Атомные в ремонте
Шрифт:
В назначенный срок мы предстали перед руководством и доложили о своем выборе, а также о дефектах, которые на этих лодках требовалось устранить. Наши предложения были приняты, что же касается объема работ, необходимых для обеспечения безаварийности при выполнении задания, то это сделалось предметом особого рассмотрения.
Пока приняли решение, что «космонавта №1» будет готовить промышленность силами бригады рабочих с судостроительного завода и плавмастерская «Полярная», а «космонавта №2» – ВМФ силами бригады рабочих с мурманского завода ВМФ и плавмастерской ПМ-6.
Трудность определения необходимого объема работ состояла в том, что хотелось перестраховаться от возможных отказов техники и сделать работ как можно больше, но установленный месячный срок не позволял
Конструкторы и военные предлагали сделать и то, и это, а исполнители работ от всего отбивались, так как боялись не поспеть вовремя. Для меня это было очередное согласование объема ремонт (к этому времени я уже имел опыт трех-четырех согласований), а для Котова, Деревянко и Николаева, взявших в свои руки этот вопрос, дело было новым, они заседали день и ночь, ни к чему прийти не могли и потратили на дебаты немалую часть отведенного нам времени.
Острота положения заключалась в том, что ненадежность парогенераторов из нержавеющей стали была уже всем ясна, а новые парогенераторы из титана или углеродистой стали еще не появились. У лучших лодок запас ресурса до течи парогенераторов предположительно составлял 300-500 часов, а требовалось не менее полутора тысяч.
Недавно на Северном флоте подобная проблема решалась, когда готовили подводную лодку «Ленинский Комсомол» к походу на Северный полюс.
Течь парогенераторов опасна тем, что высокоактивная вода 1-го контура через неплотность попадает во 2-ой контур, пар становится радиоактивным и заражает ряд кормовых отсеков. Поскольку лодка шла подо льдами Арктики, она не имела возможности всплывать для вентилирования этих зараженных отсеков, поэтому на паросборниках были установлены отсечные клапаны. В случае течи парогенератора он теперь мог отсекаться от систем и по 1-му и по 2-му контурам, а установка продолжала с оставшимися парогенераторами. Чтобы отсеченную «бочку» не разорвало расширяющейся от нагрева водой, ее соединяли с дренажным баком.
Я побывал на этой лодке перед походом на полюс. Помню, как после осмотра лодки мы сидели в каюте механика Рюрика Александровича Тимофеева, у которого сильно болели зубы. Он то и дело полоскал их спиртом, но это не помогало. Рюрик мне пожаловался, что инструкции ему никто не откорректировал, хотя новые паросборники существенно изменили порядок обслуживания установки. До выхода оставалось три дня, а еще не закончены были семь работ, хотя о полной готовности уже было доложено «наверх».
Отправляться под лед с такими парогенераторами – это действительно героизм. Никаких специальных приборов для плавания подо льдами на лодке еще не было. Лед или полынья различались в зенитный перископ, смотреть в который нужно было лежа. Северные географический и магнитный полюсы здорово не совпадают, а обсервироваться по светилам и радиомаякам подо льдом невозможно. Точность нужна повышенная, а обеспечивается она только опытом штурманов и их смекалкой. Подчеркивая опасность такого плавания, подводники сравнивали его с поездкой в Москве по Садовому кольцу в автомашине с закрашенными стеклами и заваренными дверцами, со скоростью, как и у лодки, 40 километров в час.
Все подводники за этот поход были награждены, а командир похода А.И.Петелин, командир лодки Л.М.Жильцов и механик Р.А.Тимофеев стали Героями Советского Союза.
Тогда выход тоже нельзя было задержать хотя бы на сутки, так как возвращение лодки приурочивалось к приезду в Мурманск и на Северный флот Н.С.Хрущева.
