Чему быть, того не миновать
Шрифт:
На протяжении всей жизни, в альвийском организме происходят определенного рода изменения, кульминация которых наступает к миллениуму, возрасту равному в тысячу лет. Тогда альв становится Нексусом, то есть приобретает запредельные магические способности, позволяющие влиять на окружающий мир и менять его в глобальных масштабах. Из вышеизложенного понятно, что альвийка родившая ребенка от представителя чужой расы, не могла стать Нексусом. Утверждалось, что ситуации угрожающие жизни, могут уменьшат срок, необходимый для обращения в Нексус. В качестве доказательств приводился возраст различных альвов, недобравших до миллениума десяток лет. Так, например, последнему Нексусу, альву Баррошу было девятьсот-пятьдесят лет. Желая посвятить последние годы своей жизни исследованию упавшего в Линденбурге метеорита, он собрал и привел к кратеру экспедицию. Членов экспедиции скосила неизвестная болезнь и они начали стремительно погибать во время исследования кратера, а Баррош обратился Нексусом прежде срока. Полученные силы альв
Как обычно это бывает, ответ крылся в истории. Еще в давнишние времена жители Линеи столкнулись с тиранией Нексусов, уподобляющихся Богам в своей мощи, но остающихся земными творениями, со всеми присущими земным творениями, пороками. Например, эгоистическим желанием перекроить мир по своему усмотрению и сделать его лучше, так как каждый считал, что уж ему то виднее, как должно быть. Какой король указ тому, по чьему велению раздвигаются горы, а море стыдливо отступает, пропуская меж волн? Какая армия может напугать того, кто может двигать тектонические плиты земли, сталкивая их как играющий у ручья мальчишка сталкивает друг с другом два кораблика? В те давнишние времена и был создан орден Инквизиции Конгломерата. Объединение всех рас, всех народов, включая самих альвов принимало тяжелое решение — устроить геноцид и стереть альвов с лица земли, дабы предотвратить появление Нексусов. Общими усилиями было решено отказаться от изначальной, кровавой затеи и вместо этого умерщвлять альвов достигших «опасного» возраста. Для этой цели и был сформирован орден. Слово Инквизиции стояло превыше слова любого короля. Инквизиция вела учет всех ныне живущих, рождающихся и умирающих альвов. Единственный смертный народ альвов, харенамцы, Инквизицию не интересовал. Все сильвийцы и цинийцы без исключения стояли на учете Инквизиции и должны были докладывать о рождении детей, что свидетельствовало об утрате бессмертия. Хорошее слово «должны», вот только работает в действительности оно куда реже, чем хотелось бы. Естественно были те, кто этого не делал, как и те, кто вообще никак не вставал на учет или инсценировал свою смерть, чтобы быть вычеркнутым из книг Инквизиции навсегда. Подобного рода вещи карались смертью. Не было никакого суда, вторых шансов и помилования. Инквизиция вообще прослыла как крайне мрачное сообщество, не гнушающееся пытками, дабы узнать где, и кто скрывает альвийского ребенка, не учтенного в книгах ордена. У Инквизиции не было право на ошибку, всего один упущенный из виду альв мог стать нарастающей с годами волной, готовой смыть цивилизацию и все ее достижения.
Естественно, что у такого ордена появились враги. Противники Инквизиции назвали свое движение Адверсус, что с альвийского языка переводилось как «Против». Противники Инквизиции действовали скрытно, не имея ни шанса в открытом противостоянии. По большей части это были само собой альвы, но были среди них представители и иных рас, несогласные с притеснением прав на жизнь и методами Инквизиции. Укрытие альвов, скрывающихся от Инквизиции, тайное рождение детей и прочие вещи, идущие вразрез с целями Инквизиции, стали обычным делом Адверсов, как они себя сами называли. За эоны своего существования Инквизиция выработала массу способов и технологий по вычислению и поимке альвов-преступников, скрывающихся и желающих жить «свободно». Адверсы не стояли на месте и в свою очередь находили способы скрываться, в ход шло все: от альвийской магии полиморфии, позволяющей принимать облик животных, до физических вмешательств ради смены внешности и примирения на себя личины людей и харенамцев. Помимо прочего, Адверсы распространяли крайне пагубную пропаганду среди народов, а именно — они дерзко утверждали, что Боги Линеи ничто иное как самые первые Нексусы, обосновавшиеся на небесах. Мол именно с их подачи и была создана Инквизиция, дабы не порождать конкуренции в лице «новых Богов» и править единолично. У этой версии было как множество противников, так и сторонников. Мысль о Божественной сущности в каждом из альвов, будоражила умы многих, побуждая их стать Адверсами, ведь по сути это было право отстоять не только свою жизнь, но и стать Богом. По крайней мере в это верили некоторые сторонники движения Адверсус.
Леон задумался. С одной стороны, тысяча лет просто немыслимое количество времени, чтобы пожить и повидать все на свете. Юноше стало любопытно, как вообще прожить столько и не заскучать? С другой стороны, право на жизнь священно и сама мысль о том, что твоя жизнь будет насильно прервана просто из-за расовой принадлежности, вызывала отторжение.
«Кто я такой, чтобы судить тех или иных? Я всего лишь человек, странствующий эквилар, а альвы, Инквизиция и Адверсы существуют тысячелетия», — рассудил Леон и обратил свое внимание на другой любопытный аспект.
