Антология восточно-христианской богословской мысли, Том II
Шрифт:
Феофан Никейский. Между паламизмом и антипаламизмом; влияние Фомы Аквинского (по монографии И. Полемиса) [1809]
Одним из важнейших событий в интеллектуальной жизни византийцев в середине XIV в. был перевод на греческий язык двух трудов Фомы Аквинского: «Суммы против язычников» (ок. 1354 г.) и «Суммы богословия» (ок. 1357 г.), выполненный Димитрием Ки–донисом. Появление переводов основных сочинений Фомы Аквинского с этого времени стало важным фактором во внугривизантий–ской полемике вокруг учения св. Григория Паламы. Перевод Фомы был с воодушевлением встречен антипаламитами, получившими философское подкрепление своему учению. Наиболее заметными пролатинскими богословами–антипаламитами, вводившими в богословский оборот труды Аквината, были братья Кидонисы, Иоанн Кипариссиот, Мануил Калека,
1809
Настоящее введение в боюсловие Феофана Никейского является кратким конспектом книги: Polemis I. D. Theophanes of Nicaea: His Life and Work. Wien, 1996. Составители «Антологии» сознают, что основываться в представлении автора на одном исследовании, пусть и почучившем международное признание, некорректно. В России Д· И. Макаровым и некоторыми другими учеными продолжается исследование творчества Феофана Никейского. Возможно, в этих фудах кое–что из выводов Полемиса будет пересмотрено. Однако к настоящему времени развернутой критики его труда нам не известно, поэтому мы сочли возможной эту публикацию, предупреждая читателей, что в будущем возможны переоценки богословия Феофана и уточнения выводов Полемиса. — Сост.
Можно выделить трех богословов — наиболее известных защитников учения Паламы после его смерти: Филофей Коккин, Нил Кавасила и Иоанн Кантакузин. Наряду с ними следует поставить и Феофана. О дате его рождения ничего неизвестно. Судя по его сочинениям, Феофан получил классическое образование и имел большой опыт толкования святоотеческих текстов. Из сущесгвен–ных фактов его церковно–полемической деятельности известноо его послании латинскому архиепископу Константинополя Павлу, составленное по просьбе бывшего императора Иоанна Кантакузина. Ясно, что Феофан принадлежал к кружку Кантакузина. В своем предисловии к труду о Фаворском свете Феофан говорил , что написал этот трактат с целью защитить патриарха Филофея Коккина; таким образом, Феофан был близок с двумя лидерами паламитской партии его времени. Вероятнее всего, Феофан оставался в Константинополе, и так и не посетил свою епархию, находившуюся под властью турок с 1331 г., но известны его послания, в которых он ободрял христианское население Никеи [1810] .
1810
См. эти послания в: Беседы (омилии) святителя Григория Паламы. Ч. 2 / Перевел с греч. языка архимандрит Амвросий (Погодин). М., 1993. Сс. 211–218.
Известно также, что Никейскому епископу было поручено расследовать дело Прохора Кидониса, обвинного в том, что он не принимает учение Григория Паламы. Это упомянуто в инвективе Димитрия Кидониса против Филофея Коккина, написанной около 1371 г. Феофан, возможно, был уже в пути на гору Афон, чтобы встретиться с Прохором. Кидонис говорит, что митрополит Никейский, не желая быть вовлеченным в эту странную историю, снял с себя э го поручение при первой же возможности, и Кидонис хвалит его за благоразумие. Однако истинная причина того, что Феофан не выполнил этого поручения, могла быть в том, что он в то время был занят восстановлением общения между Сербской церковью и Константинополем.
Феофан был весьма заметным деятелем Константинопольской Церкви XIV в., но, к сожалению, о подробностях его деятельности известно очень мало. Скончался Феофан до 1381 г., ибо в этом месяце был избран новый митрополит Никейской епархии.
Перейдем теперь к сочинениям Феофана и особенностям его богословия. В «Послании к Павлу, латинскому архиепископу Константинополя», написанном от имени Иоанна Кантакузина, Феофан старается дать четкое и сжатое изложение учения Григория Паламы о различении между сущностью Божией и Его энергиями. Кроме того, он опровергает некоторые воззрения анонимного антипалами–та, которого можно отождествить с Прохором Кидонисом, осужденным паламитским собором 1368 г.
