Чиж: рожден, чтобы играть. Авторизованная биография
Шрифт:
Между тем дела у харьковчан складывались сложно. Еще летом в группе случился раскол: оттуда ушли клавишник, ударник и администратор, чтобы создать собственный арт-роковый бэнд «Тройка. Семерка. Туз» («3.7.Т»). Оставшиеся — Чернецкий, Михайленко и Клименко — взяли нового барабанщика Алексея Сечкина и старое название «Разные люди», которое однажды уже принесло им удачу.
По странному совпадению, дзержинская «ГПД» тоже доживала считаные дни. Юбилейный пятидесятый концерт, который был сыгран 23 декабря 1988 года, стал последним в истории группы.
Серьезные разногласия начались после «Рок-периферии»,
Требование Быни убрать «нерастущего» Баринова натолкнулось на твердую позицию Чижа: совершенству нет предела, и вместо одного музыканта всегда можно найти другого, гораздо круче. Если встать на этот путь, составы можно менять до бесконечности.
— И еще, — говорит Чиж, — можно вспомнить фильм «Место встречи изменить нельзя»: «Потому я тебя, Шарапов, не выдал, что мы вместе под пули ходили и одной шинелькой укрывались...» Еще вот это — нормальная мужская дружба. Коли мы начали все это вместе, так чего ж теперь?..
Конфликты на личном уровне были усилены творческим кризисом. К концу 1988-го парням надоел не только однообразный «металл», от которого ржавели мозги, но и социальная тематика. Подтрунивая сами над собой, они стали называть свой стиль «метилом» — бесцветной и ядовитой субстанцией.
Но Быня упрямо не хотел сходить с накатанных рельсов. Его амбиции подогревали новые успехи советских «мастеров металлопроката». Тот же «Черный кофе» получил в мае 1988 года приглашение на престижный испанский фестиваль «San Issidro», где выступил в компании таких грандов рока, как Фрэнк Заппа, Джо Кокер и Стинг. Другой «металлический» флагман, «Ария», отправился в Берлин на фестиваль «Дни стены», где сыграл на «разогреве» у Майкла Джексона и Pink Floyd и заслужил аплодисменты почти 120 тысяч зрителей. Было ощущение, что ГПД-шники запаздывают, что удача проходит мимо.
Кроме того, Быню категорически не устраивала нищенская жизнь полупрофессионала. К тому времени администрация ДК смекнула, что на «металлическом» буме можно погреть руки, и сделала концерты «ГПД» платными. Входные билеты стоили копейки, но Дворец все равно снимал неплохую кассу. Из этой выручки каждому «продленщику» платили по 4 рубля за выступление. Быня считал, что это оскорбительно мало, — даже на «халтурах» (свадьбах, похоронах) дзержинские музыканты зарабатывали от 30 до 70 рублей. Потребовалось бы сыграть пару тысяч таких концертов, чтобы он смог купить фирменный «Fender», о котором мечтал (такая гитара стоила 2–3 тысячи рублей), и такие же фирменные «примочки» — бустер, флэнджер и квакер.
— Каждый день Быня приходил в подвал, — рассказывает Баринов, — и с десяти утра до шести вечера пилил на гитаре: что-то «снимал», разучивал. Это был его рабочий день. Никто не знал, на какие деньги он живет. Он и на нас наезжал: уходите с работы, занимайтесь только музыкой. В ответ мы начинали кричать: «Нам надо семьи кормить!»
Налицо был конфликт интересов, и его первой жертвой стал сам Быня.
— В конце концов он объявил бойкот, — говорит Баринов. — Приходим на репетицию, а Быни нет. Либо является, но без гитары. Когда он пропустил очередную сходку, мы посидели,
Стресс был сильным. На шкале негативных вибраций развод (а раскол группы можно приравнять именно к разводу) опережает даже смерть близкого человека. Клин вышибался клином: в тот же день, 29 декабря, Чиж решил записать сольный альбом «Глазами и Душой» — одиннадцать песен под гитару. Своеобразный сборник «Greatest hits».
— Уже не помню, с чего это вдруг я начал писать этот сольник. Наверное, для самоутверждения. Для себя, скорее всего. Помню, что записывался у Вовы Котова на кухне. Мы работали в одном ДК — он, Сашка Титов и я. Все однокурсники по музыкальному училищу. У Котова был магнитофон-бобинник. Мы приехали к нему после работы. Я записался в один заезд: просто сел с гитарой, Вовка поставил микрофон — и поехали. Песни две споешь, перекуришь. «Ну, давай дальше...» Если найти эту пленку, там в одном месте слышно, как Вовкина дочка дверью хлопает, кричит «Папа!», а на нее шикают: «Тихо! Тихо!..»
От мрачных мыслей его отвлек неугомонный Саша Гордеев. В январе 1989-го, накануне Рождества, он пригласил Чижа с Ольгой в Звановку, свою родную деревню в Донецкой области. Туда же подтянулись парни из Харькова.
— Всей гурьбой мы ходили на предсвяточные колядки, — рассказывает Чернецкий. — У Гордея в деревне куча родственников (там, в принципе, все кумовья), и в каждой хате нам накрывали такую «поляну»!.. Мы ужаснулись: водка и самогон не заканчивались.
Резким контрастом с этой рождественской идиллией было здоровье самого Сашки. Коленный сустав его правой ноги практически перестал разгибаться. Чтобы обуться, он был вынужден ложиться на кровать, и кто-то из парней помогал ему зашнуровать башмаки. «Меня это сильно поразило», — говорит Чиж.
Чуть позже, во время питерской сессии, эти эмоции передались в песне «Мне не хватает свободы». Зацепкой стал припев из песни «Потом», написанной Чернецким в 1988 году: «Я полную ванну воды наберу, / И, пока все на смене, / Я вскрою вены и скоро усну, / Я знаю точно, что никто не успеет...»
— Я знал наизусть весь Сашкин репертуар, — говорит Чиж. — И мимо этих строчек пройти было нельзя, они засели в памяти. И моя строчка «Лежа в теплой воде ванной комнаты, я борюсь с искушением лезвия» — это отсылка к Сашке. Как и другая: «Кто-то поможет надеть мне ботинки и подыграет на старой гитаре». «Мне не хватает свободы» была целиком посвящена Чернецкому и рассчитана на тех пацанов, которые врубались, о чем идет речь.
Эту песню Чиж написал на квартире Великосельского. Первый вариант не понравился, он скомкал листок и выбросил в мусорное ведро.
— У меня каждый раз так происходит. В темноте кажется: всё здорово. Включаешь свет — полное говно. Я знаю за собой эту штуку, поэтому посидел, остыл. Пошел набирать ванну. Пока вода набиралась, все-таки поднял, разгладил — нет, надо оставить. Взял гитару, наиграл какую-то «рыбу», спел — оказалось, не так уж и плохо.
После Звановки Чернецкий пригласил Чижа с Ольгой на свой день рождения. Днем раньше, 9 января, в Харьковском институте радиоэлектроники (ХИРЭ) должен был состояться концерт в фонд помощи пострадавшим от землетрясения в Армении. По знакомству туда «протолкнули» Чижа.