Аравия. Прошлое и настоящее
Шрифт:
Из деловой поездки по Персии, Прибрежной Аравии и Месопотамии, отмечается в документах Архива внешней политики Российской империи, «названное лицо вынесло убеждение, что торговые сношения России со здешним краем не только возможны, но будут, вероятно, и выгодны в коммерческом отношении, лишь бы дело было поставлено основательно» (14). Во время пребывания в Багдаде (23 сентября — 7 ноября 1901 г.) И. Косых удалось заключить первую торговую сделку России на месопотамском рынке — «заполучить заказ на 10 тыс. рублей фарфорового и стеклянного товара» с доставкой его «на русских пароходах прямого сообщения до Басры» (15).
Документы Архива внешней политики Российской империи свидетельствуют, что И. Косых и С. Сыромятников целиком и полностью поддерживали идею российских дипломатов насчет «своевременности расширения сферы торговли российской» на весь район Персидского залива. В этих целях «первой и настоятельной необходимостью» пионеры-разведчики российской коммерции в Аравии считали, также как, кстати, и генеральное консульство России в Багдаде, «поэтапное основание» в регионе «русской торговой агентуры», и в первую очередь в Бендер-Бушире, Басре и Багдаде (16). «Туда должны быть посланы не теоретики, — подчеркивалось в соображениях на этот счет генерального консульства в Багдаде, — а хорошо знакомые с мелочами торговли практики», которые «могли бы сами лично войти в коммерческие сделки с купцами Залива», досконально изучить «обычаи местной торговли, вкусы потребителей, потребности рынков и вопросы цен».
В аналитических записках о «первых попытках выхода отечественной торговли на рынки Персидского залива», в том числе Прибрежной Аравии, российские дипломаты делали упор не на успехах русских коммерсантов, а на их ошибках и просчетах, причем как крупных, так и мелких, но одинаково, на их взгляд, «болезненных». Главная из ошибок, по их мнению, заключалась в том, что «все товары сдавались представителями российских мануфактур на комиссию “Торгового дома Хоца”», то есть иностранца, который был едва ли заинтересован в «даче российским купцам полных сведений» относительно «сбыта их товаров».
«Во всяком случае, — отмечалось в одном из донесений российского генерального консульства в Багдаде, — вопрос о том, как отнесутся местные потребители к новому на их рынке товару, русскому, для наших коммерсантов все еще остается неисследованным». «Самое важное и необходимое» от их внимания ускользает, «Стоит только посмотреть на наш товар в конторе торгового английского дома «Блекки и Хоц» в Багдаде, избранного нашим агентом, чтобы убедиться в том вреде, который нам несут уже в самом начале эти исконные недоброжелатели России. Местные купцы не захотят, вероятно, не только покупать, но и смотреть на куски русского мануфактурного товара — смятого, перепачканного и сваленного в кучу в амбаре». А о нерасторопности агента, подчеркивалось в донесении, и говорить не приходится. «Товар прибыл с первым рейсом «Корнилова», то есть 7-8 месяцев тому назад, и до сих пор даже не показывался». Конечно, ошибки и промахи неизбежны, особенно «в начале всякого дела, но количество их могло бы значительно сократиться, если бы агентом был русский специалист-практик». Такой специалист «постепенно, без шума и гама, на деле ознакомился бы со всеми потребностями новых для России рынков, чтобы затем расширить операции соответственно их объему, как это делают и уже сделали немцы, основавшие здесь сначала небольшое отделение, а потом и целый Торговый дом «Борк-Путман», проворачивающий теперь хорошие дела». На первый взгляд может показаться, говорилось в донесении, что «учреждение таких агентств обойдется недешево. Но это только на первый взгляд». В пункте, подобном Басре, одно и то же лицо могло бы совмещать «несколько должностей: представителя торгового дома, страхового общества, агентуру Русского общества пароходства и торговли и банковского корреспондента»(17).
Ставили российские дипломаты и вопрос об учреждении в зоне Персидского залива «банковской агентуры»: в Багдаде, а также в ряде портов Персидского залива, притом «на обоих его побережьях».