Опровержение взглядов Прохора явилось также одной из важнейших задач написанного Феофаном «Трактата о Фаворском свете» (фрагменты из него публикуются в настоящей «Антологии»). В некоторых местах Феофан цитирует выдержки из неопубликованных трудов Прохора почти дословно, хотя при этом ни разу не упоминает его имени. Этот труд, вероятно, был составлен между 1368 г., когда Прохор был осужден,
Трактат является наиболее важным богословским сочинением Феофана Никейского. Он представляет собой защиту Константинопольского патриарха Филофея Коккина. Филофей, исходя из учения о Божественности Фаворского света, высказал мысль, что Иуда не был взят на Фавор, чтобы — при своем недостоинстве — не сделаться общинном Божественного света. Христос не желал допустить Иуду до непосредственного опыта Божественной славы, поэтому Он и оставил нескольких апостолов вместе с Иудой, чтобы Иуда не догадался о настоящих намерениях Учителя. На это противники Филофея вопрошали: почему же Иуда был допущен на Тайной Вечери вкушать тело Христово, хотя не был взят на Фавор; неужели тело Христово менее благодатно, чем Фавроский свет? Феофан начинает свой ответ с того, что отвергает возможность сравнения Божественного Тела и Божественных энергий, к тому же, «слава Божества была усвоена телом Христовым» (Дамаскин).
Переходя далее к случаю Иуды, Феофан исследует значение слов (причастие) и (общение, общность, приобщение). Согласно Феофану, означает союз двух различных сущностей, о первой из которых говорится, что она причаствует второй. Напротив, — это участие двух или более лиц или вещей в одной и той же реальности. В причащении мы становимся причастниками тела Христова. Для нас невозможно причаствовать Его сущности или Его ипостаси, потому что в таком случае мы стали бы тем же, что и Он; поэтому мы причаствуем лишь Его энергиям. Здесь же Феофан обсуждает вопрос, какой части человеческой природы Христос стал причастен, воплотившись. Он обращается к понятию частной природы наряду с общей. По Феофану, Христос стал причастен частной человеческой природе, благодаря которой люди отличаются Друг от друга. Он также стал причастен универсальной (всеобщей) человеческой природе, которая является общей для всех людей. Причастники Божественных энергий становятся одним с Богом — но по сыноположению, а не по природе; они уподобляются Богу по благодати, но не могут стать тождественными Ему.
Приобщение телу Христову есгь участие в Его Божественных энергиях. Тот, кто нечист, может принячъ тело Христа без участия в энергиях Божества. Поэтому Иуда был допущен принять тело Христа на Тайной Вечери. Он дотронулся только до тела Христа, не получая ничего из Божественных даров, сопровождающих его.
Хотя Божественная благодать одна и та же, не все люди готовы принять ее равным образом. Обсуждая эго! вопрос, Феофан проводит различие в этапах богопознания, различая познание Бога, во–первых, — из творений, во–вторых, — и из учения Церкви (и, видимо, жизни в ней) без ясного понимания учения Церкви (на этом этапе у благочестивых людей возможны Божественные озарения, но тварная природа — ум и чувства — еще действуют); последним, третьим, этапом является непосредственное познание Бога, когда приостанавливаются действия ума и чувств, и человек полностью направляется силою Божией. Фаворское видение Феофан приводит в пример второго уровня богопознания. Такая трактовка противоположна взглядам Паламы, убежденного, что даже в Преображении человеческие силы были умерщвлены, и нетварный свет был видим только силою Святого Духа.
Представления Феофана о боговидении, возможно, сформировались под влиянием Фомы Аквинского. Аквинат, исследуя способность (virtus) пророчества в «Сумме теологии», проводит трехчастное разделение пророчеств, которое до определенной степени сходно с тем делением, которое вводится Феофаном. На первом этапе, согласно Аквинату, сверхъестественная истина открывается пророку посредством тварных символов, которые могут быть восприняты его чувственными способностями. На следующем этапе истина интеллекта открывается смешанным способом, при котором действуют как свет интеллекта, так и чувства человека. На третьем этапе умственная истина открывается непосредственно.
Далее Феофан обсуждает возражение последователей Акиндина (возможно, Прохора Кидониса), которые цитируют некоторые отрывки из сочинений Максима Исповедника, в которых свет Преображения описывается как символ, стараясь доказать, что это! свет сотворен. Феофан различает два типа символов. Первый отличается от вещи, которую он представляет, второй же, несмотря на то, что отличен от символизируемой им вещи, в ином отношении тождественен ей. Свет Преображения, как и видения пророков Ветхого Завета, принадлежит к этому разряду символов. Таким образом, Феофан вводит представление о настоящем, но несовершенном видении Бога, каковым считает видение на Фаворе.