Босс на блюдечке
Шрифт:
— Тибо отказался продавать ресторан, — качает он головой, — решил дать сыну последний шанс.
28
— Тибо отказался продавать ресторан, — качает он головой, — решил дать сыну последний шанс.
Моя челюсть падает вниз. Не этого я ожидала! Получается, наша сегодняшняя поездка прошла зря: мы потеряли уйму времени, летели на этой смертоносной консервной банке, сталкивались с конкурентом, чтобы… остаться с носом?
— Не могу сказать, что был рад встрече, — обращается к Левкою Демьян, — и хочу, чтобы ты знал: когда Эммануэль в очередной раз оступится, ресторан получу я.
— Это мы еще посмотрим, — откликается тот.
Покидая ресторан, он бросает на меня пристальный взгляд, — и я понимаю, что он меня запомнил, и, с большой вероятностью, еще припомнит мне сегодняшнюю выходку.
— Что теперь? — спрашивает Адам Демьяна. — Возвращаемся в аэропорт?
— Чуть позже, — отзывается босс. — В качестве извинения Тибо любезно предложил пообедать у него, и я решил воспользоваться его предложением: в конце концов, здесь бронируют места за полгода наперед, грех не воспользоваться такой возможностью.
Я киваю. Никогда до сегодняшнего дня я не пробовала блюда в местах, удостоенных наградой Мишлена, и мне не терпится узнать, что же это такое.
— Ксения, можно тебя на минутку? — отзывает меня Демьян.
Интуиция подсказывает мне, что сейчас мы будем обсуждать мой маленький трюк, который должен был дать нам преимущества. Но не дал, спасибо за это Эмилии и самому Демьяну. Я вновь сержусь.
Мы возвращаемся в летний дворик, который, как оказалось, разделял ресторан от жилого дома. Я бегло осматриваюсь: ничего особенного. Маленький двор под открытым небом, засаженный мелкими, как будто многолетними цветами. Тут и там среди цветов пробивалась сорная трава, краска на скамейке облупилась, инвентарь валялся в углу неопрятной кучей. Видимо, после смерти Лоренс ни ее муж, ни тем более ее сын не удосужились взять на себя заботу о саде.
— Твоя сегодняшняя выходка, — сразу берет быка за рога Демьян, и меня невольно напрягает его выбор слова, — относится к категории грязных трюков. Не перебивай. Позволь мне кое-что тебе сказать: я не приемлю грязных методов борьбы, это не мой стиль. Всегда можно победить, полагаясь лишь на свой талант, навыки, умения, интеллект — называй это как хочешь. Право работать грязно я оставляю за Левкоем, ибо мне претят такие вещи. Мне казалось, что, начав со мной работать, ты это поняла, поскольку я больше не видел, чтобы ты применяла какие-то нечестные приемы для получения желаемого, но, видимо, я ошибся. Ксения, я хочу, чтобы успех моего холдинга строился на кристально честной репутации, для меня это очень важно, поэтому я не желаю больше видеть выходки наподобие сегодняшней.
Мне требуется несколько минут, чтобы прийти в себя после его строгой отповеди. Когда, наконец, я открываю рот, чтобы дать ответ, мне приходится тщательно подбирать слова, чтобы скрыть обуревающие меня эмоции:
— Ты помнишь, как я оказалась в твоей компании? — он хмурится, и я продолжаю. — Из-за ошибки в договоре мне пришлось изворачиваться, потому что твой сотрудник из твоей «кристально честной» компании решил воспользоваться возможностью и выбить себе деньги. Ты знаешь, сколько раз я ему звонила, Демьян? Ты знаешь, сколько приложила усилий для того, чтобы просто поговорить? Чтобы встретиться с ним, мне пришлось его обмануть. Но где была бы я сейчас, если бы я этого не сделала, а продолжала, как ты тут рассуждаешь, пытаться решить вопрос честно? Что стало бы с нашим ИП, который бы разом, одним махом, потерял годовую зарплату своих сотрудников? Сегодня я пыталась тебе помочь, и что в итоге? Получаю выговор?
