Человек из-под земли
Шрифт:
– Стенли уже долгое время ищет отца, – сказала она, – и это все больше ломает его. А может, наоборот. Может, он ищет отца в надежде, что это поможет ему уцелеть…
– У вашего мужа не было какого-нибудь нервного кризиса?
– В прямом смысле нет. Но вся его жизнь – это один сплошной кризис.
Он из тех ужасно самоуверенных людей, которые при ближайшем рассмотрении оказываются полными комплексов. Из-за этого он часто делает глупости. С трудом закончил университет… Честно говоря, благодаря этому я с ним и познакомилась. Мы вместе слушали лекции по французскому, и он попросил
– Это печально для мужчины, когда жена умней его…
– Вы думаете, для жены не печально? Но я бы не сказала, что я действительно умней Стенли. Он словно не может себя найти…
– А ищет?
– Да, особенно с некоторого времени.
– Он ищет отца.
– Для себя он называет это так. Наверно, ему кажется, что, покинув его, отец лишил его жизнь всякого смысла. Это звучит абсурдно, но, может быть, на самом деле не такой уж это и абсурд… Он не может простить отцу, что тот его бросил, но в то же время любит его и тоскует по нему. Вы же не станете отрицать, что все это вместе способно парализовать волю?
Меня изумило волнение, с которым она говорила все это. Видимо, муж не был ей так безразличен, как она хотела показать.
Мы миновали череду перелесков и начали спускаться в долину. Над котловиной поднялся столб бурой пыли, закрывая противоположный склон. С аэродрома Ван Найс, словно в старом кинофильме, медленно поднялся бомбардировщик времен второй мировой войны и свернул на север, в сторону пожара в Санта-Терезе.
Я не сказал этого женщине, сидящей рядом со мной. Меня начала волновать другая мысль. Если Стенли действительно пошел по следам отца и сбежал с девушкой, то вряд ли он ехал бы к своей матери. Скорей направил бы свои стопы в Лас-Вегас или в Мексику.
Мы миновали знак, отмечающий поворот на Нортридж. Я глянул на свою спутницу. Она сидела, склоненная над своим невидимым узлом.
– Ваш дом далеко от автострады?
– Минут пять. А зачем вам это?
– Было бы неплохо заехать туда. Я не уверен, что Стенли забрал малыша в Санта-Терезу.
– Вы думаете, они могут быть дома?
– Это не слишком правдоподобно, но не исключено. Давайте на всякий случай проверим. Они обитали в одном из маленьких новеньких домиков на одну семью, выстроившихся вдоль улочки под названием Колледж Серкл. Во всех домиках лестница вела со двора прямо на второй этаж, поднятый над землей на солидных деревянных сваях, отличались они только цветом. Домик Броудхастов был сапфирово-синий с голубыми сваями.
Джин подошла к парадной двери, а я объехал дом сзади. Оказалось, что по ту сторону маленького фасада это – обычный деревянный домишко, словно архитектор, его проектировавший, решил скрестить дворец южноамериканского плантатора с бараком его невольника. Плетеный заборчик отделял домик от соседних.
Дверь гаража была закрыта и я подошел к боковому окошку. Единственной машиной в большом гараже был зеленый «Мерседес», нисколько не похожий на черный открытый автомобиль Стенли. В дверях кухни появилась Джин, растерянно посмотрела на меня и побежала через газон к гаражу.
– Они там?
– Нет.
– Слава Богу! В какой-то момент я подумала, что они покончили с собой… – oна остановилась возле меня под окошком. – Это не наш автомобиль.
– А чей?
– Наверное, ее. Да-да, вспомнила, Стенли и она приехали вчера на двух машинах. Бессовестная! Оставить свою машину у меня в гараже!.. – Джин повернулась ко мне с напряженным лицом. – Между прочим, она спала в кровати Ронни. Мне это не нравится…
– Покажите-ка мне.
Я вошел следом за ней через кухонную дверь. В доме уже появились признаки запустения. В раковине и на шкафчике громоздились немытые приборы. На кухонном столе стояла полная пепельница и судок с чем-то, пахнущим как бобовый суп, но выглядевшим, как растрескавшееся от засухи зеленое болото. Было полно мух.
Стены детской на втором этаже украшали яркие переводные изображения зверушек. Постель на кровати была смята и сбита, словно девушка провела беспокойную ночь. На подушке остался красный отпечаток губ, словно автограф, а под подушкой – томик «Зеленых дворов» У.Г.Гудсона, переплетенный в зеленое полотно.
Я открыл титульный лист. На нем был экслибрис, изображавший ангела или музу, пишущую лебяжьим пером на бумажном свитке. На экслибрисе стояло имя: «Эллен Стром». Под ним карандашом было накарябано: «Джерри Килпатрик».
Я закрыл книжку и сунул ее в карман куртки.
Глава 4
Джин Броудхаст вошла в комнату следом за мной.
– Во всяком случае, Стенли с ней не спал.
– А где он спал?
– В кабинете.
Она проводила меня в маленькую комнатку неподалеку. Тут было несколько книжных полок, небольшой столик, топчан без постели и старенький стальной кабинетный сейф, стоящий в его изголовье, словно надгробный камень. Я повернулся к Джин.
– Ваш муж обычно спал тут?
– Вы задаете не тактичные вопросы…
– Привыкайте, миссис. Я так понимаю, что тут.
Она покраснела.
– Он вечерами разбирается со своей картотекой и не хочет мне мешать…
Я попробовал вытащить верхний ящик сейфа. Он был заперт.
– Что это за картотека?
– Дело отца.
– Картотека дела отца?
– Да. Стенли собирает все, что ему удается узнать об отце. Собственно, очень немногое, зато множество ложных следов. Он пишет письма, встречается с десятками людей. Не теряет надежды напасть на какой-нибудь след. Это его главное занятие в последние годы. Ну, по меньшей мере, я знаю, где он проводит вечера, – с иронией завершила она.
– Что за человек был этот его отец?
– Собственно, я этого не знаю. Смешно, но при всей этой горе корреспонденции, – она стукнула кулачком по сейфу, – Стенли практически о нем не говорит. Он иногда молчит очень подолгу. Ну, а его матушка еще дольше. Я знаю только, что он был пехотным капитаном где-то на Тихом океане, у Стенли есть его фотография в мундире. Симпатичный мужчина с чудесной улыбкой.
Я осмотрелся. На стенах, выложенных деревянными плитками, не было ничего, кроме календаря, свидетельствовавшего о том, что все еще стоит июнь.