Атомные в ремонте
Шрифт:
С утра я облачался в спецодежду и шел в реакторный отсек проверить, как идут дела, выяснить у мастеров, что сегодня они мне будут предъявлять на приемку и к какому часу будут готовы. Затем я переодевался в «чистую» одежду и направлялся в остальную часть лодки. Тут же я договаривался с Сибиряковым о взаимодействии во время испытаний, если мне для приемки нужно будет подавать воду, гелий, воздух или электроэнергию.
С Сибиряковым мы сработались не сразу. Поначалу у него были барские замашки: пусть мне сделают то и это. Работ своими силами он не планировал, обеспечением заводских работ не занимался, о приемке этих работ не подумал. Экипаж не изменил распорядка дня, на лодке появлялся только на подъем флага и
После обеда я вел приемку, в 17.00 докладывал комиссии о состоянии дел, вечером, в чаще всего ночью опять вел приемку. Иногда я заходил на «космонавта №2» работа там шла споро, отставали они от нас дней на пять. Там тоже организовали работу силами экипажа лодки.
Как я уже упоминал, на житье мы расположились на плавказарме. Построили ее финны, якобы для лесорубов. Все плавказармы носили названия северных лесных рек; эти названия были вытканы на одеялах (постельные принадлежности входили в комплектацию плавказармы). Наша называлась, кажется «Мезень». Плавказарма была довольно комфортабельным жилищем. Отделана она была пластиком, каюты хорошо отапливались и проветривались, всегда была горячая вода. У финнов была замечательная сантехническая арматура. Без всяких усилий, одним пальчиком можно было повернуть вентиль на батарее отопления и отрегулировать обогрев. В целях экономии пресной воды на кране умывальника было устройство с гашеткой для отключения воды. Когда на гашетку перестаешь нажимать, она срабатывала с довольно громким гидравлическим ударом, который было слышно в коридоре. Бывало, идешь по коридору обедать и слышишь то слева, то справа короткие пуски воды. Значит, в этих каютах кто-то перед обедом разбавляет водой из-под крана спирт в стакане. На плавказарме была хорошая кают-компания. Кинозал, баня и сауна. Неплохо финны заботились о лесорубах.
Жил я в каюте с Валентином Петровиче Тюкиным. Он с недавних пор работал в Госкомиздате по судостроению, а до этого был строителем лодок в Северодвинске. Валентин Петрович – коренной архангелогородец, и я его отношу к той плеяде земляков Ломоносова, что всегда отличалась природной сметкой и недюжинным умом. Мы с ним подружились, испытывали взаимную симпатию, которая продолжалась очень долго. В.П.Тюкин в министерстве получил несколько повышений и стал начальником инспекции по качеству, что очень соответствовало его натуре и наклонностям.
Иногда мы ходили в жилой городок, до которого от нас было километров пять. В городе было уже более двух десятков домов и функционировал магазин военторга. Купив папирос, мы возвращались обратно. Дорога была проложена по краям сопок, и однажды на наших глазах ее участок длиной около километра провалился метров на 30 вниз. В обход провала срочно сделали пешеходную тропу и начали пробивать новую дорогу. Вот это и был пример карстового явления. Мне были известны еще пять случаев, когда проваливались корни причалов, уходили в пустоту забиваемые сваи. Так что генерал Кружилин знал, о чем говорил Хрущеву. Тем не менее генерал был срочно демобилизован.
Пока мы выполняли правительственное задание, подводная лодка «Ленинский Комсомол» несколько раз выходила в море на короткое время для испытания опытной аппаратуры. Ресурс парогенераторов у нее был на исходе, и когда «бочки» стали выходить из строя, никто не удивлялся. Но всех интересовало, как же себя поведут новые «поросята». Ведь на них мы делали главную ставку при обеспечении надежности своих «космонавтов».
Мы с Виктором Ивановичем Субботиным каждый раз встречали лодку и интересовались, не появилась ли течь в какой-нибудь камере парогенератора. Механик лодки Виталий Васильевич Зайцев, сменивший ушедшего на учебу в академию Р.А.Тимофеева,
На лодке эти аварии воспринимали спокойно и даже с некоторой долей радости – ведь это случилось недалеко от базы, а могло произойти раньше, подо льдом. Нам же нужно было извлечь урок из этих происшествий и дать рекомендации готовящемся к спецзаданию экипажам. На базе слонялись толпы конструкторов, но давать рекомендации они дружно и категорически отказались, мотивируя это тем, что инструкции на случай аварии полагается писать эксплуатационникам. Мы соглашались, что это так, но просили вместе с нами поломать головы и помочь нам. И снова получали отказ.
Подводники сами разобрали аварийные случаи и нашли способы их предотвращения. В основном это заслуга толковых офицеров с лодки «Ленинский Комсомол». Их возглавлял уже упомянутый мною В.В.Зайцев, скромный капитан-лейтенант с мягкой улыбкой и волжским говором. Мы с Виталием Васильевичем очень часто вместе работали. Позже он стал заместителем командира бригады ремонтирующихся подводных лодок в Северодвинске, заместителем начальника технического управления флота, заместителем командующего флотилией лодок. После моей демобилизации он сменил умершего Б.П.Акулова в нашем управлении, а еще через несколько лет стал заместителем Главкома после ухода В.Г.Новикова в отставку.
На 25-й день на моей лодке была введена в действие энергетическая установка. Все проверки прошли, как говорится, без сучка и задоринки. Через три дня был готов и «космонавт №2». И в тот же день была получена команда об отмене похода со спецзаданием.
Так и закончился этот эпизод. О политической подоплеке нашего «спецзадания» мы тогда ничего не знали, лишь смутно догадывались. Ведь осень 1962 года была богата событиями на международной арене, и самым острым из них был, конечно, известный «карибский кризис». Наши усилия относились, по-видимому, к разряду «на всякий случай». Тем не менее, я получил хорошую тренировку и лучше стал понимать, как надо действовать при получении боевого задания.
ПОСЛЕДСТВИЯ ПОЖАРОВ НА ПОДВОДНЫХ ЛОДКАХ
Периодически мне приходилось руководить срочным восстановлением лодок после тяжелых аварий. Эти аварийные ремонты имели общие черты с ремонтом в условиях военного времени:
– повреждения при авариях были очень похожи на боевые повреждения;
– восстановление лодок проводилось со всей возможной срочностью. Естественное желание поскорее восстановить лодку подкреплялось существовавшим порядком определения мер наказания виновников аварии. Чем больше был срок, на который корабль выводился из строя, тем строже было наказание и выше уровень наказываемых;
– ремонт проводился сверх плана, времени на калькуляции и согласования не было, поставки заранее заказаны не были.
Учитывая ведомственную разобщенность служб, занимающихся эксплуатацией и снабжением, нужно было, чтобы восстановительными операциями руководил человек, которого слушались бы и довольствующие управления флота, и завод, и экипаж корабля, и привлекаемые специалисты науки и промышленности. По должности таким лицом на флоте является начальник вооружения и судоремонта. Однако часто меняющиеся начальники не имели нужных знаний и навыков, а когда человек не знает, что нужно делать, его никто не слушается.