Букет для хозяйки
Шрифт:
Ойва и Джони не стали смазывать свои лыжи, а Андрею было всё интересно, он обулся, затянул клипсы, вставил ноги в крепления, защёлкнул их и встал на лыжах на роликовую дорожку. Работник что-то включил, роли-ки стали вращаться, и Андрей, влекомый ими, медленно поехал. На нижнюю поверхность лыж выдавилась порция мази, соответствующей погоде и со-стоянию снега. Дальше крутились ролики с подогревом, они растопили мазь и растёрли её ровным слоем по тефлоновой поверхности. Дальше высовыва-лась снизу острая пластина, выполняющая роль цикли, она снимала тонкую стружку уже затвердевшей мази. И в конце лыжи, хорошо смазанные и отпо-лированные, выезжали на снег, отодвинув телом лыжника прикрывающие выход тяжёлые полотнища. Андрей был потрясён таким сервисом.
Из
Наутро, когда совсем рассвело, лыжники, перекусив бутербродами с кофе из термоса, одевшись для катания, вышли из хижины к кресельному подъёмнику. Там их уже ждал тот паренёк, о котором говорил Ойва. Погода была морозная, дул пронизывающий ветер. Кресла, поднимающиеся вере-ницей, скрывались в морозном тумане. Паренёк был небольшого роста, на его голове, вместо шапки, была надета широкая шерстяная лента, закрывав-шая уши. Звали паренька Сергеем. Он помог Ойве, Джони и Андрею плюх-нуться в движущиеся кресла канатной дороги, подложив каждому под зад одеяло, которым можно было укутать ноги. А потом и сам сел в кресло.
Наверху они собрались. Сергей предложил ехать на лыжах за ним, он покажет трассу, где установлена буксировочная канатная дорога Помогаль-ского, которой интересуется гость из Москвы. Сергей спускался по трассе ко-роткими зигзагами, приседая и выпрямляясь, умело работая палками. Умело расслабляясь во время выпрямления. За ним поехал Ойва, применяя простейший приём "из упора". За отцом устремился Джони, пытаясь подражать Сергею. Андрей выжидал, а потом вдруг покатился размашистыми широкими дугами. Когда он догнал остановившихся первых трёх лыжников, тренер Сергей, наблюдавший за его спуском, сказал Андрею:
– Видно, что вы опытный лыжник. Где в России вы катаетесь?
– На Чегете, - ответил Андрей. Ему была приятна похвала тренера.
– Я много слышал об этой горе, но мне самому там бывать не приходи-лось. Я учился на севере, в Кировске. На горе Айкуайвенчорр.
Показав приехавшим из Хельсинки лыжникам, как работает подъёмник Помогальского, и пообещав вечером пригласить для переговоров представителя фирмы "Пома", Сергей оставил гостей, стремительно укатив, почти без поворотов, вниз. У него были свои дела. А Ойва с сыном и Андрей продолжали кататься. Отец с сыном сразу же отстали от Андрея, а тот отдался катанию с восторгом. Склоны были некрутые, трассы спусков "утоптаны" специальными машинами "Ратраками", которые Андрей, как и многое другое, впервые увидел в Финляндии. Катиться по таким склонам было легко и приятно, да ещё на смазанных лыжах, Андрей ощущал чувство полёта. На севере, к тому же за Полярным кругом, уже в три часа дня темно. Но лыжные трассы освещены, поэтому катание продолжается чуть ли не до ночи.
Наверху, где гора грозилась крутизной, лыжников было мало, поэтому Андрею было скучно без публики, которой он мог бы продемонстрировать свою красивую технику катания. А внизу выполаживало, появлялось много нарядных девушек, неумело скребущихся по некрутому склону. И тут уж Ан-дрей начинал вытворять всё, на что был способен. Прыгал по бугристым трамплинам. Даже крутился на лыжах в танце вальса.
Когда Андрей, накатавшись до дрожи в ногах, добрался до хижины, его спутники были уже там. Ойва предложил Андрею принять сауну, но что тот с радостью согласился. После жуткого мороза, попав в жару парилки, Андрей испытывал поистине райское блаженство.
Затем (Андрей к тому времени полностью пришёл в себя) все трое направились в ресторан. Куда же ещё после сауны. Там они встретились с Сергеем, который сообщил им, что он созвонился с представителем фирмы "Пома", который отказался ехать в Рованиеми (в эту жуткую холодрыгу) и сказал, что приедет в Хельсинки.
