Assassin’s Creed: Renaissance
Шрифт:
— С нашими людьми вместо их лучников, наши противники ничего не заподозрят.
— А что дальше?
— Как только мы захватим склад, мы атакуем сам дворец. Но помни! Будь хитрее! Они не должны ничего заподозрить! — Антонио улыбнулся и сплюнул. — Удачи, друзья мои. Ни пуха, ни пера!
Он похлопал Эцио по плечу.
— К черту! — отозвался Эцио, так же сплюнув на пол.
Ночная операция прошла без задержки. Лучники Барбариго так и не поняли, что их убило. Они так ловко подменили лучников людьми Антонио, что охрана внутри склада погибла бесшумно и без особого сопротивления натиску воров, даже не подозревая, что их товарищи снаружи тоже были нейтрализованы.
Следующим на повестке дня у Антонио было нападение на дворец, но Эцио настоял на том, чтобы пойти первым и оценить обстановку на местности. Роза, выздоровление которой проходило ударными темпами благодаря совместным усилиям Антонио и Бьянки, и которая теперь могла лазать и прыгать так же хорошо, как если бы она была в отличной форме, хотела отправиться с Эцио, но Антонио, к ее недовольству, запретил это. Эцио подумал, что Антонио, в конечном итоге, считает его более незаменимым, чем Розу, но он тут же отмел эти мысли и занялся подготовкой к заданию, пристегнув на левое запястье двойной клинок с защитным браслетом, а на правое — скрытый клинок. Восхождение обещало быть тяжелым, и он не захотел рисковать. Отравленный клинок в любом случае оставался по-настоящему смертельным оружием, вдобавок ко всему очень острым, а Эцио остерегался любой случайности, которая могла привести его к гибели.
Накинув капюшон на голову, и воспользовавшись техникой прыжка вверх, которой его обучили Роза и Франко, Эцио перебрался через внешние стены дворца, бесшумный, словно тень, не привлекая внимания, пока, наконец, не оказался на крыше и не взглянул вниз в сад. Там он увидел двоих мужчин, поглощенных беседой. Он шли в сторону ворот, выходящих на узкий частный канал, который окружал дворец. Следуя за ними по крыше, Эцио увидел, что на небольшой пристани была привязана гондола, и в ней сидели два гондольера в черной одежде, фонари на гондоле были погашены. С ловкостью ящерицы, ползущей по крышам и стенам, он торопливо спустился вниз и спрятался в ветвях дерева, с которого мог прекрасно слышать разговор. Этими мужчинами были Эмилио Барбариго и, тут Эцио испытал шок, никто иной, как Карло Гримальди, человек из окружения Дожа Мочениго. Их сопровождал секретарь Эмилио, высокий, худощавый человек, одетый в серое, его очки для чтения висели на носу.
— Твой карточный домик рушится, Эмиолио, — произнес Гримальди.
— Это лишь небольшое отступление, не больше. Купцы, что противостоят мне, и этот кусок дерьма Антонио де Маджианис скоро будут либо в цепях, либо умрут, либо отправятся на турецкие галеры.
— Я говорю об ассасине. Ты же знаешь, что он в городе. Поэтому-то Антонио и осмелел. Только подумай, нас обокрали, обманув охрану. Все, на сто я способен — постараться, чтобы Дож не совал в наши дела свой нос.
— Ты сказал ассасин? Он здесь?
— Эмилио, ты тупица! И если Мастер узнает, насколько ты глуп, ты умрешь. Тебе же известно о ущербе, который ассасин нанес нашему делу во Флоренции и Сан-Джиминьяно.
Эмилио выставил вперед указательный палец правой руки.
— Я раздавлю его как клопа! — прорычал он.
— Да уж, он попьет из тебя крови. Кто знает, возможно, он сейчас здесь, подслушивает наш разговор.
— Ты еще скажи, Карло, что веришь в призраков.
Гримальди смерил его взглядом.
— Высокомерие делает тебя глупцом, Эмилио. Ты не видишь всей картины. Ты всего лишь большая рыба в маленьком пруду.
Разозленный Эмилио схватил его за грудки и подтянул ближе к себе.
— Венеция будет моей, Гримальди! Я снабдил Флоренцию всем необходимым! Не моя вина, что этот идиот Якопо не смог мудро этим воспользоваться. И не стоит пытаться опорочить меня в глазах Мастера. Если бы я хотел, я бы тоже мог рассказать ему кое-что о тебе…
— Замолчи! Мне пора. И помни! Встречаемся через десять дней у Санто Стефано, снаружи от галереи Фиореллы.
— Я помню, — мрачно ответил Эмилио. — И тогда Мастер услышит, как…
— Это Мастер будет говорить, а ты — слушать, — перебил Гримальди. — Прощай!
Эцио разглядел, как Гримальди вступил в темную гондолу, и она скрылась в ночи.
— Твою мать! — пробормотал Эмилио секретарю, смотревшему, как гондола уплывает в сторону Большого Канала. — А что если он прав? Что если этот проклятый Эцио Аудиторе здесь? — На мгновение он задумался. — Слушай, найди лодочников. Разбуди ублюдков, если потребуется. Я хочу сейчас же погрузить эти ящики. Пусть лодка будет готова в половину первого по твоим часам. Если Гримальди сказал правду, нужно еще до встречи найти укрытие. Мастер найдет способ разделаться с ассасином.
— Ассасин должен работать совместно с Антонио де Маджианисом, — добавил секретарь.
— Мне это известно, тупица! — прошипел Эмилио. — Ступай и помоги мне собрать документы, о которых мы говорили, прежде чем приперся наш дорогой друг Гримальди.
Они двинулись в обратном направлении, ко дворцу. Эцио следовал за ними, словно призрак, ничем не выдавая своего присутствия. Он слился с тенями, а шаги были неслышимы, будто кошачьи. Он знал, что Антонио будет откладывать нападение на дворец, пока не получит от него сигнала, и хотел сперва добраться до сути того, что имел в виду Эмилио — о каких таких документах он говорил?
— Почему люди не проявляют здравого смысла? — спросил Эмилио у секретаря, Эцио хвостом следовал за ними. — Все эти свободные возможности ведут лишь к увеличению преступности! Нам нужно гарантировать, что Государство держит под контролем все аспекты жизни людей, и в то же время дает свободу действий банкирам и частным финансистам. Только этот путь идет к расцвету общества. И если те, кто противится этому, должны будут замолчать, что ж, такова цена прогресса. Ассасины принадлежат прошлой эпохе. Они не понимают, что на первом месте должно стоять государство, а не личность. — Он тряхнул головой. — Так же как Джованни Аудиторе, он же сам был банкиром! Ты полагал, что он-то должен проявить большую честность!
При упоминании имени отца, Эцио судорожно вдохнул, но продолжил преследование добычи. Тем временем Эмилио и его секретарь добрались до кабинета, забрали бумаги, упаковали их и вернулись к небольшой пристани в саду, где уже другая, большая гондола ждала своего хозяина.
Эмилио забрал сумку с документами у секретаря и прорычал последний приказ:
— Отправь следом ночные сорочки. Адрес ты знаешь.
Секретарь поклонился и исчез. Никого больше не было. Гондольеры на носу и на корме готовились к отплытию.