Бесконечная любовь
Шрифт:
Шарлотта молчит. Это молчание тяжелее, чем ее предыдущий гнев, потому что, мне кажется, она смиряется с частью этого, нравится ей это или нет.
Я стискиваю зубы, сосредоточившись на дороге. Я не хотел быть для нее этим человеком. Я не хотел быть тем, кто грубо выведет ее на правду мира, где никто не добр, а смерть поджидает за каждым углом. Я сказал себе, что могу заполучить ее и держать ее вдали от всего этого, и это было самым глупым поступком, который я когда-либо делал. Я был эгоистичен, и теперь она за это заплатит. Колодец ненависти к себе в моем животе горек, он кровоточит по моим венам и горит в
Ее молчание хуже всего, что она могла бы мне высказать.
Я понимаю, что ее молчание также связано с тем, что она заснула. Страх и адреналин, должно быть, выжали из нее все до последней капли энергии, и я не могу ее за это винить. Я тоже измотан, не сплю только силой воли. Даже пол того паршивого гостиничного номера — это то, что я начинаю вспоминать с тоской.
Я замедляюсь до более разумного темпа, теперь, когда позади меня уже некоторое время нет фар. То, что меня остановят, не самая большая из моих проблем, но это одна из них, и это то, с чем я бы предпочел не иметь дела. Быть в бегах от федералов уже само по себе плохо, а если они нападут на наш след, то начнут предупреждать местную полицию. Последнее, чего я хочу, — это быть в бегах и от обычных копов. Это еще больше затруднит любые остановки.
По иронии судьбы, единственный способ для меня не дать Шарлотте стать соучастницей всего этого, если нас поймают, — это признаться в ее похищении, одном из грехов, в котором я только технически виновен, и только на первый взгляд. Она сама так сказала Брэдли, что не чувствует, что я это сделал. Но если полиция поймает нас, это будет единственный способ удержать ее от того, чтобы пойти со мной на дно.
Еще одна причина попытаться не дать им оказаться у нас на хвосте.
Когда в ночи начинают пробиваться огни еще одного маленького городка, я замедляюсь, подъезжая к первой заправке, которая выглядит достаточно прилично, где могут продавать дорожные карты. Шарлотта на сиденье рядом со мной шевелится, и я слышу тихое урчание ее живота. Она сегодня почти не ела, она, должно быть, голодна и даже если она слишком напряжена или упряма, чтобы признать это, ее тело осознает, что ей нужно есть.
Я не решаюсь оставить ее в машине одну. Не потому, что я думаю, что она убежит, я уверен, что в этот момент она понимает, что бегство бесполезно. Я нужен ей, нравится ей это или нет. Нравится мне это или нет, потому что правда в том, что, если Шарлотте я когда-нибудь понадоблюсь, я не хотел, чтобы это было так.
Я не хотел, чтобы ее заставляли это делать. Но именно это и произошло.
Я искренне боюсь, что, если я оставлю ее здесь, кто-нибудь схватит ее, пока меня не будет, хотя на протяжении многих миль не было никаких признаков возможного хвоста. Это иррационально, но мне снова трудно быть рациональным, когда дело касается Шарлотты.
Я не хочу ее будить. Я наблюдаю за ней мгновение, прежде чем встряхнуться и осторожно открыть дверцу машины, выйти в холодную ночь и запереть ее за собой. Я припарковался прямо перед магазином, так что я, по крайней мере, смогу одним глазом следить за машиной, пока я беру то, что нам нужно.
Первым делом я беру дорожный атлас, поглядывая в сторону машины каждую секунду, пока беру закуски и энергетический напиток для себя, одну из тех кофеиновых
Вяленая говядина и чипсы для меня, пара батончиков и я беру пакетик хрустящей зеленой фасоли с воздушными шариками, приправленной какими-то специями для Шарлотты. После ее комментария о фастфуде я хочу дать ей что-то, что она действительно захочет съесть. Или, по крайней мере, убедит ее, что мне не все равно. Я добавляю пару бутылок воды, все еще одержимо проверяя, чтобы никто не подошел к машине, пока кассир пробивает все.
Она все еще спит, когда я выхожу обратно. Звук того, как я ставлю пакет на заднее сиденье, наконец заставляет ее пошевелиться, и она моргает, медленно просыпаясь на секунду, прежде чем вздрагивает, приподнимается и откидывает волосы с лица, словно только что вернулась в сеть и вспомнила, что произошло ранее.
— Мы… — Шарлотта на секунду лихорадочно оглядывается, как будто она все еще немного спит и пытается сориентироваться. Мне знакомо это чувство. Есть своего рода пороговое ощущение, когда просыпаешься после сна в дороге, чувство, будто ты наполовину выпал из реальности, прежде чем вернуться в нее. Особенно здесь, где не так много цивилизации.
— Сейчас все в порядке, — спокойно говорю я ей. — Если Лев следил за нами, он потерял нас и свалил. Не то чтобы мы больше не попадем в неприятности, но на данный момент, в любом случае, все в порядке.
Шарлотта смотрит на меня с легким недоверием на лице, как будто она не может до конца понять, что я только что сказал.
— Ничего не в порядке, — медленно говорит она. — Я в бегах. Я даже не могу позвонить Джаз и сообщить ей, что я жива. Моя лучшая подруга определенно беспокоится обо мне, и я ничего не могу с этим поделать. Вся моя жизнь перевернулась, и мне сказали, что я никогда ее не верну, и это в тот день, который только что закончился тем, что мне дважды угрожали и преследовали, и это еще не конец.
— Ладно. — Я поднимаю руки, резко вздыхая. — Я понял. Извини. Я просто имел в виду, что нам не грозит прямая опасность и повторения этого. — Я тянусь через спинку сиденья, роясь в пластиковом пакете, который там стоит. — У меня есть закуски. Немного воды в бутылках. Нам нужно будет ехать всю ночь, так что…
— Ты справишься? — Перебивает она меня, затем останавливается, по-видимому, так же шокированная, как и я, тем, что она может заботиться о моем благополучии. — Я имею в виду, ты не столкнешь нас с дороги, потому что заснул? Это нехорошо для нас обоих.
Я сухо смеюсь, не в силах сдержаться.
— Ты права. Но я буду продолжать ехать так долго, как смогу, по крайней мере.
Она кивает, лезет в пластиковый пакет.
— Хорошо. Нам нужно заправиться? — Она смотрит на спидометр, который, к счастью, выключен, так как я еще не завел машину. Нам не нужно заправляться, но я не хочу говорить ей, почему. Я не хочу нарушать то, что кажется нам кратковременным перемирием. И я знаю, что она не будет довольна ответом.
— Нет. Но нам нужно выехать на дорогу. — Я завожу машину, краем глаза наблюдая, как она берет бутылку воды и пакет с фасолью. Ее рот слегка приоткрывается, когда она смотрит на пакет, а затем на меня.