Андрей и Ойва с сыном откатались ещё два дня, а на третий вернулись домой, в Хельсинки, улетев из Рованиеми самолётом.
XXXIII
Шло время жизни Андрея в Финляндии. Точнее (время любит точность) время бежало, время всегда бежит. Иногда вприпрыжку. Не успеешь оглянуться, а уже "финита ля комедия". И думаешь: как коротка эта жизнь. И вспомнишь поневоле Маяковского: "Вот и жизнь пройдёт, как прошли Азорские острова". Словом, пришло лето. Андрей по-прежнему ходил на работу пешком в пиджаке, который прикрывал заплату на заду. И хоть от леса, рядом с которым он шагал, на дорогу падала полосатая тень, было жарко. Не так, конечно, как в сауне, но всё же.
Андрей снимал пиджак, закидывал его за спину и держал пальцем за петельку-вешалку. А рукава белой рубашки закатывал как можно выше, но всё равно было жарко. Он чувствовал, как из-под мышек текут струйки пота. Он расстёгивал рубашку, чтобы слабый ветерок обдувал его распаренное те-ло. Дорога, по которой он шагал, вилась с одной стороны вдоль лесной полосы, с другой - вдоль озера Тёёлёнлахти. Дорога была пустынной, по ней мало кто ходил. Дойдя до площади, в конце которой стояло здание фирмы "Лемминкяйнен", Андрей застёгивал рубашку и надевал пиджак. Пиджак ему был нужен, во-первых, чтобы прикрывать штопаный зад, а во-вторых, прятать в карманы ворованные продукты для скудного пропитания дома за завтраком и ужином, а в нерабочие дни ещё и в обед.
Иногда после работы он шёл на городской пляж, который тянулся серой полосой позади памятника Сибелиусу. Там его ждало то, что он увидел впервые в жизни. Женщины загорали топлесс, то есть без лифчиков. Андрей раздевался, складывал свою одежду и ложился на серый песок, подставив спину солнцу. Он делал вид, что закрывал глаза, но трепетание его ресниц выдавало, что он подглядывал. Смотреть за полуобнажёнными женщинами было очень волнительно. Когда они переворачивались со спины на живот или шли в воду, груди их так красиво колыхались, а торчащие соски были похожи на напёрстки. Андрей млел и чувствовал, как его половой червячок оживает, набухает, увеличивается в размерах. Он не мог повернуться на спину и полз к воде, прижимая свой восставший в трусах червячок к песку. И заползал раком в воду, чтобы в ней спрятаться. Вода его охлаждала, он недолго плавал, а когда успокаивался, выходил на берег в полный рост.
С приходом лета Андрей стал бегать по утрам на море. Вода ещё не прогрелась, и Андрей окунался в глубоком месте, как в прорубь, фыркая и отплёвываясь. А потом, не обсохнув, бежал обратно, выбирая разные пути, выглядывая, где растут розы. Он всё ещё надеялся, что придёт хозяйка.
От пристани, рядом с Дворцом Президента, каждые полчаса отправ-лялся небольшой кораблик, который, переваливаясь, как утка, в волнах за-лива, иногда зарываясь носом в воду, держал путь на остров Свеаборг (по-фински Савонлинна). Андрей слышал, что на этом острове было когда-то восстание военных моряков, возглавляемое капитаном-лейтенантом Шмидтом. Тот ли это был лейтенант Шмидт, дети которого вместе с Остапом Бендером искали 12 стульев, в одном из которых был спрятаны бриллианты, Андрей не знал. Но ему было интересно побывать на острове, где была когда-то крепость, и где было то громкое восстание. Билетик из его книжечки, которую ему дал Ойва Хяркинен для проезда в трамвае, имел силу и для пароходика. Правда, только в один конец. При возвращении надо было отрывать ещё один билетик. Первая его поездка носила ознакомительный характер.
Андрей бродил по острову, разглядывал старые, но хорошо сохранив-шиеся дома, где жили островитяне, трогал старинные пушки, из которых за-щитники крепости когда-то вели огонь по линкорам. На острове был музей, но за вход в него надо было платить. Андрей проголодался и, после того, как нашёл уютную бухточку, где можно было купаться и загорать, устроившись на скалах, заторопился домой. Зато в следующую свою поездку он подготовился основательно. Он захватил с собой пару бутербродов с колбасой и сыром, бутылку минеральной воды, прихваченной им когда-то из ресторана во время одной из командировок. В сумку запихнул тряпицу, на которой можно было сидеть (или полулежать), постелив под себя на скалах.