Блатные и уличные песни

Семга Г. Ф.

ЖИЗНЬ И ОТРАДА

Где-то пел соловей песнь любимой своей, Ночь дышала весенней прохладой… Дай гитару мне, друг, я тебе пропою, Расскажу тебе жизнь и отраду. Это было давно, уж прошли те года, Шел этап, окруженный конвоем. В незнакомых краях, далеко от родных, Довелось повстречаться с тобою. На разъезде одном ты ко мне подошла, Вся в слезах, с голубыми глазами. Дал мне строгий конвой попрощаться с тобой, Попрощаться с родными краями. Зубы белые в ряд, словно жемчуг горят, Платье было на ней голубое. «Ты на Север уйдешь», — прошептала она, Так сказал ей начальник конвоя. Вдруг раздался гудок, поезд тронул состав  И тихонько пошел от вокзала. Я рукой помахал, поцелуй ей послал, Она вслед за вагоном бежала. Проходили года, я писал иногда: «Здравствуй, Валя, моя дорогая! Я преступник и вор, у меня срок большой, И меня ждет могила сырая…» Пишет Валя в ответ, шлет сердечный привет: «Здравствуй, Коля, родной мой, любимый! Без тебя,

милый мой, в жизни счастья мне нет, Я уйду за тобою в могилу». В предвещающий май я вернулся домой И с трудом отыскал я избушку, Со слезой обнимал я родного отца, Со слезой целовал мать-старушку. И тогда я спросил у родного отца: «Где же Валя моя дорогая?» У отца по щеке покатилась слеза, Сердце сжалось, беду предвещая. «Видишь, сын, вдалеке серый холмик стоит, Серый холмик, поросший травою, А под холмиком тем твоя Валя лежит, Вот скончалася этой весною». Я букетик цветов ей нарвал полевых И пошел, спотыкаясь, рыдая. Вот я отбыл свой срок и вернулся домой, Здравствуй, Валя моя дорогая! Где-то пел соловей песнь любимой своей, Ночь дышала весенней прохладой. На гитару свою я тебе, друг, пропел, Рассказал тебе жизнь и отраду.

ЗУБ ЗОЛОТОЙ

Есть в саду ресторанчик публичный, Ольге скучно и грустно одной. Подошел паренек симпатичный, Парень в кепи и зуб золотой. «Разрешите, прелестная дама, Одинокий нарушить покой?» И придвинулся парень к ней ближе, Парень в кепи и зуб золотой. Ночь прошла так приятно и мило, А под утро вернулись домой, И с тех пор в глазах Ольги казался Парень в кепи и зуб золотой. И с тех пор он совсем изменился, Объясниться искал он момент. Но не знал, что любимая Ольга В уголрозыске тайный агент. Вот однажды начальник милиции Отдал Ольге суровый наказ: «Убить парня в семнадцатой камере, А иначе погубит он вас». Зашла в камеру пьяной походочкой И прицел был дрожащей рукой, Грянул выстрел, и рухнулся парень, Парень в кепи и зуб золотой. Он лежал так спокойно и мило, Как бывало вечерней порой. Только кепи у стенки валялось, Пуля выбила зуб золотой.

КВАРТИРА БЕЗОБРАЗНАЯ

В одной квартирочке пришлось мне побывать, Картину безобразную пришлось мне увидать, Историю эту грязную, Картину безобразную Хочу вам в кратком виде рассказать. Там нары деревянные, в углу они стоят. На них, как окаянные, наркотики сидят. Шушукают, сморкаются, И в картах ковыряются, Стараются друг друга обыграть. А на левой половине Спит сама хозяйка на перине, Как сыр в масле катается, И, как сапожник, лается На грязных и оборванных ребят. А дочка ее, Риммочка, красивая на вид, Стройная, как куколка, но злая, как бандит, По номеру шатается И грабить не стесняется Зачуханных, занюханных ребят. «Ах, черти вы ползучие, на воле не бывать! Ах, гады вы ползучие, кто в штос велел играть? К чему ж вы напиваетесь, Коль палки добиваетесь — Пора бы вам долги свои отдать!» И так дом Румянцева Сделан приютом оборванцев. Для люда неимущего, Курящего и пьющего, Квартиры понастроили кругом.

