Царевна-Лягушка

Белов Руслан Альбертович

– А что они потом делать будут? Потом, когда ноги заглотают? По то самое место, из которого они растут? Разорвут на две части? Или, сытые, успокоятся до конца текущего пищеварительного акта?

Досмотреть эту ужасающую сцену мне не дал монитор наблюдения, висевший над столом - на нем слова бегущие появились: - "Ваня, кончай лупоглазить понапрасну, не в цирке ведь семечки с безделья лузгаешь, беги, давай, дальше. У тебя пятнадцать минут всего на три оставшиеся периметра".

Пока я эти слова осознавал, змеюка дружественная за ключами сползала, и мы дальше двинулись, предвкушая после всего победное воплощение фривольных своих намеренностей.

По дороге к третьему периметру я спросил пресмыкающегося своего напарника:

– Послушай, а как они сюда попали?

– Кока с этими червяками?
– посмотрел на меня змей (я уж перестану в точности передавать особенности его речи, надоело слова курочить. Черт, надо же, все в этом чудном институте есть, все кроме логопеда. А что эта "секретно-военнаа, для боевых действый в тылу протывныка ызобретеннаа" змея в этом тылу без логопеда?

– Ну да, Кока с удавами.

– Их для тебя привели...
– глянул змей пристально.

– Не понял?

– Ну, по замыслу генерала Коку с этими глистами к тебе должны были подпустить, когда заснешь, а они из нашей институтской подпольной ячейки.

– Понятно, - скривился я от воображения, явившего мне картинку "Иван царевич, предвкушаемый анакондами".

– Что, представил ноги свои в желудках этих аскарид?
– расшифровала змеюка мою гримасу.

– Слушай, а что ты этих почтенных удавов так неуважительно называешь?

– Да комплекс у меня, Ваня, я же говорил... Они вон какие громадно-упитанные, да и по-русски у них да по родному португальскому одни круглые пятерки.

– Ты это зря комплексуешь, по мне ты парень хоть куда...

Тут мы подошли к третьему периметру, то есть к третьей двери и третьему дежурному столу с красным телефоном. Под ним лежал не охранник, но одна его штатная форма со всей полагающейся амуницией в виде портупеи и прочих ремней и кобур различного назначения.

– Е-мое!
– воскликнул змей, это увидев.
– Конец нам теперь, в консервы кошачьи переработают!

– Как это в консервы?!
– всполошился я.
– Не хочу в консервы, особенно кошачьи.

– Да не тебя переработают, нас. Гаврила Григорьевич давно списки на друзей Ядвиги составил. И утечку информации потом допустил, типа, что если еще хоть раз экспериментально-трудовую дисциплину нарушите, то все, вместо 13-ой лаборатории колбасно-консервенный цех открою имени Аугусто Пиночета.

– Пугал он вас, точно. Вы же достояние оборонной промышленности, кто вас тронет?

– Ну, может выборочно, каждого десятого, а кому это надо?

– Это точно. А что это вы за Ядвигу горой?

– Так она у нас секретарь.

– Какой такой секретарь?

– Животноосвободительной подпольной ячейки.

– Ну-ну. Типа "Молодой гвардии" что ли?

– Примерно. Но мы против не немецко-фашистского порабощения, но человеческого.

– Понятно. А охранник куда делся? Почему одна одежда от него осталась?

– Никуда он не делся. Съели его микромуравьи.

– Как это съели?

– Да так, как на роду было написано. Хрум-хрум-хрум. Их уже давно изобрели. И использовали уже несколько раз. Последний раз один их выводок сенатора одного импортного из обихода вывел. Высыпал наш агент чемодан этих муравьев перед его дверью, и все, до сих беднягу ищут.

– А сейчас эти муравьи где?
– опасливо посмотрел я себе под ноги.

– Так они одноразовые. Съедят клиента, и все, распадаются на углекислый газ и воду.

Пол вокруг

одежды охранника действительно был влажным, как от росы. Мне стало не по себе. Из-за меня, Вани, уже третьего человека в расход пустили...

– Да не бери ты в голову!
– расшифровал змей выраженье моих глаз.
– Это ж не люди были.

– А кто?

– Первый вообще уголовник-зоофил - потому к нам и устроился в корыстных целях, второго из гориллы пропащей в прошлом году сделали, а третий, хоть и человеком был, но твою Ядвигу приставаниями донимал, будь здоров... Ладно, пора, разболтались здесь.

Последнюю фразу змей сказал, когда на мониторе побежала строка: - "Ваня! Доболтаешься, в 33-ий блок попадешь и ягненочком станешь".

На четвертом периметре - проходной во внешнюю зону - вообще ничего и никого не было. Только ключи одиноко лежали под столом.

– Блин, эти уже и одеждой не брезгуют!
– качнул головой змей и ловко подбросил последней ключи в воздух.

Я поймал их, мы миновали четвертый периметр в виде бетонной стены, и перед глазами моими предстала речка... Речка, в которой обитала моя Вика, кувшинки желтые, - на них она смотрела, - ряску изумрудную, противоположный свободный берег с березками. Когда я смотрел на эту красоту, на меня бросилась черная ирландская овчарка размером с хорошего теленка.

8.

Черная ирландская овчарка размером с хорошего теленка повалила меня на землю и принялась жизнерадостно, со смаком вылизать лицо, как будто нечаянно встретила закадычного друга, потерявшегося без вести в последнюю англо-бурскую войну.

– Ты чего, отстань, дура!
– попытался я отстраниться от собаки.

Поняв, что это не удастся сделать, потому что собака в принципе лижет не меня, а друга своей хозяйки, то есть друга Вики, Любимицы Всех На Свете Животных И Их Подпольного Секретаря, улегся удобнее и принялся "получать удовольствие". Но не вышло - из проходной в бетонной стене к нам ринулись обычные на вид мордовороты, человек пять, с красными от постоянного употребления кулаками. Усмотрев их, Черная Ирландская Овчарка Размером с Хорошего Теленка коротко рыкнула, схватила затем меня за шиворот и бросила в реку, как слепого недоношенного кутенка. Приводнившись на песчанистом плесе, я увидел, что мордовороты, достают пистолеты. Не желая стать удобной мишенью, я извернулся, нырнул в глубину и поплыл под водой вниз по течению.

Река, конечно, была перекрыта решеткой, сваренной из катанки сантиметровой толщины. Как же иначе? Какая тюрьма, то есть сумасшедший дом, без подводной решетки? Но я не отчаялся - ведь Вика как-то вырвалась? Вика, прекрасная слабая женщина?

В награду за самообладание мне была послана золотая рыбка, светившаяся в воде, как елочное украшение. Сделав передо мной круг, она поплыла вдоль решетки на самую глубину, и там я увидел огромную красноперую американскую щуку - та заканчивала проделывать отверстие в подводной ограде. Двигаясь возвратно-поступательно, ну, совсем как ножовка по металлу, нет, западногерманский рельсорезный станок высокой производительности, речное чудовище методично углубляло предпоследний в намеченном контуре распил. Когда дело было сделано и щука, не попрощавшись, удалилась, я вынырнул, набрал в легкие воздуха под завязку (охранники успели пульнуть пару раз в мою сторону), отогнул образовавшуюся в решетке дверцу наружу и был таков.