В целях «продвижения русской торговли» в Месопотамии и Аравии они предлагали «присылать в Басру, на комиссию агенту Русского общества пароходства и торговли, небольшие партии товаров». Мотивировали это тем, что «местные торговцы не рискуют делать заказы по образцам». Рекомендовали посылать товары не через комиссионные конторы, которые, по их наблюдениям, «завышали цены», а «непосредственно, то есть самими фабрикантами» (18). Новороссийский цементный завод, говорится в донесении российского консульства в Басре от 22 января 1904 г., «отправил сюда пробную партию своих изделий через одну из одесских комиссионных контор, результатом чего стало существенное завышение заводских цен на цемент и, как следствие, — падение его конкурентоспособности» (19).
Пытаясь сориентировать русских фабрикантов и заводчиков относительно номенклатуры товаров, представленных на местном рынке, консульство России в Басре совместно с представителем Русского общества пароходства и торговли отправило в 1904 г. в адрес биржевых комитетов Санкт-Петербурга, Москвы и Лодзи «полную коллекцию образцов наиболее ходких здесь сортов мануфактуры».
«Существенным препятствием на пути к увеличению отечественного экспорта» в зону Персидского залива, помимо завышения цен фирмами-комиссионерами, было, как отмечается в документах Архива внешней политики Российской империи, «стремление русских товароотправителей вести дела лишь за наличный расчет». По незнанию, видимо, сообщалось в донесениях российских дипломатов, русскими коммерсантами не учитывалось то обстоятельство, что «местные торговцы привыкли к весьма широкому кредиту» и отсрочке по платежам, предоставляемых им английскими фирмами (20).
Среди российских компаний, активно в начале XX столетия осваивавших рынки Арабского побережья Персидского залива и Месопотамии, можно было бы назвать следующие:
— одесскую комиссионную контору «Черкес», торговавшую ситцами, стеклянной и фаянсовой посудой и «пришедшимися по вкусу арабам самоварами»;
— одесскую комиссионную фирму «Братья Зензиновы», поставлявшую на рынки Персидского залива цемент, сахарный песок, свечи и керосиновые лампы;
— одесскую мукомольную фабрику «Олов и Дурьян»;
— Новороссийский цементный завод;
— лесопильный завод Рабиновича в Херсоне (экспортировал в регион строительный лес и ящики для фиников) (21).
Большой вклад в развитие отечественной торговли в зоне Персидского залива внес капитан парохода «Трувор» Г. Венгржиновский. Обслуживая на своем судне пароходную линию «Одесса — порты Персидского залива», он, согласно сообщениям российских дипломатов, проявлял «живой интерес» не только к своим непосредственным обязанностям, но и к «вопросам развития внешней торговли России с этим краем», «заботился об улучшении деятельности в Персидском заливе российских пароходных товариществ и повышении их конкурентоспособности» (22).
Знакомство с архивными документами позволяет достаточно точно говорить сегодня о главных причинах, стопоривших развитие «русской коммерции» в Месопотамии и Аравии. Среди них на первое место российские дипломаты ставили «поручение интересов зарождавшейся торговли нашей в этом крае агентам английского и англо-голландского торговых домов», ««осознанно сдерживавших русскую коммерцию» (23).
Критически высказывались они и по поводу отсутствия расписания захода российских судов в порты Персидского залива. Это «исключало возможность для здешних экспортеров заготавливать ко времени отхода судов достаточное количество товаров», и обратно суда шли полупустыми. Положение усугублялось еще и тем, что администрация РОПиТ абсолютно не учитывала, по мнению наших дипломатов, традиционные для местного рынка «мертвые сезоны» в торговле, приходившиеся на время празднования Рамадана и период паломничества к Святым местам ислама в Мекке и Медине.
Среди других причин, тормозивших отечественную торговлю, наши дипломаты называли и «отсутствие у России специального производства дешевых товаров, равно как и практики коммерческого сбыта фабричного брака». Дешевый товар, сообщали они в Санкт-Петербург, «вполне удовлетворяет неприхотливый вкус здешнего населения, весьма падкого до частых обновок, но только при условии их дешевизны» (24).
Негативно отражалась на объемах российской торговли в зоне Персидского залива «непредставленность в здешних краях русских торговых людей». Отрицательно сказывалось на масштабах отечественной коммерции в регионе и отсутствие в России отделений Оттоманского банка; и прежде всего в Санкт-Петербурге, Москве, Одессе, Нижнем Новгороде, Тифлисе, Варшаве и Батуми, то есть в городах, «торговый люд» которых, как отмечали наши дипломаты, «первым появился в шейхствах Прибрежной Аравии и в Месопотамии».