и сынъ, что все это была шутка, ошибка, что она хочетъ жить сначала.
— Нтъ, Алексй Александровичъ, я не врю.
— И я не врю, и я не врю минутами, — онъ рыднулъ. — Только то, что онъ не вритъ, всегда даетъ ему силу жить. Но она сказала все это, и вс подозрнія освтились свтомъ несомннности, все стало ясно. Все прошедшее, казавшееся счастьемъ, стало ужасно. Сынъ сталъ отвратителенъ.
— Этаго я не понимаю.
— Теперь скажите, что длать мужу. Не для себя, не для своего счастья. Своего счастья уже нтъ. (Алексй Александровичъ говорилъ, а самъ удивлялся, какъ для него самаго уяснялось въ первый разъ его положеніе), но что ему длать для нее, для сына, для того чтобы поступить справедливо.
— Что длать? Что длать? — Она открыла ротъ въ болзненную улыбку, и слезы выступили у ней на глаза. Она знала, что длать — то, что она длала —
— То то и ужасно въ этомъ род горя, что нельзя, какъ во всякомъ другомъ, въ потер, смерти, нести крестъ, а тутъ нужно дйствовать. Нужно выдти изъ того унизительнаго положенія, въ которое вы поставлены. Нельзя жить втроемъ. [1256]
— Я не понимаю этаго; но я думаю, что отъ такого увлеченія однаго можно удержать, спасти. Знаю, не будетъ уже счастія, но не будетъ погибели, но я по себ сужу, не удивляйтесь: если бы я разъ пала и меня не остановили бы, я бы погибла совсмъ, совсмъ — ея, ея спасти нужно.
1256
Рядом на полях написано: <— Для дтей! все для дтей! — вскрикнула она.>
— Вотъ этаго я никогда не думалъ, — сказалъ задумавшись Алексй Александровичъ. — Я не могу вдругъ понять нкоторыхъ вещей, мн надо подумать. Да. Но мужъ не думалъ этаго. Онъ думалъ одно — что длать. Выходы извстные. Дуэль, убить или быть убитымъ. Этаго онъ не могъ сдлать, вопервыхъ, потому, что онъ Христіанинъ, вовторыхъ, потому, что это губило совсмъ ее, ея репутацію и сына. Остается другое — увщаніе Христіанское. Мужъ сдлалъ это, и ему посмялись, остается послднее — разводъ. И на это онъ ршился.
— Все, только не разводъ, — ршительно вскрикнула Дарья Александровна.
— Отчего?
— Я не знаю отчего, но только это ужасно. Она будетъ ничьей женой, она погибнетъ.
— Но что же длать?
— Не знаю, но неужели это правда?
— Да, правда, и одно есть спасенье. Это смерть. Смерть.
— Нтъ, постойте. Я знаю, это ужасно, но у васъ есть цль. Вы не должны погубить ее. Постойте, я вамъ скажу другую исторію. Двушка выходитъ замужъ. Мужъ обманываетъ ее. Жена въ злоб ревности хочетъ все бросить сама, но она опоминается и благодарна другу. Вы знаете, Анна спасла меня. И несетъ крестъ. И дти растутъ, мужъ возвращается въ семью и чувствуетъ свою неправду, не всегда, но чувствуетъ, длается чище, лучше, и крестъ становится легче и легче. Мужъ обязанъ спасти жену. Я простила и вы должны простить.
Алексй Александровичъ до сихъ поръ думалъ, что его мучаетъ, главное, сынъ, но тутъ онъ увидалъ, что въ глубин души у него было другое. Вдругъ вскипла въ немъ злоба, которой онъ и не зналъ за собой. Можетъ быть, видъ этой женщины и сравненіе съ ней своей жены произвели въ немъ эти чувства.
— Простить, я знаю, — сказалъ онъ, — но есть всему предлъ, и простить эту женщину, погубившую все мое прошедшее, мою вру, всего меня, простить я не могу. Одно, что я могу, съ усиліемъ, не мстить ей. Его я не ненавижу даже, я равнодушенъ къ нему. Онъ не злой, нo заблудшій человкъ. Но спасти сына изъ грязи, отбросить ее отъ себя, забыть, зарыться въ труд — это одно желаніе. Это жажда неудержимая души.
Дарья Александровна закрыла лицо платкомъ и плакала, но онъ, добрый человкъ, не жаллъ ее. Только приличія заставили его опомниться.
— Извините меня, я разстроилъ васъ своимъ горемъ, у каждаго своего довольно.
— Да это мое, мое горе. Я не могу, не умю сказать вамъ, что надо. Вы жалкій, вы добрый человкъ, но вы не правы. Пожалуйста, оставайтесь у насъ. Я хочу васъ видть, мы еще поговоримъ, пожалуйста. Мн хочется сказать вамъ, да я не умю.
Алексй Александровичъ остался обдать и до обда провелъ два часа съ дтьми, которые полюбили его. [1257]
1257
Ниже на полях написано: [1] Студентъ племянникъ [2] За обдомъ ршилъ изъ словъ Степана Аркадьича дуэль [3] Красавица прізжаетъ. «Ну что?» Подъ тайной разсказываетъ, онъ будетъ.