Больше, чем жизнь
Шрифт:
– Смотри, Север, - сказала мне Эсси, - вон, под деревьями!
Там сквозь слежавшуюся лесную подстилку пробивались низенькие, толстенькие, мохнатые и упрямые побеги, чтобы раскрыться маленьким ослепительно-желтым солнышком.
– Сто лет первоцветов не видел, - произнес я и невольно улыбнулся.
– Славные какие, а?
– У нас их лапушками называли... Ну, за то, что они пушистенькие такие, и листья у них с изнанки тоже пушистые и мягкие, как кошачьи лапки, - сообщила Эсси.
– А у нас двоелистником, - ответил я.
–
– Глянь-ка, Север, - обернулся ко мне Хадрисс.
– Похоже, в эти гнусные места и впрямь весна пришла! Вон, видишь ту лужу?
– Это не лужа, а целое болото.
– Да неважно! На ту сторону гляди!
– Бабочка!
– счастливо взвизгнула Эсси и вихрем пронеслась над водой, сама похожая на солнечном свету на прозрачную бабочку.
– Так рано!
– Поди, первая в этом году, - хмыкнул Хадрисс, словно расслышав ее слова.
– Хороший знак, - сказал я. Бабочка была белой, с голубыми пятнами на крыльях. Вот окажись они просто белоснежными или там с черной каймой - тогда было бы, над чем задуматься...
– Недурной, - согласился он и пошлепал дальше.
Оборотни вообще-то ходят неслышно, но сейчас Хадрисс изображал человека, а потому изо всех сил старался производить достаточно шума, но, признаться, немного переигрывал. Оставалось надеяться на то, что Золот не обратит на это внимания. К счастью, ему было не до того, он все норовил догнать Хадрисса и заглянуть в лицо задремавшей Злате, проверить, как она дышит. Нормально она дышала, я мог ручаться: случись что, оборотень бы первым заметил! Но ладно уж...
Так мы и прошагали до самого вечера, нашли местечко посимпатичнее и устроились на ночлег. Припасы пока не попортились, хотя лично я бы не стал пробовать пару кусков мяса, не нравились они мне. Ну, Хадриссу такие мелочи безразличны, слопал и облизнулся. Я посмотрел на свою долю (сегодня паек раздавал Золот и меня, конечно, не обошел), перехватил взгляд оборотня, выбрал момент, когда Золот отвернулся к Злате, и бросил мясо Хадриссу. Тот неуловимым движением поймал кусок на лету и живо отправил его в пасть.
– Опять не успел проголодаться?
– спросила Эсси. Сегодня она была молчалива и задумчива, как устроилась на спине у Везунчика, так и провела там весь день.
– Ему нужнее, - ответил я.
– Поди прокорми такую тушу... А я что? Я привык.
– Да-да...
– вздохнула она и больше ничего не сказала.
А вот Хадрисс, дождавшись, когда наши подопечные улягутся спать, подобрался ко мне и профыркал на своем наречии:
– А жара-то у девки нет...
– Отвар так быстро подействовал?
– поинтересовался я.
– Я уж думал, придется еще пару раз ей эту пакость влить.
– Да нет, - помотал лохматой башкой Хадрисс.
– Ты не понял. Не спадал у нее жар. Его вообще не было.
– Ты уверен?
– Слушай, Север, я ее на руках нес вообще-то! И уж я, наверно, отличу по запаху, здоров человек или болен! Ты вот, например...
– Эй, потише, - оборвал я, понимая, что Эсси наверняка слушает наш разговор.
– Про себя я сам всё знаю. Ты про нее говори.
– А чего говорить? Я тоже сперва подумал, отвар подействовал! Потом смекнул: не может такого быть, времени прошло всего ничего! Стало быть...
– Прикидывалась, - заключил я.
– Ну! И, повторяю, болезнью от нее не пахнет. Ну так... чуток простужена, но это ерунда. Золот вон тоже соплями двигает, однако помирать не собирается. И кашляет она уж больно натужно, прямо изо всех сил старается!
– Очень интересно...
– пробормотал я.
– И зачем ей понадобилось нас обманывать, как думаешь?
– Да кто ж ее знает, - пожал могучими плечами Хадрисс.
– Устала, небось, ножки бить! Думала, наверно, что ты ее на коня посадишь, а тут, видишь, личный носильщик объявился...
Он фыркнул себе под нос и добавил:
– Мне-то не тяжело, только брехунов страсть как не люблю!
– Я тоже, - вздохнул я.
– Но, сдается мне, она это затеяла не только ради того, чтоб у тебя в лапах прокатиться.
– А зачем тогда?
– На жалость давит. Бедную-несчастную, да еще больную поди брось!
– Я криво усмехнулся.
– Это она здорово придумала, такого бы я точно не сделал...
– Ну и что, заставишь ее завтра саму идти?
– Нет, друг Хадрисс... Ты уж потерпи, раз, говоришь, тебе не тяжело. Пускай прикидывается, сколько влезет, но только, раз уж она такая больная, то я в нее с утречка еще ивового отвару волью, да покрепче!
Оборотень сдержанно хохотнул.
– Добрый ты, Север!
– Не то слово. Ложись-ка ты спать, вот что, а я покараулю...
Хадрисс привычно свернулся клубком (очень большим клубком) и мгновенно уснул. Признаться, смотреть, как он сладко спит на голой земле, было зябко даже мне!
– Да уж, Север, доброта из тебя так и хлещет, - проговорила Эсси, появляясь рядом.
– Помню я, каков этот ваш отвар на вкус...
– Ничего, - ответил я.
– Сама знаешь, за всё нужно расплачиваться. Притворяется больной - пускай глотает лекарство. Мы о ней заботимся, между прочим!
– А почему бы тебе не разоблачить ее обман?
– Зачем? Хадриссу в самом деле нетрудно ее нести, и так мы движемся намного быстрее, чем если бы Злата тащилась своим ходом и цеплялась подолом за каждую ветку... А начни я убеждать Золота, что его ненаглядная вполне здорова, не поверит ведь. Еще в драку полезет, чего доброго, а калечить его я не хочу.
– Вон оно что...
– протянула Эсси и подперла подбородок кулачком.
– Интересный ты человек, Север!
– Я практичный, - поправил я.
– Интересного во мне... хм... Ну, разве что происхождение мое. В смысле, места, откуда я родом.