Чернуха
Шрифт:
Эта счастливая улица во все времена сумела сохранить свое название. Народу здесь всегда было полно. Когда-то толпились возле магазинов, что в изобилии занимали первые этажи. За полтора десятка лет произошло совсем несущественное изменение… Раньше в магазинах продавали, а теперь – покупали. Яркие рекламы приглашали население приносить и продавать все, чем оно располагает. За пустую посуду из-под алкоголя дрались сразу три приемных комиссионных филиала.
Процессия, преградившая путь президенту, заставила Иванова постоять в группе людей так же одетых, как и он. Это были туристы из французского штата Европы. Они улыбались
Процессия закончилась. Компания туристов тоже шла к Третьяковской галерее, и Моисей Наумович добрался с ними до места, Французские туристы так и не заметили, как он исчез, шмыгнув в подворотню.
Президент застал руководителей ложи за уничтожением последних органов индюшачьей плоти. Но ножка, любимое место президента, свято хранилась на блюде, рядом с золотым тельцом,
– Мы уже начали беспокоиться, – улыбнулся Хаит. – Нам известно, что вы не любите белого мяса, для вас – ножка. Ешьте пока не остыла. Потом к делу.
Президент растрогался вниманием общества и не заставил себя упрашивать, На прошлой неделе ему и впрямь пришлось голодать целый день, поскольку свою порцию он отдал заключенному Чернухе. Покончив с трапезой, Моисей Наумович сказал:
– Товарищи руководители ложи, хотя как вы знаете, я не счел возможным стать членом вашего братства и не все разделяю в вашем уставе, однако у нас есть объединяющая платформа в части Московской России.
Президент говорил правду. Он не вступил в жидо-масонство и честно придерживался конституционного правила не быть членом никаких движений. Но жидо-масоны имели, помимо другого, цель – заставить народы, живущие в его стране, работать. Об этом мечтал и президент. Тут их программа сходилась. Но появиться легально на собрании жидо-масонов Иванов не мог по двум причинам. Во-первых, организация была тайная, во-вторых, он не имел права по законам страны вступать в деловые отношения с лицами еврейской национальности. А как нетрудно догадаться, жидо-масоны состояли именно из них…
Ложа через своих людей дала понять президенту, что имеет реальный план, как заставить население работать.
Мистер Ройс в своей записке намекал, что «Курские соловьи» и есть часть этого замысла. Теперь президент слушал доклад Хаита, проливающего свет на замысел в целом.
Хаит перемещался по гостиной. В конце каждого предложения останавливался и наблюдал за реакцией президента.
– Заставить народ России работать невозможно. Это наши с вами иллюзии, – Хаит, начав фразу, остановился.
– Я не понимаю, товарищ Хаит, зачем мне нужно было проделывать этот небезопасный и малоприятный путь, чтобы услышать подобную новость, – сказал президент.
– Одну минуту, не спешите, – Хаит снова продолжил движение. – Я хочу сказать, мирным путем. Мы предлагаем другой ход. Представьте, что, к примеру, американцы вынуждены начать с Московской Россией войну? – Хаит замер, сделав стойку, как сеттер на охоте.
– Помилуй бог, – закричал Иванов. – Кого заставишь с нами воевать. Американцы неглупые люди. Я представляю американского солдата в нашем селе, где извините, туалет на улице. Курам на смех! На
– Не спешите, – Хаит снова пошел. – Надо заставить. К вам собирается Государственный секретарь с визитом. Будет требовать отдать долг, умолять, угрожать… – Глава ложи замер, прислонившись к дверному косяку.
– Да, визит заявлен, но может быть и отменен…
Хаит прибавил шагу:
– Не будет отменен. Вы слышали, что делают в Америке эмигранты из России? Они требуют, чтобы президент получил с вас долг и отдал им на пособия. Они и так устроили американцам страшную жизнь. Да и у жидо-масонов за океаном неплохой филиал. Мы не допустим снижения накала страстей…
– Ну, хорошо, скажем, визит состоялся.
Хаит плюхнулся в кресло:
– Секретарь прибудет, а мы его похитим!
– Это же бред, как можно похитить такую заметную фигуру!? – снова повысил голос президент.
Хаит вскочил с кресла и забегал по гостиной:
– Вместе с вами мы похитим самого господа бога. Слушайте меня. Наши, под видом деятельности по программе «Курские соловьи», копаются под Курском. Мы тут похищаем секретаря и прячем его до поры до времени. Мистер Ройс из-под Курска дает телеграмму, что найден, и затерян след похищенного. Десант обеспечен. Наши люди, работающие в программе развлекательного парка, водят американских военных за нос. Те им верят, поскольку наши являются иностранцами… Понимаете мысль…
– Товарищ Хаит, прекратите, пожалуйста, ходить, вы мешаете вас же слушать…
Хаит опустился в кресло и, опрокинув стакан минеральной воды прямо в горло, продолжал:
– Нашествие иностранцев! Оккупация! Представляете эффект. Над русским может издеваться любой их соотечественник, и они бровью не поведут, но стоит сказать: «Вас хотят завоевать!» Конец. Они будут работать. Пойдут на заводы, начнут мостить дороги. Я вам говорю – это единственный выход. Это гениальный ход. Мы, жидо-масоиы, с вашей помощью, товарищ президент, заставим народ работать!
– Психологически тут есть над чем подумать. Пожалуй, может получиться. Что я должен конкретно сделать? – спросил Иванов.
Хаит вскочил с кресла, но вспомнив недовольство президента, нехотя сел:
– Вы должны не мешать побегу Чернухи из тюрьмы…
Глава Х
Хотя представитель японской фирмы «Роботосервиса» Якуто Насимото был мужчиной не слишком высокого роста, тем не менее сидеть в мешке, с заткнутым чайным полотенцем ртом, ему было неприятно и неудобно. И тем более, болтаться в мешке на широкой спине верзилы. Якуто Насимото издавал тихие, мычащие звуки протеста, но наружу эти звуки не пробивались.
Проспект Собчака, бывший Калининский, всегда был многолюден, а в эти вечерние часы особенно полон иностранцев. Все высокие дома бывшего Калининского скупили иностранные фирмы под жилье для своих служащих. И те толпились возле своих подъездов, организуя что-то вроде уличных клубов. Громко обменивались информацией, рассказывали анекдоты, хохотали. Поэтому тихое протестующее мычание японского специалиста могло быть услышано, если кому-нибудь пришло бы в голову прислонить ухо к мешку. Но москвич с мешком за плечами был настолько привычным явлением на улицах столицы в 2012 году, что надеяться на помощь Якуто Насимото не мог.