Человек без собаки
Шрифт:
В дверях холла стоял Якоб Вильниус, совершенно голый. Кристофер помедлил секунду и всей тяжестью бросился на дверь. Хруст дерева, оглушительный грохот — он вломился в холл в дожде осколков и остановился.
Якоб стоял неподвижно, уставясь на него. В руке у него что-то было, Кристофер даже не сразу понял что именно. Каминные щипцы. Кристофера охватило состояние восторга, чуть ли не экстаза. За спиной Якоба он увидел силуэт Кристины. Она была замотана в красное банное полотенце, в руке у нее тоже
Каминные щипцы против пистолета! Смех, да и только!
Кристофер поднял оружие. Кристина пронзительно закричала. Якоб, не выпуская щипцы, поднял обе руки — дурацкий жест… он что, собрался сдаться?
Кристофер коротко хохотнул и нажал спусковой крючок.
Щелчок. Короткий пустой щелчок. Он нажал еще раз.
Опять щелчок.
Якоб опустил руки и сделал шаг по направлению к нему.
В третий раз не было даже щелчка — механизм заклинило.
Кристофер уставился на руку с пистолетом, потом перевел взгляд на Кристину… она стояла позади Якоба, совершенно неподвижно, словно парализованная ужасом. Ее большой живот выпирал из-под полотенца… что же у нее в руке?
И Кристофер услышал дикий, нечеловеческий рев. Он не сразу понял, что кричит он сам. Якоб Вильниус был уже совсем близко.
Глава 43
Звонок мобильника застал Гуннара Барбаротти в ресторане — он спустился позавтракать.
Это была Эва Бакман.
— Это ты? — поинтересовалась она. — Ты что, слинял в Стокгольм?
Поколебавшись, Гуннар решил признаться — да, он в Стокгольме.
— Хорошо. Знаешь, ты, наверное, был прав.
— В каком смысле?
— Я утром говорила с Молльбергом. Собственно, это он мне позвонил. Хотел найти тебя, но твой мобильник не отвечал.
Только сейчас Гуннар вспомнил: на дисплее была надпись «Новое сообщение».
— Я, наверное, был в душе.
— Понятно. Как бы там ни было, в полицию позвонил некий Олле Римборг. Примерно с час назад.
Он посмотрел на часы — без четверти десять.
— Олле Римборг?
— Олле Римборг. Ты знаешь, кто это?
— Понятия не имею.
Эва прокашлялась.
— Он… среди всего прочего подрабатывает ночным портье в отеле «Чимлинге». Хотел позвонить в полицию раньше… говорит, даже звонил, но связь прервалась. Это, вообще говоря, безобразие, надо поставить вопрос…
— Что он хотел? У меня в тарелке остывает яйцо.
— Крутое?
— Крутое. Давай к делу.
— Крутые яйца надо есть холодными. Потом объясню почему. Так вот, этот самый Олле Римборг дежурил в отеле ночью, когда исчез Хенрик Грундт. В ночь с двадцать первого на двадцать второе декабря…
— Я знаю, когда исчез Хенрик Грундт.
— Вот и хорошо. Итак, Олле Римборг в эту ночь дежурил, и он утверждает, что Якоб Вильниус в три часа ночи вернулся в отель.
— Что?!
— Повторяю для непонятливых. Олле Римборг, ночной портье отеля «Чимлинге», сегодня утром в разговоре с полицейским инспектором Геральдом Мелльбергом по прозвищу Молльберг сообщил, что Якоб Вильниус, который уехал в Стокгольм незадолго до полуночи, до Стокгольма не доехал, а вернулся в отель в три часа ночи… в ту самую ночь.
— Что за бред ты несешь?
— Вот именно. Что за бред я несу? Или, вернее, что за бред несет Олле Римборг?
Гуннар Барбаротти долго молчал.
— Это может ничего и не значить.
— Полностью с тобой согласна. Но… если это значит что-то, то…. что это значит? Попробуй ответить на этот вопрос, а не на вопрос, значит ли это что-то или нет.
— Спасибо за разъяснение. А потом… а потом они оба рано утром уехали в Стокгольм?
— Оба три. Инспектор забыл про Кельвина, а в остальном совершенно прав. Они уехали из отеля без четверти восемь.
Инспектор Гуннар Барбаротти с отвращением посмотрел на лежащее перед ним яйцо. Если бы у меня в крови циркулировало хотя бы на стакан меньше красного вина, подумал он, я наверняка соображал бы лучше. Куда это все нас ведет?
— Куда это все ведет? — спросил он вслух. — У тебя было время подумать?
— Четверть часа. Даже больше — минут шестнадцать. Но все равно мало, так что анализ еще не готов.
— Он сказал что-нибудь еще, этот Олле Римборг?
— По-моему, это все…
— Но ты сама с ним не говорила?
— Нет. Только с Молльбергом.
— А с чего он вообще позвонил? Может быть, Якоб Вильниус как-то странно вел себя в ту ночь?
— Нет… не думаю.
— Не думаешь?
— Не думаю. Но сам факт… уехал в двенадцать, вернулся в три, опять уехал в восемь, и все это в ту ночь, когда исчез племянник жены… я бы тоже позвонила. К тому же намного раньше. Хотя момент он выбрал удачный — ты как раз в Стокгольме и ешь крутые яйца. Но ты, должно быть, уже поговорил с господином телепродюсером Вильниусом?
— Только с его женой, — признался Гуннар Барбаротти.
— Вот как? Тогда имеет смысл поговорить и с ним… Может быть, его бывшая жена в чем-то права…
— После ланча я его из-под земли достану, — пообещал Барбаротти. — Кстати, у тебя есть номер этого Олле Римборга?
Записав номер, он нажал кнопку отбоя и одним ловким движением снес «голову» у полуостывшего яйца. Я, собственно, так и намеревался… но что все это может значить?
Что?