Бенефис дьявола
Шрифт:
– Да ей сколько лет-то тогда было? – удивился Сидоров.
– Мы же не утверждаем, что в шестнадцать лет у неё были уже какие-то планы, - возразил Прокопенко. – У неё появилась масса знакомых и друзей, а как за шесть-семь лет потом развились эти контакты – одному Богу известно, а мы в настоящее время только пожинаем плоды.
– Возможно, - сказал Иван с долей скепсиса в голосе.
– Причем то, что сделки были завуалированы, свидетельствуем лишь о том, что у неё не было намерения сорвать куш и укатить за границу. Такой подход говорит о далеко идущих планах и перспективах, причем чужими руками и на регулярной основе,
– Вы подозреваете, что он с ней был заодно? – спросил Иван.
– Честно говоря, я так не думаю: иначе зачем бы ему увольнять её? Скорее, он изначально поддался на её уговоры использовать этих «знакомых» поставщиков, а когда убедился, что его просто, как говорится, кидают, то и принял решение убрать её и затем отказаться от этого канала поставок. Я предполагаю, что он объяснил ей своё решение тем, что не хочет, чтобы его любимая женщина перед сотрудниками выступала в роли секретарши – это было бы вполне логичным.
– Тогда она, опережая события, устраняет его, обеспечивая тем самым еще несколько месяцев работы по старым контрактам? – вставил Иван.
– Совершенно верно, иного объяснения здесь просто-напросто нет: они поддерживали прекрасные отношения, как свидетельствуют все знакомые, вплоть до его смерти, то есть никаких разногласий между ними по поводу её увольнения не было.
– Вы думаете, она сама его…- Иван замолчал, не закончив фразы.
– Думаю, да. И у неё уже имелся план, как подставить кого-то, или, по крайней мере, затянуть и направить следствие по ложному направлению. Я думаю, что она намеренно взяла телефон вашего брата, после своего приезда домой связалась с кем-то из своих знакомых поклонников, будучи в уверенности, что тот непременно прибежит по первому её зову, и подсунула телефон, чтобы этот поклонник оставил на нем свои отпечатки, а утром передала этот телефон мне, разыграв простенькую комедию. Но перед этим она также позаботилась, чтобы этот человек находился тогда в ресторане, а затем и провел ночь неподалеку, в гостинице – самый верный способ подставить под подозрение.
– Вы уже знаете, кто это был?
– В принципе, да. Только есть… некоторые сложности, которые необходимо проверить. И достать его отпечатки пальцев – они должны быть здесь, в офисе «Парадайза». Но с этим я как-нибудь справлюсь.
– Тогда что помешало этому её плану? Почему возник Березин?
– Случайность: пожар в здании, где именно в этот момент происходила экспертиза с отпечатками пальцев на телефоне. Она поняла, что это может поставить крест на её версии с убийством вашего брата, да и я, помнится, ей сообщал, что телефон, вероятно, сгорел в пожаре. Она тут же принимает другое решение и снова подставляет под это дело первого попавшегося бомжа, опять с помощью того же своего поклонника. В данном случае мне интересно, насколько сознательно этот её поклонник действовал в её интересах, или имел какую-то собственную выгоду?
– Вы с ним ещё не разговаривали? Я так понял, что он работает здесь?
– Уже не работает, но пальчики его наверняка сохранились. В стенном шкафу я заметил личные папки менеджеров – с отчетами, вероятно – и на одной из них всё ещё присутствует его имя. Я уверен, что один из отпечатков пальцев на пластиковых файлах совпадет с тем, что мы обнаружили на телефоне
– Вы думаете, они встретили бомжа и убили его, заставив написать предсмертную записку?
– А вы как думаете? – в ответ спросил Игорь Анатольевич.
Иван помолчал, поглаживая подбородок, затем произнес:
– В общем-то, всё выглядит гладко: мотив, способ. Как признался Березин – это уже не вызывает сомнений, памятуя способности Вероники.
– Да, остается всего-то ничего – собрать доказательную базу. Но этот её поклонник, судя по всему, в невменяемом состоянии и не может в настоящий момент быть ни свидетелем, ни обвиняемым, а Березин – уже отчитывается за свои грехи. Ещё одно меня смущает: когда мы его обнаружили, он был выбрит и чист, как после бани. Это я сейчас только начинаю ворошить свои наблюдения, а тогда, с его предсмертной запиской, не обратил на это внимания. Теперь же становится очевидным: он где-то провел время, занятый своей внешностью. И где-то неподалеку, скорее всего, от места своего упокоения.
– Да, логично, - согласился Иван, - вы еще не наводили справки?
– Оперативники работают, к вечеру надеюсь получить какие-то результаты, хотя… три месяца прошло, сами понимаете.
– А как теперь с Вероникой быть?
Следователь пожал плечами:
– А как с ней быть? Нам неизвестно ни место её пребывания, ни фамилия, под которой она живет. У нас есть практика работы с Интерполом, конечно, но с таким багажом информации… Она обещала коллегам скинуть свой контактный адрес, но я сильно сомневаюсь, что это произойдет, если только из чистого женского любопытства поинтересуется, как здесь обстановка. Она же уехала в полной уверенности, что всё шито-крыто, только результатов аудита не дождалась, ну да ей-то всё равно.
– Если это произойдет, и она всё-таки свяжется с ними, или с матерью, в конце концов, то можно будет попытаться её выманить сюда, - сказал Иван в задумчивости.
– Как? – поинтересовался Прокопенко.
– Да элементарно: сообщить ей, что нашлось завещание Бориса, например, и он оставил ей львиную долю капитала.
Игорь Анатольевич посмотрел на Ивана с нескрываемым одобрением.
– Пожалуй, хорошая идея, - сказал он. – Главное теперь, чтобы она объявилась.
Дверь приоткрылась, и они увидели Светлану, которая сообщила:
– Наталья Викторовна вернулась, вы можете пройти к ней в кабинет.
– Спасибо, Светлана, - ответил Прокопенко, поднимаясь, - непременно воспользуюсь её любезным приглашением.
Иван тоже встал. Игорь Анатольевич, протягивая ему руку, спросил:
– Вы где остановились?
– На квартире у брата.
– Адрес и телефон у меня есть, и я с вами свяжусь, как только поступит какая-нибудь дополнительная информация.
– Буду ждать, - ответил Иван, выходя вместе с Прокопенко из комнаты переговоров.
Игорь Анатольевич приостановился у стенного шкафа, в котором ровными рядами стояли толстые скоросшиватели пластиковых файлов. На одном из них было написано: Бесчастный.
– Я могу взглянуть? – поинтересовался он у Галины, сидевшей напротив.
– Наверно, да, - она бросила неуверенный взгляд на Свету.
Прокопенко обернулся к ней:
– Это не коммерческая тайна? – спросил он её с улыбкой, осторожно перелистывая страницы за краешек, стараясь не наследить своими отпечатками.