Подводной лодке «Ленинский Комсомол» в этом походе повезло: ни один парогенератор не потек, и пользоваться новой системой не пришлось. А вот Хрущеву не повезло. Его в Мурманске вначале встретили гостеприимно. Но когда на митинге, проходившем на мурманском стадионе, Хрущев стал намекать, что на то, что северяне получают много всяких надбавок, те почуяли, что он готовит ту же операцию, что на заводе «Красное Сормово», где якобы народ предложил «заморозить» облигации госзайма, и его
Увидев в губе Оленьей несколько эсминцев, Хрущев приказал подумать, как их превратить в рыболовные сейнеры. В Гремихе он распек строителей за малоэтажные дома. Генерал Петр Никитич Кружилин пытался вставить словчко: тут везде наблюдаются карстовые явления, и тяжелые сооружения проваливаются. Слово «карст» Никита услышал первый раз в жизни, и заявление Кружилина воспринял как личное оскорбление. Василий Петрович Разумов, сопровождавший Хрущева, не знал, как прокомментировать его указания во время этой поездки по флоту. Они показывали, насколько серый, но самоуверенный мужик пробрался на самый верх.
Но вернемся к нашему эпизоду.
В результате дебатов руководство пришло, наконец, к единому мнению, что на обеих лодках нужно выполнить те работы, которые предусматривались на «Ленинском Комсомоле» перед походом на Северный полюс, а также работы, предписанные решением, вышедшим по результатам анализа катастрофы на «Хиросиме» (глава «Атомные приходят на перезарядку»). Кроме того, на каждой лодке подлежали устранению фактические дефекты материальной части. Команда на выполнение этих работ была дана бригадам рабочих, а руководители продолжали спор о том, делать ли еще что-нибудь сверх намеченного, или нет.
На одном из заседаний у П.Г.Котова возникла идея назначить на каждую лодку представителя комиссии с правом контроля хода работ и их приемки. Этот представитель обязан был каждый день в 17.00 являться на заседание комиссии и докладывать о ходе работ. На «космонавта №!» был назначен я, а на «космонавта №2» – Новиков, и между нами началось соревнование.
На моей лодке руководил работами заместитель главного инженера северодвинского завода Олег Николаевич Соколов, опытнейший инженер, хорошо знающий себе цену. Вначале не хватало рабочих для развертывания работ. Я возмущался: столько ненужного народа в шляпах понаехало, а рабочих мало. Но Соколов выдержал натиск со всех сторон и наличными силами справился со своей работой своевременно, так как рабочие у него были высшей квалификации и высшей сознательности. Правда по теперешним меркам их сознательность взяли бы под большой вопрос, поскольку они после смены «причащались» спиртом из огромного бидона. Но ведь это считалось чем-то вроде дезактивации и лечения от полученных доз радиации.
Я занялся живым делом и несколько освободился от бесконечных заседаний. Затраты нервной энергии на них не окупались положительным эффектом. На лодке во всю шли работы, а руководители все еще спорили об их номенклатуре. Апогея эти споры достигли при вновь приехавшем В.А.Фокине, когда все собрались в его каюте на плавбазе «Гаджиев».Ю.Г.Деревянко, отбиваясь от наседавших военных, отказался выполнять какие-либо дополнительные работы, сославшись при этом на ЦК, который якобы не поймет нас, если мы раздуем большой ремонт и не уложимся в срок. А.И.Круглов ответил ему, что флотилия настаивает на выполнении как раз тех работ, которые предписаны постановлением ЦК КПСС. Деревянко закричал срывающимся голосом, обращаясь к Фокину: «Уймите этого капитана 2-го ранга!», на что Фокин ответил: « Вы и на меня кричите? Я вынужден буду доложить, где следует». Деревянко обхватил голову руками и не проронил больше ни слова. Споры прекратились.
На моей лодке довольно быстро вырезали лист прочного корпуса, выгрузили старые паросборники и подготовили к загрузке новые. Однажды политработник контр-адмирал Бабушкин спросил меня, что такое паросборник. Мы шли по пирсу, на котором лежали демонтированные старые и не погруженные еще новые паросборники (их почему-то все называли «поросятами»). Я ему показал этих «поросят» и объяснил разницу между ними. Бабушкин в этот же день щегольнул своими познаниями, сказал Рассохо, что он может ему объяснить, что такое паросборники. Рассохо, всегда дотошно вникавший в технические вопросы, смерил Бабушкина взглядом и ответил: «Когда мой бушлат висел на гвозде, ты еще сидел в гнезде».