Боксер: назад в СССР
Шрифт:
— А че делать будем? — воодушевленно спросил толстяк.
— Всего понемногу, — заверил я, снимая собственную майку.
Будь я в возрасте Сени, то испытывал бы точно такое же стеснение относительно своих физических данных. Если полных обычно сравнивали с женщинами, то таких как я — со стиральной доской. Тельце у меня и вправду, хоть стой, хоть падай. Но это дело поправимое, и править будем прямо сейчас.
Сеня тоже не растерялся, обнажился по пояс и принялся разминаться, как мы делали утром на зарядке.
Я, с секунду поколебавшись, все же сказал:
— Сень, а Сень, чего ты утром из столовки слинял? Я твою майку у себя оставил, если че…
Толстяк резко перестал разминаться и посмотрел на меня хмуро.
Сеня тяжело вздохнул, отвернулся делая вид, что увидел что-то интересное, и так же тяжело выдохнул.
— Зассал, — выдал он как на духу.
— Ты, получается, свалил…
— Сразу, как ты майку выкинул, — перебил Сеня самообвинительным тоном.
— И ты не видел и не слышал, почему это твоя мама с директором решили на кухню наведаться и о чём говорили? — прямо спросил я.
Сеня не успел ответить. Из ближайшего кустарника разнесся шорох, ветки раз двинулись и к нам вывалился Марат с злой ухмылочкой.
— Ну че, дохлик, вот мы и встретились! Марат демонстративно щелкнул костяшками рук.
Обиделся таки.
— Тебе че надо? — я смерил его взглядом, одновременно делая несколько шагов назад и разрывая дистанцию.
— Иди сюда, гаденыш!
Понимая, что борец не настроен на диалог, я приготовился. Принял стойку. Обычно ноги я держал широко, но тут сознательно сделал среднюю постановку ног. Руки высоко не поднял, намеренно, чтобы не открывать низ. Марат, увидев что я поднял кулаки, от ярости стал пунцовым. Перешёл в атаку, Кинулся в проход, но дистанция была слишком велика, и я ушел от прохода резким шагом в сторону. Вытянул переднюю руку, контролируя дистанцию. Тут главное не попасться, Марат крупнее и скрутить в бараний рог меня, как два пальца.
— Куда убегаешь?! — зашипел борец, отряхивая коленки.
Марат снова кинулся на меня. Я выбросил быструю двойку навстречу, вложился. Удары пришлись плотно. Но не всё так просто, борец твердо стоял на ногах. Он уцепился в мою ногу руками, но загрузиться на плечо я ему не дал. И пользуясь его непрочным хватом надавил всем весом на шею, сбивая захват.
Шаг в сторону.
Двойка. Бам! Бам!
Все наглухо в бубен Марата. Броня у пацана была как у носорога, его даже не повело, рисковать и проводить новую серию я не стал, снова разорвал дистанцию. Отпрыгнул, вытягивая перед собой руку. — Завязывай! Я не дам себя бросить, а тебе по чердаку прилетит.
— Замочу, козел! — Марата бесило, что он не может меня сгрести и шмякнуть о землю.
Он вновь поднял руки и двинулся на меня как бык, на красную тряпку. Я продолжал пятиться, понимая, что если кардинально ничего не поменять, следующий проход Марата станет последним для меня. К тому же я приближался к пенькам и чем ближе, тем меньше места оставалось мне для маневра.
Следовало рисковать… и я рискнул.
Глава 21
Я обернулся и бросился на утек. Марат бросил стойку и с воплем побежал следом. То, что и было нужно — он опустил руки, из ног исчезла твердость. А я подбежав к пеньку прыгнул и оттолкнувшись от него, пробил навстречу борцу супермен панч. А вот это уже по настоящему плотно! Удара Марат не ожидал, и несясь как паровоз, наткнулся на мой панч, сам того не ведая, удвоив урон от удара.Щелчок кость в кость. Мой кулак как молот обрушился на его массивный нос. Марат вздрогнул, попятился с выпученными глазами. Из носа по подбородку хлынула юшка.
— Охренел… — выдавил он.
Добить его оставалось делом техники, но я не сдвинулся с места.
И остановил Сеню, который с запозданием но был готов кинуться в драку. — Говорил же не надо. Кровь плохо отстирывается. А с такими темпами тебе будет не в чем ходить.
— Тебе повезло! — Марат затряс башкой, сжимая пальцами, как прищепкой ноздри.
— Везет тому кто везёт, — твердо ответил я. Марат промолчал и спотыкаясь, бросился прочь. Я проследил пока он скроется из виду.
— Ни фига ты дал! — изумился Сеня. Он держал в руке какую-то корягу, видимо ей собирался Марата обхаживать.
— Хочешь также — вперед, — я кивнул на перекладину.
— Ты про мамку мою говорил, что то случилось?
— Да там ничего особенного, — я отмахнулся. — Они не поняли ничего, долго думали, откуда на кухне взялся компот. Я дождался, как они уйдут, и тихой сапой навострил лыжи.
— Пронесло, так пронесло, — Сеня прищурился: — Ты на меня не в обиде?
Я покачал головой. Может, это, конечно, было и не совсем по-товарищески, вот так дать драпака и бросить меня одного, но у меня как гора с плеч упала. Я-то думал, что придется смотреть, как пацан наматывает сопли на кулак, успокаивать, но повезло. А он тоже хорош, чертенок этакий. Выходит, так неохотно разговаривал, понимая, что не прав — и, видимо, был не готов в этом признаваться. Но дозрел. Ну ничего, спишем на молодость. Все же оно лучше, что паренек ничего не узнал. А там тренироваться начнет — и не до мамкиных любовей будет.
— Ладно, как говорится, было-было-было-было, но прошло, — припомнилась старая песенка, я со вздохом взглянул на костяшки, бить открытой рукой без перчатки затея не лучшая. — Давай как теперь не будем терять время и начнем тренировку. И… Че вылупился?
Я коснулся щеки и глянул на живот, полагая, что вымазался где-то, и потому Сеня так на меня смотрит.
— Ты прям в рифму! Пушкин, блин, — ответил тот.
— Это я не специально, — я припомнил, что в середине семидесятых знаменитая песенка еще не появилась, хотя в моих-то воспоминаниях она прочно соотносилась с советским временем.
Мы действительно заболтались, и я позвал Сеню к перекладине.
— Ну что, боец, готов к труду и обороне?
— Всегда готов, угу.
— Ты смотри, через год спортсменом можешь стать, — я по-доброму похлопал толстяка по пузу, заметив, что он расслабился и перестал втягивать живот. — Медаль подумал, куда вешать будешь?
— А, поживем — увидим!
Сеня вновь втянул живот, но через секунд десять пузо снова оттопырилось. Ничего удивительного, даже для таких нехитрых манипуляций нужны прокачанные мышцы пресса.
Мы встали у турника. Я смерил взглядом расстояние от земли до перекладины и озадаченно поскреб макушку. Вот о чём я вообще не подумал! Высоковато. С моим ростом в от горшка два вершка вот так с ходу не запрыгнешь. Пришлось изворачиваться. Я огляделся, ища что-нибудь на роль подставки, чтобы с ее помощью зацепиться за перекладину.
Сеня быстро сообразил, что я хочу, и кивнул на небольшой камушек неподалеку.
— Пойдет, может?
Камушек лежал всего в десятке метров. Я окинул его внимательным взглядом — вроде бы, пористый, легкий. В детстве всегда задавался вопросом, откуда брались такие вот камни, подчас совершенно причудливой формы. И, если честно, с годами лучшего объяснения, чем «строители оставили» в голову так и не пришло.