— Я ценю твою помощь, — твердо отвечает босс, — но я уже озвучил свою позицию. Рядом с собой я желаю видеть человека, который придерживается тех же моральных устоев, что и я. Ксения, это приказ. Как твой начальник, я приказываю тебе разделять мой подход как в офисе, так и за его пределами.
Я вскидываю брови, но Демьян максимально серьезен. Он смотрит на меня сверху вниз внимательно и твердо, подчеркивая всю важность своего обращения, и мне, пусть даже я абсолютно с ним не согласна, не остается ничего иного, кроме как кивнуть. Он расслабляется и перестает надо мной нависать. Я раздраженно отворачиваюсь:
— Долго нам еще ждать обеда?
— Тибо обещал сделать все в течение часа. Если у тебя есть желание, можешь пока осмотреться. Ты ведь впервые в Брюсселе?
Я впервые вообще за границей, но ему необязательно об этом знать.
— Нет никакого желания. Лучше свяжусь пока с дизайнерами насчет конкурса логотипа, узнаю последние новости.
29
Ресторан еще закрыт, но персонально для нас накрывают один стол. Тибо подает какие-то крошечные кусочки рыбы в соусе спустя сорок минут после нашего разговора с шефом. Исподтишка изучаю реакцию окружающих: Эмилия с Демьяном, поблагодарив повара, приступают к трапезе так, будто всю жизнь питаются такими крошечными порциями, не способными утолить голод даже котенка. Адам жует с каменным лицом: пока пара напротив нас смакует, обмениваясь одними им понятными комментариями, охранник в два счета опустошает свою тарелку и запивает водой. Вино, которое выставил нам за стол француз, Адам проигнорировал. Не желая уподобляться его плебейской натуре, я кладу кусочек рыбы в рот и тщательно пережевываю. Выдавливаю из себя восхищенную улыбку, хотя ей-богу, я ела рыбу гораздо вкуснее, нежели эта, и продолжаю медленно жевать.
Поскольку мы ограничены по времени, то сразу после трапезы, поблагодарив владельца, мы покидаем ресторан и возвращаемся в аэропорт. Адам уже заранее раздал указания по телефону, поэтому когда мы оказываемся на месте, самолет уже заправлен, осмотрен и проходит предполетную проверку.
В ожидании ее окончания мы с Эмилией устраиваемся в зоне отдыха. Я отдаю ей свой блейзер, потому что в тонком летнем платье она начинает замерзать.
— Вы быстро нашли общий язык с Демьяном, — говорю я ей.
Эмилия безмятежно улыбается:
— Мы знакомы.
Я удивленно распахиваю глаза: как?
— Когда я была маленькой, наши отцы дружили. Нет, наверное, нужно выразиться по-другому: наши отцы достаточно часто общались, и папа даже несколько раз брал меня с собой, когда ехал к отцу Демьяна. Там мы с ним и познакомились.
Я сижу, не в силах поверить своим ушам. Бывают же в жизни такие невероятные совпадения! Мой начальник и моя сестра дружили в детстве!
— Что случилось потом? Почему вы прекратили общение?
Эмилия задумчиво хмурится, на ее лбу появляется маленькая морщинка.
— Кажется, тогда папу отправили в Германию, и мы с мамой уехали с ним.
Я в курсе, что Бурковы прожили в ФРГ не меньше года.
— Получается, после возвращения ты его больше не видела?
— Да, сегодня мы встретились впервые после долгого перерыва. Мы… многое вспоминали в самолете, пока ты спала. Было так замечательно встретить старого друга.
Я откидываюсь на спинку кресла. Некоторые вещи теперь предстают передо мной в ином свете. К примеру, теперь становится понятным, почему Демьян пошел наперекор Адаму и взял на борт Эмилию, узнав, что она — дочь посла Буркова. Он просто ее вспомнил. Или его слова в ресторане Тибо: «Эмилия физически не способна кого-либо обмануть». Я-то гадала, как он успел так быстро ее изучить, а на самом деле разгадка крылась в другом: он узнал ее задолго до меня.