Что мне приснится
Шрифт:
Мы разговорились, чуть позже, сначала нехотя, в беседу вступил и парень. Вопреки моим опасениям, мне не пришлось рассказывать о себе. Вместо этого мы говорили о каких-то досужих вещах, которые могли бы показаться ничего не значащими, но на деле увлекли и меня, и, казалось, моих собеседников. Они рассказали много и о своей актерской жизни, о том, как путешествуют из города в город, чтобы радовать публику своими выступлениями. В Шеол они прибыли совсем недавно, и собирались здесь остановиться надолго, благо жители столицы, несмотря на периодически проскальзывавшее неодобрение, в большинстве своем оказывались благодарными зрителями.
Уже вовсю смеркалось, и я почувствовал, что время мне уходить. Однако, когда я встал, девушка задержала меня, указывая на сперва не замеченную мной продолговатую деревянную коробку. Это, несомненно, были шахматы; я удивился, что среди актеров есть любители этой аристократической игры.
– Дитко очень любит сыграть в шахматы. Господин рыцарь, может быть, не откажетесь от одной партии?
Глава шестая
Часть первая
Протяжный вой заставил и без того неспокойных лошадей с удвоенной силой бить копытами и рваться с привязи. Несмотря на то, что еще не вполне стемнело, полная луна была очень хорошо видна на небе. Орест, с аппетитом подкреплявшийся поджаренной на костре дичью, заметил:
– Луна здесь не при чем. Волчьи стаи так предупреждают собратьев о своих передвижениях.
– Так там целая стая? От этого не легче, - напряженно ответил я, поглаживая рукоять меча.
Сам я, конечно, не боялся зверей, особенно путешествуя с Орестом, но если обнаглевшие волки подберутся к месту нашей ночевки и, чего доброго, задерут лошадь или обеих -- это будет для нас серьезная помеха.
– Можем сейчас тронуться в путь, если ты этого пожелаешь, - сказал Орест с тенью усмешки.
– Но для лошадей, которых мы гнали целый день, это будет опаснее, чем дикие звери. Загоним их ни ради чего.
Замечание было резонным, но меня оно не успокоило. Про себя я решил не ложиться спать и поддерживать огонь всю ночь, в надежде, что в этом случае волки не решатся приблизиться.
Орест, внимательно смотревший на меня, прочитал что-то в моем лице и, покачав головой, сказал:
– Тебе бы стоило опасаться другого хищника. Ладно, покажу тебе одну подходящую шутку.
Орест сложил свои ладони ковшиком и поднес к лицу. Задрав голову кверху, он вдруг испустил вой, не отличимый от волчьего -- разве что содержащий в себе какие-то еще более угрожающие, тяжеловесные ноты.
Волки сразу же ответили на этот вой своим, коротким и как будто бы заискивающим, а потом повторили еще и еще. Каждый раз вой явно доносился с большего расстояния, чем в предыдущий. Я в изумлении смотрел на Ореста, но очень скоро нечто неожиданное, неестественное привлекло мое внимание. Сообразив, в чем дело, я оглянулся в ту сторону, где к одинокому посреди поля дереву были привязаны наши лошади.
Еще недавно бившиеся от испуга, сейчас они, слыша волчий вой, никак на него не реагировали. Лошади замерли, ко всему безразличные, и только в их больших глазах угадывался парализовавший их ужас, ужас перед угрозой, от которой бесполезно спасаться бегством.
Орест, как ни в чем ни бывало, доедал свою порцию. Под впечатлением от произошедшего, я спросил у него:
– Можешь ли ты научить и меня этой шутке?
– хотя догадывался о том, каким будет его ответ.
– При всем желании, не могу, - Орест был серьезен.
– Некоторым вещам нельзя научить, им можно научиться только самому.
Нельзя так нельзя, правда, у меня возникали серьезные сомнения в том, что обычный, не подобный Оресту человек может повторить такое, сам или по чужой науке. Мне случалось видеть, как бывалые охотники искусно подражают птичьему крику, чтобы подманить фазана или куропатку, но здесь имело место что-то совсем иное. Что-то пугающее.
В очередной раз порадовавшись тому, что Орест у меня в союзниках, я сам принялся за успевшее остыть мясо.
Ночь выдалась теплая, лучшего я и желать не мог, а вблизи от горящего огня сделалось совсем жарко. Я протянул руки к костру, ощущая на своих ладонях прикосновение горячего воздуха. Дул вроде бы несильный ветерок, но его хватало, чтобы высокие полевые травы волновались, как море. Скрытые в траве, стрекотали бесчисленные насекомые, и то и дело воздух взрезали крылья ночной птицы, направившейся на охоту. Ночь была полна жизни.
Где-то за этими полями, уже не так далеко -- Царская дорога, которая приведет нас прямо в Шеол. Давно прошли времена царей, прошли и времена империи, и ныне выборной Сенат мудро управляет страной, защищая справедливые принципы республики -- во всяком случае, так написано в хрониках. А Царская дорога стоит и поныне, оставаясь основным путем для торговых караванов. Много ли дорог было проложено при республике?
– Если завтра сможем поддерживать ту же скорость, то к концу дня въедем в Калинов, - сказал Орест в тон моим мыслям.
– А оттуда по Царской дороге двинемся прямиком в столицу. То будет путь неблизкий.
Калинов - ближайший отсюда город, располагавшийся на пересечении дорог - действительно был удобным перевалочным пунктом. Там можно было и немного передохнуть, и запастись всем необходимым перед решающим участком пути, и, если посчитаем нужным, найти себе подходящих спутников. Последнее могло оказаться совсем не лишним, не только потому, что дороги были не всегда безопасны, но и потому, что в путешествии, а значит, и при пересечении таможенных застав или других контактах с местными властями, я собирался сохранять инкогнито. Что и говорить, даже меч в моих ножнах сейчас без печати Ордена, что само по себе могло вызвать вопросы.
Я высказал свое мнение Оресту, и он согласился с тем, что нам стоит найти себе в Калинове компанию для дороги. В столицу оттуда регулярно выдвигаются обозы купцов, закупивших товар там или в еще более дальних краях; можно будет присоединиться к одному из них, тем более что пара хороших мечей никому лишней не покажется.
Мне сразу подумалось, что, хотя на мой нынешний меч нечего было жаловаться, он не мог стать настоящей заменой моему доселе верному спутнику. Как сейчас Наугрим? Оставалось надеяться, что его нелюдимость не навлекла на него беду, и сейчас он благополучно поправляется от ран. Если говорить прямо, я ничего о нем не знал, кроме имени. Может быть, уже скоро мой настоящий меч будет обнажен в какой-то новой разбойничьей выходке. Хотя Наугрим предпочитает свой боевой топор...