Чосер

Акройд Питер

весьма уважительный, но притом непринужденный, говорит о близких, хоть и не

обязательно панибратских, отношениях, связывавших Чосера с Гонтом. Это произведение

молодого, двадцати с небольшим лет, поэта, чей талант уже был широко признан, строится в

форме видения или сна, форме, вполне отвечающей особенностям творческой манеры

Чосера, всегда любившего иносказания и некоторую затуманенность смысла – сон – штуку

безответственную, но там, где речь шла о “предметах высоких”, таких как горе, постигшее

герцога Ланкастера, была уместна и желательна почтительная скромность.

Сама поэма принадлежит традиции французской любовной, amoureux, лирики, в

частности, нашедшей воплощение у Машо в “Jugement dou Roy de Behaingne”. Вдобавок

начальные строки поэмы повторяют начало “Parady dAmours” (“Рая любви”) Фруассара.

Надо сказать, что во всем творческом наследии Чосера мы наблюдаем большое количество

заимствований и переработок. Добрая половина его поэзии имеет источником произведения

предшественников. И все же нам следует позабыть и отбросить современные воззрения на

плагиат и пародийные подражания. Факт следования за признанным авторитетом для

средневекового текста являлся гарантией его подлинности и ценности. Оригинальность как

таковая достоинством не считалась, ценились пересказ и переформулирование старых истин.

И все же “Книга герцогини” не есть прямая копия “Рая любви” или же прочих

средневековых произведений, с которыми ее сравнивают. Суховатую размеренность стиха

Фруассара Чосер преобразовывает в роскошную мелодичность, скучные длинноты Машо –

убирает, изящные и эффектные риторические узоры, так любимые французами, а также

непосредственные лирические излияния он сокращает, заменяя сюжетностью, повествованием и прямым диалогом. Иными словами, он впитывает в себя живительную

влагу французских источников и, усвоив, амальгамирует их в английское произведение. Что

и создает парадоксальность его творений: материал знаком, но созданное из него поражает

новизной. Как выразился он сам, новый урожай на старом поле.

Глава четвертая

Итальянские связи

Летом 1370 года Чосер получает охранные грамоты короля для путешествия “ad partes transmarinas” (в заморские земли). Эти грамоты должны были обеспечить

неприкосновенность посланнику в случае каких-либо судебных преследований на время его

пребывания вне Англии – мера совершенно необходимая в тот сутяжнический век, но никак

не проясняющая нам цель путешествия Чосера. Обычно полагают, что отплывал он в Геную; с которой в то время Англия вела большую торговлю. Чосер всю свою жизнь общался с

итальянскими купцами и негоциантами, был сведущ в импорте, пошлинах, принятии и

отгрузке товаров в портах. Что могло быть естественнее, чем отправить в такой крупный

порт, как Генуя, по делам торговли именно его?

К тому же, надо полагать, что он знал итальянский, так как и в последующие годы его

не раз отправляли с подобными поручениями в Геную и Флоренцию. В 1372 году ему было

поручено вести переговоры насчет сооружения в Англии специального порта для торговли с

Генуей. В том же году в официальных документах он впервые фигурирует в качестве

“armigero re gis”, то есть сквайра двора, что предполагает соответствующее повышение

статуса. При этом вряд ли он являлся уже сквайром казначейства, входящим в ближний круг

монарха, круг лиц, сопровождавших того повсюду, скорее его ценили как искусного

дипломата и в качестве такового держали и отправляли с поручениями. Так, поездка Чосера

в Геную имела и другие, более секретные, цели. Пустился в путь он в декабре 1372 года в

сопровождении двух генуэзцев со слугами и телохранителями. Ему было выдано денежное

содержание – 16 фунтов 13 шиллингов 4 пенса на пребывание за границей в течение

примерно пяти месяцев. Для Чосера эта поездка стала первым длительным пребыванием в

Италии, что оказало на него сильное воздействие.

Путешествие в разгар зимы, а особенно по маршруту, проходившему через Альпы, было и некомфортным и опасным. Мы можем вообразить себе эту картину: лошадей с

тяжелой поклажей, бредущих по горным тропам, хоть и привычным для путников, но

обледенелым и головокружительно крутым и обрывистым. Кутая лица в шарфы, а ноги – в

тряпки, путники движутся навстречу снегу и ветру. Современник Чосера Адам Ускский так

описывает собственное альпийское путешествие “в повозке, влекомой волами, полумертвый

от холода, я напрягал зрение в надежде не упустить грозивших мне со всех сторон

опасностей”.

Сама же Генуя являлась центром обширной торговой империи, населенной примерно

так же густо, что и тогдашний Лондон. Выстроен город был тем не менее не из дерева, а по

преимуществу из камня, и в наши дни каждый гуляющий по старой части Генуи может

представить себе, как выглядел город во времена Чосера: узкие извилистые улочки, низкие

деревья, статуи св. Девы на перекрестках, лавки ремесленников, лотки торговцев.