Юношу заинтересовало, как же победили первых Нексусов? Кто вообще способен победить столь могучих существ? Увы, самая главная интрига оставила Леона с носом — Инквизиция не спешили раскрывать своих секретов. Леон с досадой отложил книгу, выглянул в окно и обнаружил, что уже за полночь. Возвращаясь в гостевую комнату, рыцарь расслышал отголоски дебатов, рассекающих ночной покой башни. Похоже, что заседание до сих пор продолжалось и крайне оживленно. Слов отсюда было не разобрать, да это было и не важно, Леон знал, что завтра все узнает, а пока лучше воспользоваться возможностью и выспаться.
«Что там можно так долго обсуждать?» — подумал юноша и пожав плечами, отправился в предоставленную ему комнату.
Этой ночью во сне он блуждал по нескончаемым коридорам Тенебриса на пару с Готфридом, а жуткие уроды тянули к ним свои конечности, будь то руки, ноги, щупальца или иные отростки. Друзья без труда убегали от них, но вот только не могли найти выход из лабиринта однотипных коридоров, смотрящих на них глазом с шестерней внутри, а жуткие, твари с неестественно гладкой, блестящей от испарины кожи никуда не спешили. Куда им спешить? Они ведь дома! Леон видел существ сродни тем двум, что попались им в пирамидалле и многих других, рожденных не магией Барроша, но страхом рыцаря перед неизвестностью темных и глубоких подземелий. Леон проснулся так и не найдя выхода, более того, в своем сне он спас Готфрида ценой собственной жизни, дав другу спастись. Откидывая от себя омерзительных тварей во сне, Леон сбросил с себя шерстяное одеяло и прохлада подземелий во сне оказалась прохладой башни. Разминая плечи, рыцарь вышел в коридор, где ему снова встретилась метущая пол горгулья. Леон не удержался и заговорил с ней:
— Что ты тут подметаешь? Пол и так чистый или же у вас тут особый, магический сор, недоступный взору неискушенного в магии?
— Если бы так, кай рыцарь… если бы. Когда мой мастер не знает, чем занять меня, он посылает меня мести пол. Говорит, мол — труд облагораживает. Только вот я столько трудился, что, наверное, вот-вот лопну от благородства.
— Скажи, а ты хотел бы обрести свободу? Бросить все эти задания и уйти куда глаза глядят?
Горгулья чуть ли не шарахнулась от рыцаря, словно обратился он к ней не словом, а мечом.
— Да как же это? Чтобы я и без поручений мастера? Пропаду я!
— Тогда зачем жалуешься?
— А я и не жалуюсь вовсе! Треплюсь от скуки и только.
— Чудные вы, выше моего разумения, — произнес, пожав плечами Леон и ушел.
«И вместе с тем совсем как живые, думающие», — уже про себя добавил рыцарь.
К Леону обратился альв, циниец и сказал, что Элориэль ожидает его у себя. Провожать Леона не было нужды, рыцарь уже освоился и поблагодарил альва за помощь. Заблудиться в башне попросту было невозможно. Винтовая лестница подобно позвоночнику в теле, была основой и центром башни. Достаточно добраться до нее, а оттуда подниматься до упора вверх. Леон застал Элориэля на небольшом балкончике. Он даже и не подозревал, что тут таковой имеется, покуда не осмотрелся. Штука была в том, что балкон располагался не с лицевой части клыка и на подъездах к нему рыцарь его не увидел, как не приметил и во время первого визита к магистру. Альв сидел на лавочке и казалось наблюдал за мерным покачиванием деревьев. Леон осторожно подошел к перилам и глянул в низ, — у него закружилась голова и юноша поспешно отошел. Высота выдалась приличная, а внизу подобно огромной земляной пасти, развернулся кратер. Гуляющий тут ветер тут же растрепал соломенные волосы рыцаря как несколько дней назад на вершине небесного гарнизона.
— Доброе утро, Элориэль. Надеюсь вам удалось поспать этой ночью.
— Сердечно благодарю вас, за вашу вежливость, Леон и вам доброе утро. Я всегда встречаю рассвет здесь. Я вас не задержу если попрошу составить мне компанию?
— Я с радостью составлю вам компанию, — рыцарь прислонился к стене, с высоты глядя на кончики деревьев, зеленым ковром застилающим все вокруг. Обычные деревья действительно напоминали траву, из которой подымались стволы настоящих деревьев, гигасов.
— Мне по нраву ощущать скольжение солнечных вод по моей коже и просыпаться вместе с природой. Я считаю крайне важным уметь наслаждаться каждым, прожитым днем. — после небольшой паузы, альв добавил. — Еще у меня для вас только хорошие новости, столь же хорошие, как и этот рассвет. — Элориэль прервался и закрыл глаза, подставляя лицо солнцу и искреннее наслаждаясь теплом, упиваясь им как умелый дегустатор упивается вкусом качественного вина. — Сегодня же вы получите карту Тенебриса, а через ближайший тэрранский город мы отправим письмо в Подгорье, прося о содействии или разрешении вмешаться в сложившуюся ситуацию.
— Сколько это займет времени?
— Недели. Пока гонец доберется до ближайшего открытого города Тэрран, пока сообщение достигнет Тэрры, затем будет рассмотрено и лишь затем последует ответ.
Леон знал, что под открытым городом подразумевается подземный город, сообщающийся с поверхностью. Столица тэрран, Подгорье или иначе Тэрра — таковой не являлась.
— Даже шэбам, наверное, послание было бы проще доставить, — посетовал Леон и шутливо представил, как пишет записку, кладет ее в железный сундук и сбрасывает тот с лодки посреди Бесконечного океана.