ПО ДОСРОЧНОМУ

Так дай, гитарка, мне аккорд в последний раз. Я с тайгою распрощаюся сейчас. Уезжаю по досрочному домой, Что даже с вышки улыбнулся часовой. Сто двадцать месяцев в тайге я пропадал И паровозного гудочка не слыхал, Но вот и станция виднеется вдали. Ты, шофер, там не забудь, притормози. Машина стала. Оглядевшись, выхожу. Выхожу, а сам на вывеску гляжу. Буквы крупные, написано: «Буфет». А на дорогу денег полон был кисет. Слезал с машины, шоферу руку жал И неуверенно за ручку двери взял. Открываю, захожу и, в самый раз, На меня смотрела сразу пара глаз. От вина я разрумянился, как блин. Слышу: «Ваши документы, гражданин!» Вынимаю документы: «На, смотри!» На часы взглянул попутно — было три. Я такой, друзья, картины не встречал, Чтоб чекист мне документы возвращал. Он с улыбкою похлопал по плечу: «Иди-ка, брат, тебя забрать я не хочу!» Пути осталося километр один, А через час я буду вольный гражданин. А сопки скрылися, тайги уж не видать, Скоро к дому будем, братцы, подъезжать. Так дай, гитарка, мне аккорд в последний раз. Я с тайгою распрощаюся сейчас. По досрочному въезжаю я домой, Что даже с вышки улыбнулся часовой. Строил трассу, строил дамбу и канал, Но такой красивой трассы не видал. Хоть красива, но придется покидать. Шофер, дай газу, чтобы годы наверстать. Машина стала. Оглядевшись, выхожу. Выхожу, а сам на вывеску гляжу. Буквы крупные, написано: «Буфет». А на дорогу денег полон был кисет.

ФОНАРИКИ

Когда качаются фонарики ночные, Когда на улицу опасно выходить, Я из пивной иду, Я никого не жду, Я никого уже не в силах полюбить. Мне девки пятки целовали, как шальные, С какой-то вдовушкой я пропил отчий дом, И мой нахальный смех Всегда имел успех, Но моя юность раскололась, как орех. О, что ты, подлая дешевка, натворила! Ты пятерых ребят легавым предала, Ты четверых пришила пулей к стенке, А я попал в кишлак На долгие года. Костюмчик новенький, колесики со скрипом Я на тюремную пижаму променял. За эти восемь лет Я видел много бед, И не один на мне волосик полинял. Сижу на нарах, как король на именинах, И пайку серого мечтаю получить. Капель стучит в окно, А мне уж все равно, Я никого уже не в силах полюбить.

ГИТАРА

Предо мной стоит стена, За стеной стоит она — Воля несравненная моя. Сколько можно ждать, Но нельзя бежать — Автоматы смотрят на меня. Сколько можно ждать, Но нельзя бежать — Автоматы смотрят на меня. А я хотел бы счас пройти По всем дорогам, что бродил… Девчонку за руку вести, С которой ночи проводил. Но ни к чему теперь слова, Всему виной моя судьба. И лишь гитара, верный друг, Среди разлук. Пишет сыну мать: «Что же ты, сынок, Третий год свиданку не берешь?» Ну, а как же взять, Дорогая мать? Но я верю, ты меня поймешь. Ну, а как же взять, Дорогая мать? Но я знаю, ты меня поймешь. Начальник с нами был на ты, Он говорил, что мы скоты. Я возражал и вот итог — Тяну я срок. Куда не глянешь — комсомол, Все падлы красные кругом, И где ж мне правды отыскать, Скажи мне, мать? А я хотел бы счас пройти По всем дорогам, что бродил… Девчонку за руку вести, С которой ночи проводил. Но ни к чему теперь слова, Всему виной моя судьба. И лишь гитара, верный друг, Среди разлук.

