Бар на окраине

Кроткова Изабелла

Мгновенно взвинтившись, я схватила ведро и со шваброй подмышкой двинулась к кабинету.

Всунула ключ в замочную скважину и отворила дверь.

Потом закрыла ее поплотнее.

В кабинете было тихо и свежо — наверху, под потолком, работала вентиляционная система.

Осторожно оглядевшись, будто кто-то невидимый мог наблюдать за мной из-за угла, я присела на корточки и залезла под стол.

Вот он, мой золотой ключик!

Я ковырнула его пальцем. Безрезультатно. Потом вынула из кармана предусмотрительно

принесенную из дома отвертку и повторила свои действия.

Ключ, похоже, начал поддаваться… Сейчас еще разок…

Снаружи послышались неуверенные шаги.

Они медленно приближались к двери.

Я замерла с отверткой в руке. Кто там еще?..

Возникло странное ощущение, что за дверью кто-то стоит.

Не дай бог меня застигнут за этим занятием!.. Сейчас проверю, что там происходит.

Я вылезла из-под стола, отряхнулась и прислушалась.

Да вроде бы все тихо, но в душу просочилась какая-то тревога.

Я взяла с подоконника кувшин для цветов. Он был пуст.

Надо налить воды, а заодно…

Стараясь ступать бесшумно, я подошла к двери и резко распахнула ее.

И тут же от двери отскочила растрепанная Лилька, потирая ушибленный лоб.

Разбросанные мысли опять собрались вместе. Я настороженно прищурилась.

— Ты что тут делаешь? — голос, помимо воли, прозвучал слишком резко.

— Да покурить хотела тебя позвать, что же еще?.. — невинно произнесла певичка, не переставая тереть лоб. — А ты как двинешь меня дверью!..

Я секунду помедлила, сомневаясь.

Может, и правда…

— Мне воды набрать надо, — показала я на кувшин.

Улыбнулась и тут же будто споткнулась о Лилькин взгляд. Глаза у нее вдруг зло сощурились.

— Знаешь, как больно!.. — прошипела она.

— Ну извини, — миролюбиво произнесла я, чувствуя, как тело вновь охватывает дрожь. — Я же не нарочно.

Лилька опять посмотрела ласково.

— Пойдем?..

Я взглянула на часы.

— Давай попозже.

Та пожала плечами.

— Как знаешь.

И исчезла за поворотом.

А я побрела в кухню за водой.

Что она делала за дверью? Точно ли пришла, чтобы меня позвать?..

Мне невзначай показалось, что Лилька за мной шпионила.

Надо быть осторожнее.

С кувшином, полным воды, я вновь поднялась по лестнице к двери кабинета. Бар еще не начал работу, и Лилькиного пения не было слышно. Где она? Тут повсюду так темно, что то и дело натыкаешься на углы стен и край загадочной витой лестницы, которую я никак не осмотрю из-за каких-то внезапных недомоганий… А вдруг она прячется в тени где-нибудь неподалеку, а стоит мне зайти в кабинет, как она выйдет из укрытия и прильнет своим светлым оком к замочной скважине…

Я поежилась. О том, что бы добыть маленький ключ, на сегодня нужно забыть. Подождем более удобного момента. Надеюсь,

что срок это позволит…

Никуда не заглядывая, я полила цветы, вытерла чистой тряпочкой стол, стулья и шкаф, вымыла пол и едва успела выскользнуть за дверь, заслышав на лестнице басовитую речь Ивана Ильича.

Теперь можно и покурить.

Лилька была на сцене. Она деловито стучала ногтем по микрофону и раздраженно твердила в него: «Раз…раз…»

Может, напрасно я ее испугалась?..

Но чувство чрезвычайной осторожности убеждало, что вовсе нет.

Вовка, наклонившийся над темной фигурной бутылкой, поднял свои карие глаза.

— Привет, — и посмотрел вроде бы по-доброму, но как-то напряженно.

От одолевавших мыслей становилось тошно, и начинала болеть голова.

— Кофейку и покурить? — он улыбнулся, и напряженность исчезла.

— Пожалуй, — я тоже улыбнулась.

Лилька услышала нашу беседу, перестала бормотать в микрофон и обернулась.

— Наконец-то! — надула она губки, увидев меня.

Вовка ловко налил три стаканчика черного кофе.

Из-за поворота вырулила громила Таня. Увидев Вовкины приготовления, официантка нахмурилась.

— Побыстрее с перекурами, — заявила она, — через пять минут открываемся!

— Мы мигом! — птичкой вспорхнув со сцены, прощебетала ей в ухо Лилька.

Бармен взял стаканы, и мы прошествовали в подсобку под лестницей.

Сжиравшая меня безумная тревога была столь велика, что я испугалась, что не смогу общаться с коллегами, ничем не выдав своего волнения. К счастью, закурив свою тонкую сигарету и вальяжно развалившись на диванчике, Лилька сама завела беседу.

— Ну-с, дорогие мои, что по поводу Нового года? — бросила она в пустоту.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил Вовка, прихлебывая горький кофе.

— Ну что же мы, не отметим в коллективе такой праздник? Надо непременно устроить вечеринку. Вот-вот стукнет двадцать восьмое! Предлагаю обсудить со всеми, скинуться и оттянуться с двадцать девятого на тридцатое. Кто «за»?

«Скинуться… рассуждает совсем по-человечески», — против воли подумала я.

Вовка пожал плечами.

— Почему бы и нет? — и опять отхлебнул горячий напиток из стаканчика.

— А ты, Арина? — обратилась ко мне певичка, вырывая сознание из пучины размышлений.

Лицо ее в свете лампы дневного света, гудящей под потолком, показалось мертвенно-белым.

«Мертвые живы, а живые будто спят…» — вдруг птицей вылетело откуда-то изречение Аркадия.

Я вздрогнула.

Лилька это заметила.

— Ты чего? Ну давай отметим! Посидим по-родственному, тетя Лида стол накроет, скинемся рублей по триста… К тому же, Иван Ильич завтра наверняка деньги выдаст.

Я вспомнила, что завтра заканчиваются две недели, которые директор уже оплатил.