Черный лебедь. Романы

Сабатини Рафаэль

В этот момент для него перестало существовать все: и де Берни, и испанский флот, и его офицеры со всей командой, и необходимость давать отчет, если авантюра с золотом провалится. Он думал лишь о том, спуститься ли ему прямо с утеса или же отойти назад и ждать, укрывшись среди деревьев. В конце концов, он склонился к последнему и, пренебрегая производимым шумом, двинулся через подлесок.

Здесь, тяжело дыша, с бьющимся сердцем Лич пригнулся и затаился в засаде, словно зверь в ожидании жертвы.

Наконец, показалась Присцилла.

Вначале он увидел ее золотистую головку, вокруг которой солнце создало ореол. Затем появилась грудь, и постепенно вся фигура в зеленом платье показалась на вершине скалы, откуда тропинка вела к лагерю.

Его сердце бешено колотилось, а она, остановившись как раз у самого леса, еще больше распалила его нетерпение. Но он знал, что надо еще немного подождать, подождать, чтобы она вошла в лес, где ее никто не сможет увидеть.

Но, словно испытывая его терпение, она остановилась, глядя влево от себя. Когда же она, все еще глядя влево, вступила наконец под тень пальм, то к его невероятной ярости приветственно махнула кому-то рукой и кивнула головой. Затем до Лича донеслись ее слова:

– Пьер! Откуда ты здесь в такое время?

Мгновением позже взгляду взбешенного пирата предстал мулат, шедший быстрым шагом. Подойдя к ней ближе, он что-то ответил, чего Лич, кипевший гневом, не услышал, да и не старался услышать.

Когда Пьер поравнялся с ней, она повернулась и пошла по тропинке, а высокий гибкий мулат двинулся за ней.

Том Лич, сжав зубы, зарычал и вышел из засады, чтобы пойти за ними. В этот раз он оказался без оружия, иначе в своем помешательстве, возможно, к тому, что замышлял, добавил бы еще и убийство. Случилось, однако, так, что длинные и сильные руки мулата заставили пирата хорошенько подумать о последствиях нападения с голыми руками.

Он постоял на тропинке, глядя, как они удаляются, затем без предосторожностей, поскольку уже не был охотником, пошел за ними. Настороженный Пьер мгновенно оглянулся. Увидев, кто идет сзади, он сказал об этом Присцилле, но они оба продолжали идти, не меняя шага, тогда как Лич неторопливо шел сзади, сжигаемый дьявольским огнем, горевшим в его злобной душе.

Когда капитан поравнялся с хижиной, мисс Присцилла уже вошла в нее. Из своей палатки вышел с бочонком Пьер, собираясь идти за пресной водой. Он на мгновение задержался, оценивая обстановку, но сразу же двинулся дальше.

У Лича снова вспыхнула надежда. Похоже, удобный случай все же представился ему.

Он позволил Пьеру отойти, а затем неторопливо подошел к хижине и остановился у входа, занавес на котором был поднят.

Внутри мисс Присцилла, с гребнем в одной руке и зеркальцем в другой, расчесывала мокрые волосы. Когда тень пирата упала на порог, она быстро подняла глаза. Заметив его все еще бледное лицо и странно горевшие глаза, она устремила на него пристальный взгляд, испытывая непонятное волнение.

Он широко улыбнулся,

блеснув белыми зубами, и снял с черных волос шляпу.

– Да хранит вас господь, миссис, - странным образом приветствовал он ее.

И прежде чем она смогла что-нибудь сказать в ответ, рядом прозвучали голоса и смех де Берни и майора, возвещая о их возвращении.

Насколько своевременным это было, она прочитала по нахмуренным бровям и исказившемуся лицу Тома Лича.

Едва капитан немного отступил, как они подошли.

– А, Том, - легким тоном приветствовал француз.
– Ты искал меня?

– Искал тебя?
– начал было презрительно Лич, но вовремя спохватился и медленно добавил: - Да.

– Что случилось?

– А ничего. Просто проходил мимо и подумал, что надо бы заглянуть, здесь ли ты. Что-то тебя в последнее время не видно в лагере. Уже несколько дней.

Затем, скрывая свои мысли, он ворчливым тоном заговорил о ходе работ. Дело продвигалось медленно. Потребуется еще четыре, возможно, пять дней до спуска корабля на воду. Только уверен ли де Берни, что они не опоздают?

Он успокоил его. Указанная дата выхода золотого флота - третье июля. Ясно, что раньше этой даты он не выйдет, а возможно, даже на несколько дней позже. Ни один испанец, как известно, никогда не поспешит. Промедление у них в крови. А за 24 часа можно достичь пункта, где де Берни рассчитывал перехватить испанские суда, и нет нужды выходить в море преждевременно.

На этом Лич с ворчанием удалился. Де Берни, ни слова не говоря, стоял и смотрел вслед пирату задумчивыми глазами. В поведении капитана обнаружилось нечто странное: какая-то скрытность, натянутость. Таких качеств за ним обычно не замечалось.

В конце концов, он обратился к Присцилле:

– О чем он говорил, когда мы пришли?
– резко спросил он.

– Вы не дали времени ему высказаться. Вы оказались здесь как раз в тот момент, когда он поздоровался, - ответила она и неизвестно почему рассмеялась. Она знала только, что хочет смеяться, испытывая внезапное облегчение от непонятного страха, который ей внушило выражение лица Лича.

– Я говорила с Пьером по поводу его утренних отлучек, - продолжала она.
– Но он не сказал ничего вразумительного.

– Он уже вернулся?
– спросил де Берии.
– Где же он?

– Пошел за водой. Скоро придет.

– Пошел за водой?
– переспросил он, и тон его изменился. Огонек, вспыхнувший на мгновение в его глазах, угас. Он пожал плечами и отошел, оставив ее наедине с майором.

Насторожившись, Присцилла старалась ничего не упустить. Хотя все как будто казалось незначительным, но что-то странное, что тревожило ее, в этом все-таки было. Поэтому, машинально отвечая на ленивую болтовню майора, она продолжала следить за французом. Тот подошел к палатке Пьера и подождал, пока мулат не вернулся с водой.