Человек из-за Полярного круга
Шрифт:
— Столько и каши новичку, — подсказал дядя Коля, — с бугорком.
В красном уголке из второй смены никого уже не было. Михаил разделся по пояс и пошел умываться.
— Горячий парень, — сказал ему вслед Пензев, — а ничего, ладно скроен. А что, и в самом деле, пусть нас мороз боится. — Колька Пензев тоже сбросил рубашку, обнажил, как стиральная доска, ребра. — Что мы, лыком шиты — в шубах умываться?
Дядя Коля Спиридонов поскреб серый венчик волос, поулыбался в алюминиевые усы, скинул душегрейку, в рубахе остался. Женя немало удивилась:
— Вы чего, мужики, никак, душ принимать, а у меня и воды по одному
— Солнечные ванны, — ржал и кукожился Колька Пензев, — этот новичок, а мы что, сдавать? Не-е… Плесни-ка, дядя Коля! — принимая у Жени свою порцию воды, попросил Пензев.
— Ну, чудят мужики, — только и сказала Женя.
Набивая рот кашей, Пензев промычал да покивал головой, прожевал.
— Врежем, Миха, козла, — обратился он к Логинову, — посмотрим тут, что ты за порода. Если подденешь на рога… Ах жаль, нет Дошлого, ну да ничего, мы с дядей Колей, а ты, Логинов, можешь любого выбирать — вон хоть с Женей садись.
— Есть мне когда, — отнекивалась Женя и еще подбавила каши Михаилу.
Как только освободилось полстола, Колька Пензев высыпал из стеклянной банки домино.
— Ну, капелла! Садись, Миха, напротив. Забьем.
В десять часов лампочка стала вянуть.
— Шабаш, мужики, — поднялся первым из-за стола Спиридонов.
Утром Михаил из чемодана прихватил чертилки, циркуль, всякую мелочевку; микрометр, конечно, не понес, ни к чему он сейчас. Он попросился со своим инструментом в шкаф к Дошлому.
Глава третья
К ребятам Михаил привыкал постепенно, а вот к морозу никак. Пятьдесят восемь на шкале, на монтаж запрет. Уходить с рабочего места неприятно — хоть и могли бы сактировать день. В обогревалке парни переделали всю работу, исправили резьбы на болтах и на гайках, сгруппировали их. Рассортировали стремянки. Дядя Коля подмел пол и подошел к Пензеву.
— Ну что, Николай, подштопаем путь, а то перегрелись — вон с Дошлого пар идет. Знаете, как мой отец делал? Бывало, пилим дрова, язык на плечо. Спрашивает: «Устали? Тогда передохнем, поколем». Махаем колуном — метляки в глазах. «Ну что, — говорит отец, — передохнем, потаскаем дровишки». И начинаем таскать, да так натаскаемся, что ноги не идут. «Стоп, ребята, — говорит отец. — Передохнем, попилим».
— Ну так что, дядя Коля, — понял Пензев, — попилим, поколем?
— Подштопаем, а то не сегодня-завтра кран ставить.
Вышли все. Только Дошлый в обогревалке. Работы всей бригаде на неделю. А Пронька стоит у тисков, ширкает напильником, шмыгает носом. Его лицо из мраморного стало восковым с желтым отливом, от заварки, что ли? Пришли парни греться и ну над Дошлым посмеиваться.
— Не душно, Дошлый? Может, двери приоткрыть или вентилятор включить?
Колька Пензев дует Проньке на затылок. У Проньки только губы в улыбке растягиваются. Хоть бы огрызнулся. Колька тошнее того пристает к Дошлому. Наконец Дошлый оборачивается от тисков.
— Ты, Пеньзев, — делит он Колькину фамилию на два слога, — оставь мою долю, не штопай…
— Не пень, а Пен, без мягкого знака, — поправляет Колька.
— Ну, это как сказать, — не соглашается Дошлый, — пусть ребята скажут, кто ты: пень или пен…
— Уел он тебя, Никола, вот Дошлый…
Парни тузят друг друга кулаками и вываливаются на улицу.
Уже под вечер Дошлый и Михаил вытащили из обогревалки шланги,
— Готовность номер один, — и включает молоток. Вид у Дошлого — будто он собирается в космос лететь. И так у него славно и быстро приспособление обстреливает шпалы, подштопывает путь! Загонит под шпалы гравий — прессует.
— Ладно получается, податливо. — Колька Пензев легонько бьет Дошлого по спине. — Качать его.
— Не лезьте, ребята, — отбивается Пронька, — оборвется сердце, вот увидите…
— Пусть строчит, — заступается за Дошлого Колька Пензев, — пошли покурим.
Парни вваливаются в обогревалку, на этот раз полушубки скидывают.
— Пусть резвится Дошлый. Ставь, Никола, чаек, — предлагает дядя Коля.
Пензев выскочил на улицу, принес ведерный чайник льда и водрузил на козла; зашипела спираль, а Колька почти лег на трубу, руки как у гуся лапы — красно-синие.
— Я ведь к вам, ребята, попал по несчастью, — вдруг говорит Пензев. — Вы — пехота, ну не пехота, скажем — саперы, а я — тяжелая артиллерия, бог войны.
— Кто-кто ты? — переспросил дядя Коля.
— Бог. Кто же, по-твоему, тяжелые экскаваторы на стройке, как не тяжелая артиллерия? Вот весной придут машины — и будьте здоровы, живите богато. — Пензев снял шапку и раскланялся на все стороны. — Николай Алексеевич, ваш покорный слуга… Больше вам не слуга. Только по большому знакомству буду пускать к себе в кабинет… Дошлого, конечно, милости просим — выйду, встречу, а тебя, дядя Коля, как неверующего Фому, погляжу, пускать на экскаватор или погодить…
— Сам ты неверующая… Ты лучше расскажи, как тебя сюда занесло, если не по адресу, вставим перо…
— А что тут такого, пожалуйста, расскажу. У меня от своих нет секретов.
Колька выходит на середину будки.
— Вот, значит, удрал я из деревни и прибежал сразу на завод, меня в литейный — верзила, дубоват, годится формы подавать. В один прекрасный день в обеденный перерыв мы с ребятами, с такими же, как я, оболтусами, в соседнем цехе — там девушки работали, да еще на соревнование нас вызывали. Ну мы им формы и составили — одна на другую до самого потолка. Весь обед пластались. А как девки достанут эти формы, снимут? Словом, сорвали работу цеха. Нас на профком, меня, как заводилу, на месяц цех мести. Нет, сказал я, поеду поищу счастье, и поехал.
Приезжаю на Братскую ГЭС. Сразу в кадры. Литейщиков, спрашиваю, не надо? Посмотрели трудовую — говорят, не надо. Скалу чистить возьмем. Стою, жую бычок. Утром в столовке последний трояк разменял. Сам себе думаю, на великой стройке должно быть все механизировано, что значит чистить скалу — кнопки нажимать, не тряпкой же драить. Направление в зубы и в котлован. Иду — грязь по колено. Чтобы стрелки не распались, закатал штанины. Вышагиваю гусаком. — Колька показывает как, — парни ржут. — Дорогу только самосвалам уступаю. Пришел в котлован. Не пойму, строят или ломают; муравейник какой-то. Отыскал то, что искал. Лопата, лом, отбойный молоток. Посмотрел: лихо парни кувалдами орудуют. Лупят по клину, искры высекают. Это все? «А ты что хотел? Не подходит? Катись!»