ПРО ЛЮБОВЬ

Друзья, расскажу вам о том, что случилось, О том, что я слышал из зала суда: Судили парнишку совсем молодого, А в зале немая была тишина. И вот, подсудимый, красавец-парнишка. Судья задает ему строгий вопрос, А он отвечает: «Подайте гитару! Я песней отвечу на этот вопрос». Подали гитару, и струны запели, И голос понесся из зала суда. Запел подсудимый, красавец-парнишка, И в зале немая была тишина. «Я встретил случайно в саду ту девчонку, Шутя подозвал, и она подошла, Смотрели картины, и так потихоньку, Девчонка до дому меня довела. Узнав ее адрес, свиданье назначил, Она согласилась и тотчас пришла. Мы с ней целовались, в любви объяснялись. Она говорила: «Тебя я люблю». Друзей позабыл я, навеки простился, А был у меня ведь хороший дружок. Его променял я на эту девчонку, А он все не верил, понять все не мог. Вот крикнул я другу: «Скажи еще слово…» А он некрасиво ее обозвал. Я выхватил ножик, и друг пошатнулся, И, весь окровавлен, к ногам он упал. Она закричала, и вдруг убежала, На утро случайно ее увидал: Она с кавалером выходит из ЗАГСа, Свидетельство брака он мне показал. Она повернулась, сказала: «Прощайте!» И вдаль по аллее тихонько пошли. Я выхватил ножик и вслед за той парой, И вслед за той парою я побежал. Нагнал на аллее, где с нею встречались, Где с нею мы виделись несколько раз. Я врезал ей ножик по самое сердце И белое платье в крови увидал». Друзья, расскажу вам о том, что случилось, О том, что я слышал из зала суда: Судили парнишку совсем молодого, А в зале немая была тишина.

ПОМНЮ ДЕВУШКУ

Шум проверок и звон лагерей Ни за что не забыть мне на свете. Изо всех своих старых друзей Помню девушку в синем берете. И, людей не стесняясь, она С ним готова была повстречаться. Иль просто была влюблена, Или жизнь заставляла влюбляться. А когда угасал в зале свет, И все взоры стремились на сцену, И склонялся тот синий берет На плечо молодому шатену. Он красиво умел говорить, Не собьешь его фальшью в ответе. Да и нет, он не может любить Заключенную в синем берете. Быстро годы промчатся над ней, Пролетят, как осенние ветры, Мимо тюрем и спецлагарей, Мимо девушки в синем берете. А когда упадет с дуба лист, Он отбудет свой срок наказанья, И на скором уедет в Ростов, И не скажет тебе: «До свиданья!» Шум проверок и звон лагерей Ни за что не забыть мне на свете. Изо всех своих старых друзей Помню девушку в синем берете.

ЛОДОЧКА

Наш домик под лодкою у речки, Вода по камешкам течет. Не работай! Карты, деньги, ха-ха! В нашей жизни все это почет. Ты плыви, моя лодочка блатная, Куда тебя течением несет. Воровская жисть такая, ха-ха! Нигде и никогда не пропадешь! Воровка никогда не станет прачкой, А урка не подставит нож к груди. Грязной тачкой руки пачкать, ха-ха! Мы это дело перекурим как-нибудь!

НОЖКОЙ БОЛТАЯ

Ну что ты сидишь и сверкаешь коленями Стройных, еще неизношенных ног? Ждешь посетителя, ножкой болтая, Смотришь на старый потертый порог. Кудри твои так мятежно растрепаны, Груди твои жаждут ласки, любви. Сам я когда-то ласкал твои локоны. Вспомни, как им сочинял я стихи. Всех ты влекла красотою и юностью, Каждый парнишка мечтал о тебе. Всех ты манила красою и свежестью, Шелестом платья манила к себе. Ну что же случилось? Почему ты так дешево Пылкость любви и себя продала? Что же нашла в этой жизни хорошего: Спать, раздеваться всегда догола. С рожею пьяной, бродягой бездомным Шампанским и водкой свой стыд заливать. Сколько нечистого, грязного, темного Можно в глазах у тебя увидать. Вот он зашел и дымит своей трубкой, В темном плаще портмоне ты берешь. Все его мысли ты носишь под юбкой. Ласку, любовь ты за грош продаешь. Ну что же случилось, зачем ты так дешево Пылкость любви и себя продаешь? Что же случилось, зачем ты так дешево Ласку, любовь и себя продаешь? Ну что ты сидишь и сверкаешь коленями Стройных, еще неизношенных ног? Ждешь посетителя, ножкой болтая, Смотришь на старый потертый порог…