Босс на блюдечке
Шрифт:
— Полагаешься исключительно на профессиональные навыки, да, Незваный? — едко цедит он Демьяну. — Женское очарование чисто для себя, а?
Демьян хмурится. Я считаю своим долгом сказать что-либо в его оправдание:
— Я не нарочно, просто неудачно наступила. Мне жаль.
— Ну конечно, — он окидывает меня недобрым взглядом, затем, даже не глядя на шатена, дает тому приказ, — приведи себя в порядок.
Ассистент мнется, он не решается оставить руководителя, но не может и ослушаться. Левкой раздраженно дергает головой — и шатен едва ли не убегает в сторону уборной.
Я не успеваю даже отпраздновать победу, как чистый нежный голос за моей спиной произносит слова, от которых мое сердце падает вниз:
— Хотите, я буду для вас переводить?
Если бы шок мог убивать, я бы уже пала бездыханной к ногам Эмилии. И не я одна. Лицо Левкоя вытягивается:
— Что ты сказала?
— Вы лишились переводчика по нашей вине, — поясняет моя сестра, — и будет справедливо, если в ответ мы предложим вам равноценную услугу.
Я готова застонать от отчаяния. Черт бы побрал ее благородство и воспитание!
— За идиота меня держишь? Думаешь, я поверю в то, что ты мне сейчас будешь толкать якобы переводя?
— Почему же нет? — искренне не понимает сестра.
Левкой ощеривает зубы в кривой улыбке, но тут неожиданно вмешивается Демьян:
— Соглашайся. Эмилия физически не способна кого-либо обмануть. Я даю тебе честное слово, что она добросовестно передаст тебе все, что говорит Тибо.
Я уже не знаю, чему удивляться: тому, как хорошо Демьян успел изучить мою сестру за несколько часов или тому, как он сейчас щедро себя повел.
— Зачем ты это делаешь? — хмурится Левкой.
— Я же сказал, — Демьян бросает на меня неодобрительный взгляд, — я предпочитаю вести дела честно. И потом, — он отворачивается, — что может быть приятнее, чем обскакать тебя, зная, что поступал не вопреки собственной совести?
— Допрыгалась? — насмешливо хмыкает Адам, когда основные действующие лица перемещаются в кабинет Тибо, а мы остаемся в пустом зале ресторана в силу своей ненужности.
Я хочу промолчать. Или одной едкой фразой поставить его на место. Заставить нахмуриться. Помрачнеть. Может, даже заставить изрыгать проклятия в свой адрес. Но вместо этого в сердцах восклицаю:
— Какого рожна твой брат ведет себя как благородный баран?!
27
Охранник издает короткий довольный смешок. Он веселится, и я могу понять почему. Во-первых, буквально четверть часа назад он получил подтверждение тому, что я не на одной стороне с Левкоем. Во-вторых, он не мог не заметить, как недоволен был моей выходкой Демьян, а любое недопонимание между мной и его братом тяжелой монеткой летело в копилку его хорошего настроения.
— Ты проработала с ним фактически целый месяц, а так и не поняла, — Адам насмешливо смотрит на меня сверху вниз, — что он за человек.
— Ну так просвети меня!
— С какой стати?
— Мы в одной лодке.
— Я лучше пойду на дно, чем сяду с тобой в одну лодку.
Я испытываю непреодолимое желание сорвать со стены эту непонятную картину и примерить ее на голову Адама. Или взять вот эту вазу — и вылить ее содержимое ему за воротник. Или сделать что-нибудь такое, чтобы он тоже понял, что я от него не в восторге. Вместо этого я решаю отомстить словесно. Сощурившись, обращаюсь к нему с внезапным «озарением»:
— Слушай, а ведь я тебе нравлюсь.
Брови Адама возмущенно взмывают вверх.
— С ума сошла?
— Нет, ну а что? Ты цепляешься по мне по поводу и без, вернее, все же без, потому что поводов усомниться в своей лояльности холдингу я не давала; в офисе ты не даешь мне прохода, и я не могу сходить в туалет без того, чтобы на тебя не налететь; а уже спустя пару недель после знакомства ты уже запрыгнул ко мне в постель, и не надо мне тут втирать, что это было случайно!
— Я, конечно, знал, что у женщин богатое воображение, но чтоб настолько! Заруби себе на своем хорошеньком носу: ТЫ. МНЕ. НЕ. НРАВИШЬСЯ.
— Ну вот, — я позволяю себе лукавую улыбку, единственно, чтобы его побесить, — даже отрицая свою симпатию, ты сделал мне комплимент.
— Женщина! — рычит он мне в лицо.
Наверное, я бы еще много чего от него выслушала, но в этот момент наш разговор прерывают самым неожиданным образом: на пороге ресторана появляется новое действующее лицо. Невысокий, сухопарый мужчина, представляющий собой более молодую версию Тибо, поспешно вбегает внутрь и замирает, с удивлением озирая нас с Адамом. Окидывает меня взглядом, отступает, разводя руками и издавая восхищенный свист, затем произносит что-то вопросительное по-французски. Я моргаю, затем скашиваю взгляд на своего собеседника. Тот стоит с каменным лицом, и я понимаю, что он, точно так же, как и я, не понимает ни слова. С виноватой улыбкой развожу руками. Мужчина, жестикулируя, вновь что-то говорит, и я разбираю что-то, похожее на «папа» и «Тибо». Машу рукой в сторону, куда ушли остальные, и мужчина, бросив что-то на прощание, уходит в том же направлении, не забыв напоследок огладить взглядом мои ноги.
— Кажется, это был Эммануэль, — задумчиво тяну я, глядя в спину мужчине.
Адам ничего не отвечает: он все еще на меня сердит. Не желаю тратить на него время, устраиваюсь за одним из пустых столов и погружаюсь в рабочую почту: если от меня нет пользы здесь, это не значит, что я могу бездельничать.
Возвращается шатен, удивленно озирается по сторонам, делает шаг ко мне, но замирает, натолкнувшись взглядом на охранника. Тушуется и в итоге стоит на месте, не решаясь ни пойти искать своего начальника, ни покинуть ресторан.
Спустя десять минут с прихода Эммануэля я слышу приближающиеся голоса. Вскакиваю, нетерпеливо вскидывая на внутренний дворик глаза. Вот показывается Эмилия, по ее лицу нельзя ничего сказать. Затем выходит Демьян, все также с непроницаемым выражением. Следом показывается Левкой, и вот на его лице отчетливо читается досада. Мое сердце радостно екает: неужто получилось и ресторан теперь наш?
Я ловлю взгляд Эмилии, но она отрицательно качает головой. Что это значит? Моя радость немного утихает, и я перевожу выжидающий взгляд на шефа.