Черный дневник. Книга первая
Шрифт:
С этой мыслью я шел к Графине, плевать, что так не делается, плевать, что это её личные покои. Стража преградила путь, но я сказал, что иду по приказу Графа, в последнее время я так много раз входил сюда, что у стражников не возникло сомнений в искренности моих слов. Графиня, слава Богам, одета и не закричала при виде меня, но я и не дал ей произнести ни звука.
— Миледи, только вы можете спасти жизни. Все молодые рыцари за один ваш кивок, за ваш взгляд готовы сложить головы. Пожалуйста, пойдемте со мной, ни о чем не спрашивайте. Доверьтесь мне…
Я
В зале стояла звенящая тишина, а свет факелов вдоль стен играл тенью, создавая черные щупальца в углах комнаты. Рыцари встали лицом друг к другу, а затем склонили колени и головы. Анна шла меж рядами, пальцами слегка касаясь волос на их головах. Мои ноздри уловили запах духов, кажется лилии. Я почти видел, как дурманящий шлейф тянется за ней между коленопреклонённых воинов.
— Леди Анна, — выступил я вперед, — здесь собрались Рыцари, которые готовы умереть по первому вашему слову. Нет другого слова, кроме Вашего. Нет другой воли, кроме Вашей. Нет другой цели, кроме той, которую укажете нам Вы. Нет других желаний, кроме Вас.
Я тоже рухнул на колено, а остальные Рыцари еще ниже склонили головы.
— Примите нашу клятву, Леди Анна, мы Ваши рыцари! Сегодня и навсегда, клянёмся!
— Сегодня и навсегда! — дружно повторили коленопреклоненные.
Я не знал, чем обернется эта затея, Жером и Маркус определили мне этих Рыцарей, как верно любящих Графиню, но знала ли об этом Анна.
Казалось она не двигалась вечность, а потом кристально чистым голосом, который звучал, как хрусталь, сказала:
— Я принимаю Вашу клятву! Сегодня и навсегда!
Анна сняла корону, и распущенные волосы золотом упали вниз, подошла к первому рыцарю и сказала громко:
— Встаньте, сэр Матиас. Да не увидите во мне Графини, но женщины. Я принимаю вашу клятву, взамен дарю вам знак нашей близости.
Я невольно раскрыл рот, когда увидел, как Анна поцеловала рыцаря в губы. Она подошла к следующему рыцарю:
— Встаньте, сэр Тирнгольд. Да не увидите во мне Графини…
Так повторилось с каждым присутствующим, когда ритуал подошел к концу, Анна подошла ко мне:
— Встаньте, сэр Альнар. Я не приму вашей клятвы…
Рыцари, опьяневшие от безумной гордости и ликования, насторожились, кто-то даже бросил руку на эфес.
Я поднялся, вопросительно глядя на Анну:
— Я не вижу любви в Ваших глазах, сэр Альнар, но ценю всё то, что вы делаете для нас. Я называю Вас другом, сегодня и навсегда!
Я склонился совершенно искренне, мудрый поступок Анна, ты завладела их сердцами целиком и полностью. Если раньше я был формальным лидером среди них, теперь они полностью Ваши. Умно, хвалю. Вот только они нужны мне, и ты пожалеешь, если откажешь мне в этом…
— Миледи, с этого дня прошу запомнить этих людей, как Рыцарей Анны.
— Благодарю Вас, сэр Альнар.
— Миледи, — не унимался я, — тучи сгустились над Вами. Ваш сын в опасности, как и супруг. Я знаю человека, который, полагаю, сумеет отвести беду, но мне нужна ваша помощь. Мои люди готовы выступить прямо сейчас, Литерлих зашел слишком далеко в своих злодеяниях, он должен умереть. Однако, миледи… Меня обвиняют в убийстве, моего слова не будет достаточно. Если вы пошлете со мной Ваших Рыцарей…
— Ни слова больше, — прервала Анна.
Я обозлился, даже пришлось скрыть лицо поклоном, да хранят тебя Боги, Анна, не смей отказать мне сейчас.
Она повернулась лицом к юношам, обратилась так, чтобы услышали все, включая меня:
— Мои Рыцари, следуйте за Альнаром сегодня, возвращайтесь с победой. Я буду ждать каждого из Вас.
Мои… Сегодня… Ох, Анна, не люблю я, когда меня обыгрывают.
— Вершите правосудие от моего имени! — воскликнула Графиня.
— С Вашим именем на устах! — отозвался я, а следом и Рыцари Анны.
Ночной холод пробирался в каждую щель доспеха, я поежился, но внутри растеклось ликование. Спустя так много впустую потраченного времени, наконец, Сафир, я выручу тебя, друг.
Маркуса пришлось долго отговаривать от похода с нами, он еще слишком слаб. Родгар взял на себя функции своеобразного лидера среди молодых рыцарей. Он объяснил им необходимость уничтожения подпольной арены словами, которые ему вложил я. Пока шли, он неустанно напоминал, что от нашей решимости зависит жизнь Графини, да и Графа тоже.
Мы подошли к нужной двери, которую теперь я смог бы узнать из тысячи. Я повернулся к Рыцарям за моей спиной, сказал пересохшим от волнения ртом:
— Дверь здесь не закрыта, но за ней стоит охранник, как и далее. Не дайте им шанса поднять тревогу! Вперед!
Я рывком открыл дверь и едва успел сделать шаг, тот амбал, которого я встретил здесь в первый раз, будто ожидал нашего визита и ударом застал меня врасплох. Меч самым кончиком царапнул мой доспех, а второй удар я успел парировать мечом. Здоровяк открыл рот для крика, но Родгар подоспел вовремя, вонзив туда кинжал, брезгливо отдернул руку от брызнувшей крови. Я кивком поблагодарил, и мы двинулись по ступеням вниз, ускоряя шаг.
Охрану при входе Рыцари вырубили легко и, на удивление, безжалостно, но спустя мгновение нас заметили. Мне в ноздри ударил знакомый тошнотворный запах, будто стены этого места впитали его, я крепче сжал рукоять меча, закричал истошно:
— Всем на пол, лицом вниз! Руки за голову!
Не сразу моё послание достигло мозга толпы, но один из рыцарей подал хороший пример, раскроив одному из «непонятливых» череп. Люди падали истошно крича, среди прочих я различил и женские голоса, но не придал значения. Рыцари быстро распределились по всему помещению, подавив малейшие признаки сопротивления на корню, а меня ноги сами несли к кругу.