Букет для хозяйки
Шрифт:
И поплыл на кораблике на остров Савонлинна. Там он быстро нашёл облюбованную им в прошлый раз бухточку и пристроился загорать на скалах. Не прошло и пяти минут, как в это, казалось бы, безлюдное место завалилась группка молодых людей, громко переговариваясь между собой и хохоча от избытка жизненных сил. Группа пристроилась недалеко от Андрея. Их было немного, всего-то четверо: две девушки и двое парней, но шум они производили невообразимый. Андрей уж было собрался уходить из этой бухточки, но в это время молодые люди стали раздеваться. Андрей решил посмотреть, до какого предела будут оголяться девушки. Это было интересно.
Они быстро сбросили с себя всю одежду, оставшись в одних лишь странных трусиках,
Парни вытащили свёрнутые надувные матрасы и стали их надувать с помощью ножных насосов "гармошка". Девушки кое-как пристроились на этих матрасах и стали загорать. Парни расселись рядом. Один из них всё пы-тался потрогать торчащий сосок девчачьей груди, а девушка отпихивала его руку. Но как-то вяло. Без возмущения. Андрей при виде голеньких девушек возбудился сильней, чем на городском пляже. Он мысленно уговаривал свой червячок не возбуждаться и не торчать, но уговоры не помогали, и червячок, превратившись в пестик для растирания в ступе того, что требуется измельчить, оттопыривал плавки Андрея так сильно, что он не мог на виду у девушек спуститься к морю.
Однако, всё же кое-как изловчившись, он пробрался между скал этаким крабом, к прибойной волне и плюхнулся в море. И поплыл в сторону прибалтийских стран. Но Балтийское море оказалось чересчур широким, и Андрей вскоре повернул обратно. А пока он плавал, девушки и парни ушли. Андрей перекусил тем, что прихватил с собой, позагорал ещё немного и стал привычно мечтать о хозяйке.
XXXIV
В своих путешествиях по Хельсинки Андрей забредал не только в магазины, ему были интересны храмы, церкви. Многие из них были красивы и казались древними. Первая церковь, которую он посетил, была, конечно, лютеранская церковь Агриколы, потому что она находилась рядом с домом, где он жил. Совсем рядом, буквально в двух шагах от того места, где стояла церковь Агрколы, был ещё один лютеранский храм - Святого Иоанна. Это был самый большой лютеранский храм в Хельсинки. Его два высоченных шпиля в непогоду протыкали низкое небо. Андрей заглянул и в этот храм.
В обоих храмах стояли ряды отполированных деревянных лавок-парт, на которых верующие лютеране могли сидеть и слушать проповеди иерея или читать молитвенники. В партах лежали библии на двух языках: финском и английском. Ну и, конечно, Андрей не мог не посетить кафедральный со-бор на Сенатской площади. Внизу, на площади стоял памятник императору Александру II, а за ним к огромному белому собору с зелёными куполами, стоящему на скале, вели десятки крутых гранитных ступеней.
Подняться по этим ступеням стоило немалого труда, особенно с учётом хронического бронхита, которым страдал Андрей. Но он всё же, запыхавшись, с учащённым биением сердца, добрался до храма и, отдышавшись, вошёл внутрь. Его удивило, что никаких икон, как это принято в русских церквах, не было. Только в самом конце огромного зала, стоял стол, за которым, наверное, усаживались священники во время богослужения, а над столом, в арке, висела картина, на которой был изображён Христос, снятый с креста, а вокруг него те, кто снимал его с этого креста. Как и в других лютеранских храмах, вдоль прохода к алтарю, стояли ряды лавок-парт, в них тоже лежали библии. На балконе, при входе расположился большой орган. С арочного потолка свисали красивые люстры с лампочками-свечами.
Узнав, что Андрей проявляет интерес к храмам, Ойва посоветовал ему посетить храм, вырубленный в скале. Называется он Теппемпелиаукио. Это одна из самых экстравагантных достопримечательностей Хельсинки. И Анд-рей, конечно, посетил этот храм. И не раз. Он всё удивлялся необычной аку-стике и поражался умению финских архитекторов, создавших такое чудо.
