Assassin’s Creed: Renaissance
Шрифт:
Эцио спрыгнул в гондолу со своей выгодной позиции, гондола тревожно закачалась. Двумя быстрыми движениями он столкнул лодочников в воду, а потом схватил Эмилио за горло.
— Стража! Стража! — пробулькал Эмилио, нащупывая на поясе кинжал. Эцио перехватил его запястье в тот момент, как он нанес удар в живот Эцио.
— Не так быстро, — проговорил Эцио.
— Ассасин! Ты! — пророкотал Эмилио.
— Да.
— Я устранил твоих врагов!
— Это не сделало тебя моим другом.
— Моя смерть ничего тебе не даст, Эцио.
— Думаю, она избавит Венецию от проблем, клоп, — отозвался Эцио, приводя в действие механизм скрытого клинка.
— Покойся с миром.
После небольшой паузы Эцио провел смертоносной сталью от плеча до плеча Эмилио — смерть была быстрой и бесшумной. Мастерство, с которым Эцио убивал, могло сравниться только с холодной твердой решимостью, с которой он выполнял свой долг.
Опустив тело Эмилио рядом с гондолой, Эцио обыскал его сумку в поисках бумаг. Он подумал, что они должны были заинтересовать Антонио, и быстро просмотрел их. Времени, чтобы изучить их досконально не было. Среди документов оказался тот, который мгновенно привлек его внимание — свернутый и запечатанный лист пергамента. Еще одна страница Кодекса!
Он только собирался сломать печать, как вдруг — шшшуф! — просвистела стрела и ударилась о борт гондолы прямо между его ног. Эцио, мгновенно встревоженный, присел, вглядываясь туда, откуда прилетела стрела. Высоко над ним на крепостных стенах дворца в ряд стояло огромное количество лучников Барбариго.
Потом один из них махнул рукой… И акробатическим прыжком спрыгнул с высокой стены. Через мгновение она уже была в его объятиях.
— Прости Эцио, дурацкая вышла шутка! Но мы не удержались.
— Роза!
Она прижалась к нему.
— Снова в строю и готова к битве! — Она посмотрела на него сверкающими глазами. — Дворец Сета взят! Мы освободили торговцев, которые оказывали сопротивление Эмилио, и теперь контролируем весь район. Идем же! Антонио хочет это отпраздновать, а вино из подвалов Эмилио поистине вошло в легенды!
Время шло, и казалось, в Венецию пришел мир. Никто не жалел о исчезновении Эмилио. Более того, многие верили в то, что он все еще жив, кое-кто предполагал, что Эмилио отправился за границу, представлять деловые интересы в королевстве Неаполь. Антонио убедился, что во дворце Сета все идет как оп маслу. И до тех пор, пока коммерческие интересы Венеции, в целом, не были затронуты, никто не беспокоился о судьбе одного-единственного бизнесмена, каким бы успешным или амбициозным он ни был.
Эцио и Роза еще больше сблизились, но между ними все еще существовала ожесточенная конкуренция. Теперь, когда Роза наконец-то выздоровела, ей не терпелось испытать свои силы. Однажды утром она пришла в комнаты Эцио и сказала:
— Знаешь, Эцио, думаю, тебе нужна проверка. Я хочу убедится, что ты так же хорош, как был тогда, когда я и Франко впервые занялись твоими тренировками. Как на счет гонки?
— Гонки?
— да!
— Куда?
— Отсюда до морской таможни. Сейчас же!
И она выпрыгнула в окно раньше, чем Эцио успел среагировать. Он смотрел, как она бежит по красным крышам, и казалось, что она танцует, параллельно каналам, разделяющим здания. Скинув рубаху, он погнался за ней. Чуть позже они достигли места назначения, бок о бок, и остановились на крыше деревянного здания, что находилось на отмели в самом конце района Дорсодуро, и смотрели на Канал святого Марка и на лагуну. Параллельно воде стояли низкие строения монастыря Сан-Джорджо Маджоре, а напротив находилось сияющее розовым камнем величественное здание Дворца Дожей.
— Похоже, я победил, — проговорил Эцио.
Девушка насупилась.
— Ничего подобного. Как бы то ни было, сказав это, ты показал себя вовсе не джентльменом, и уж тем более не венецианцем. Хотя, чего еще ждать от флорентийца? — Она помедлила. — В любом случае ты ошибся. Это я победила.
Эцио пожал плечами и улыбнулся.
— Как скажешь, дорогая.
— А победителю полагается награда, — продолжила она, притягивая его голову и страстно целуя в губы.
Ее тело было мягким и теплым, и очень податливым.
Глава 16
Возможно, Эмилио Барбариго и не мог сам прийти на встречу на площади Сан Стефано, но Эцио, разумеется, не собирался ее пропускать. Прекрасным поздним утром 1485 года он расположился на оживленной площади. Борьба за власть над тамплиерами была трудной долгой. Эцио уже начал верить в то, что дело, которому посвятили себя его отец и дядя, становится делом всей его жизни.
Он опустил капюшон на голову, скрылся в толпе, едва завидев фигуру Карло Гримальди, впрочем, оставаясь вблизи от него. Гримальди сопровождал другой мужчина, аскетически выглядящий, чьи густые каштановые волосы и борода плохо сочетались с бледной, почти голубоватой, кожей. Одет он был в красную мантию Главного Инквизитора. Эцио знал, что это Сильвио Барбариго, кузен Эмилио, по прозвищу «Красный». Сильвио не выглядел человеком в хорошем настроении.
— Где Эмилио? — нетерпеливо спросил он.
Гримальди пожал плечами.
— Я говорил ему, чтобы он пришел сюда.
— Говорил ему? Лично?
— Да! — раздраженно огрызнулся Гримальди. — Говорил! Лично! Мне не нравится, что ты не доверяешь мне.
— Мне тоже, — пробормотал Сильвио. Гримальди на это лишь стиснул зубы, а Сильвио лишь рассеянно оглянулся. — Что ж, возможно, он прибудет с остальными. Пойдем.
Они прошли вдоль широкой, прямоугольной площади, мимо церкви Сан-Видаль и дворцов Большого Канала, к Сан-Стефано, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть на товары лавочников, которые в такую рань уже выставляли их на прилавки. Эцио тенью двигался следом, хотя это было нелегко. Гримальди был на грани и постоянно подозрительно оглядывался. Временами Эцио ничего не оставалось, как держать цель хотя бы в пределах слышимости.
— Пока мы ждем, расскажи, как дела во Дворце Дожей, — проговорил Сильвио.
Гримальди развел руками.
— Ну, если на чистоту, не все так просто. Мочениго никого к себе не подпускает. Как ты и советовал, я попытался подготовить почву, делал намеки по поводу нашего Дела… Но его внимания добиваюсь не только я, а он, хоть и уже старик, все же остается хитрым педиком.
Сильвио поднял затейливо выглядевшую стеклянную фигурку с прилавка, изучил ее и поставил обратно.
— Значит, тебе надо постараться, Гримальди. Ты должен войти в круг его приближенных.