Однажды он побывал далеко на севере, в одном из провинциальных городков, таком же ухоженном, как и всё в Финляндии, и набрёл там на пра-вославную церковь с золотыми куполами. Финны называли православные церкви ортодоксальными. Священник, с большой седой бородой, облачён-ный в чёрную рясу, умел говорить по-русски, и Андрей поделился с ним своими сомнениями. Почему в протестантских храмах верующие во время богослужения могут сидеть на лавках, а в православных храмах им приходится стоять. Иногда часами. Слушая одни те же чтения. И почему убранство ортодоксальных храмов такое вызывающе богатое, в то время как Христос призывал к скромности. Выслушав его, священник сказал:
– Во-первых, сын мой, те прихожане, которым трудно стоять, могут сидеть, это не возбраняется. Для этого мы выставляем для них стулья. Во-вторых, посещение храма для верующего всегда особенный праздник, по-этому алтарь, иконостас и оклады икон позолочены, что создаёт ощущение торжества истинной веры. Ты говоришь, что в протестантских храмах в партах лежат библии. Мы тоже выдаём библии тем, кто их попросит.
– Если я, батюшка, человек неверующий, попрошу библию, вы мне её дадите? Я никогда не держал в руках библию. И никогда не читал её.
– Это похвально, сын мой, что ты интересуешься этой великой книгой. У меня есть библия на русском языке. Если хочешь, могу тебе её подарить.
– И священник подарил Андрею библию.
Андрей очень обрадовался и горячо благодарил священника за этот редкий подарок. Теперь у Андрея появилось новое чтение на сон грядущий. Книжка оказалась очень интересной и сразу вгоняла в сон. Сонная, надо ска-зать, книжка. Страницу прочтёшь, глаза сами смыкаются, будто веки налива-ются свинцом, и спишь потом, как убитый. Без задних ног.
А время бежало вприпрыжку. Скоро и лето пролетело. Но Андрей ещё долго бегал купаться по утрам на море. И окунался в холодную воду, потому что закалился как сталь. А когда бежал обратно, привычно высматривал, где растут розы. Хозяйка всё ещё его волновала, и он не переставал думать о ней. Как всегда, топор лежал под лавкой. Недалеко от дома, где Андрей квартировал, был холм, Андрей всегда обходил его стороной. А тут вдруг захотел посмотреть, что там наверху. На этом холме. Трава была пострижена, опавшие листья убраны, а по склонам холма были протоптаны тропинки. Но холм был пустынен. Оно и понятно: умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт. Андрей взошёл на самый верх холма.
Постоял немного, чтобы отдышаться после трудного восхождения. Огляделся и увидел внизу, где холм заканчивался, высокую кирпичную стену, а перед ней вроде как грядки, на которых росли какие-то красивые цветы. Интересный факт получается, подумал Андрей, возможно, там розы. И спустился по тропинке вниз. Добрался до стены, а там действительно три грядки, и на них растут розы. Только они не такие, какие он видел в цветочных магазинах, привезённые из Голландии (крупные и почти без запаха). А эти помельче и с колючками. Но зато пахли хорошим ароматом: чем дольше нюхаешь, тем аромат всё сильней. А в стене железные ворота, в ней глухая калитка. Ворота закрыты на запор, а через калитку можно попасть на улицу, которая с той стороны стены.
Андрей вышел через калитку в город, на ту улицу. Оказалось, что он когда-то на этой улице бывал и видел эту стену, но никогда не обращал на неё внимания: стена и стена. А запомнил он эту улицу, потому что стена эта упиралась одним торцом в интересное здание, где варилось пиво под назва-нием "Синебрюхов". Не захочешь, запомнишь: редкое название. И с этой улицы, где ездят машины и ходят прохожие, не видно, что там, за кирпичной стеной делается или происходит. Андрей взял это место себе на заметку и подумал: если понадобится вдруг букет, лучшего места не найдёшь.