Что мне приснится
Шрифт:
– Укомплектована, но не такими бойцами, как мы. При всем уважении, конечно, но здесь мы не имеем себе достойных конкурентов.
Константин усмехнулся, но опять одними губами, глаза его по-прежнему смотрели ровно и серьезно.
– Это громкие слова, но как вы можете их подтвердить?
– Ну, это вам решать. Мечи при нас.
– Орест в подтверждение своих слов похлопал по ножнам у своего пояса, в которых лежали два его меча.
Я с любопытством глянул на главного охранника, ожидая, как он ответит. При нем
– Мечи нам не понадобятся, - размеренным голосом произнеся эту фразу, Константин вдруг без всякого предупреждения очень быстро шагнул вперед, вскидывая руку для удара.
Почему-то мне подумалось, что его удар, хотя и нанесенный голой рукой, будет очень неприятным, быстр же он был так, что я не был уверен, что успел бы среагировать. А вот Орест совсем не собирался быть битым. Двигаясь так, что за его движениями едва можно было уследить глазом, он оказался за спиной Константина и перехватил его занесенную для удара руку. Лицо начальника охраны вмиг побагровело. Орест равнодушно, не торопясь вывернул его руку так, что тот не устоял и рухнул на колени. Константин сдерживался, но видно было, что захват Ореста причиняет ему сильнейшую боль.
– Подтверждение принято?
– все так же любезно спросил Орест, но что-то подсказывало, что если ответ его не устроит, он сокрушит руку между своих пальцев, как соломинку.
Прохожие с любопытством смотрели на происходящее, а кое-кто как бы невзначай встал рядом, наслаждаясь необычным зрелищем. Вмешиваться или звать стражу не спешил никто.
– Вполне, - надломленным голосом ответил Константин.
В эту же секунду Орест отпустил его руку. Начальник охраны не смог сдержать все еще полного боли вздоха. Орест неторопливо обошел его и протянул руку, предлагая помочь ему встать. Константин взглянул на протянутую руку с ужасом и не без труда поднялся на ноги сам.
– Если твой товарищ такой же, как ты, вас и правда лучше иметь на своей стороне, а не на стороне противника.
Услышав эти слова, Орест слегка поклонился.
– Какую плату вы хотите за свои мечи?
Орест на мгновение задумался, а потом ответил:
– Три меры серебра. Каждому.
Я едва удержался от того, чтобы изумленно уставиться на Ореста. Я ожидал, что мы попросим минимальную плату, тогда как Орест назвал внушительную сумму. Чего он этим добивается, отказа?
Константин с серьезным видом согласно покачал головой.
– Плата очень значительная, но другую такие бойцы и не запрашивают. Я найду для вас
место в караване, и вы получите свои три меры серебра по прибытию в Шеол.
Я понял, что Орест и здесь угадал. Запроси он маленькую плату, это вызвало бы подозрения, к примеру, о том, что мы подосланы разбойной бандой, которая планирует нападение на караван. После такой демонстрации силы и вознаграждение нужно было просить солидное.
– Караван отправляется завтра, он уже собран за северной чертой города. Завтра на рассвете можете и явиться.
В знак заключения договора Константин пожал руку сперва Оресту, причем протянул для рукопожатия левую руку, а не правую, которая побывала в его захвате, а потом и мне.
Когда мы уходили, Орест расплылся в насмешливой улыбке. Видя это, я, в свою очередь, усмехнулся про себя. В своем самодовольстве он прост, как ни в чем другом. Но бывает ли хоть иногда, что люди поступают не так, как нужно Оресту? Едва ли, чему сегодня он получил очередное подтверждение. И как же разительно он этим отличается от меня. Я задумался над тем, что именно обуславливает такую разницу между нами. Его улыбки, его особенное отношение к себе и к окружающим, его нелюдская кровь -- каждый из ответов был слишком простым, чтобы быть единственно верным.
Орест заметил мою задумчивость и поинтересовался, в чем дело. Я не стал отвечать правдиво и вместо этого сказал, что хочу купить себе новый меч -- об этом я действительно думал сегодня ранее. Тот клинок, что я носил сейчас, был неплох, но все равно не устраивал меня. Для того, чтобы купить себе меч, как и что-либо другое, это место подходило лучше всего.
Орест не был удивлен ответом, и мы направились в оружейную лавку, которую многие называли лучшей в Калинове. На этот раз, пробираясь сквозь толпу, я обратил внимание, что основной темой разговоров были взлетевшие за последние дни цены на какие-то безделушки и их недавний обвал, который вызвала продажа крупной партии какой-то молодой девушкой. За одной продажей последовали другие, так как спекулянты стремились избавиться от своих запасов до того, как цена значительно упадет. Я подумал, что это может быть связано с тем светловолосым человеком, которого я видел на площади.
Хозяин оружейной лавки начал рассыпаться в рекомендациях, едва мы переступили его порог, но Орест вежливо остановил его и предложил мне свою помощь в выборе меча. Я немного удивился, но не стал отказываться.
Орест расхаживал по лавке, рассматривая выставленные на продажу мечи, а выбирать тут действительно было из чего. Я с удовольствием смотрел на оружие, висящее на стенах и выложенное на прилавки. Тут были клинки со всех концов света: короткие и длинные, прямые и изогнутые, изящные и устрашающие. Здесь можно было купить любой меч, кроме разве что того, что сейчас находился у Наугрима.
Наконец Орест подошел ко мне, протягивая мне меч, лежащий на ладонях его вытянутых рук. Клинок был средней длины, без особых украшений, но, с первого взгляда было видно, великолепной стали и ковки. Я взял меч в руку и крутанул им, рассекая воздух. По тому, как рукоять сидела в моей ладони, я понял, что этот клинок подойдет мне лучше, чем любой другой.
– Что скажешь?
– с довольным видом спросил Орест.
Я серьезно посмотрел на него.
– Это будет мой меч.
На лице Ореста отразилось счастье, какое я видел, разве что когда он был в бою.
Часть третья
Куда раньше, чем солнце на небе, в Калинове вставали многочисленные торговцы. Так рано утром, что это можно было еще назвать ночью, опять открывались лавки и магазины, и шум рыночных пересудов заполнял улицы. Когда я сплю в городе, на мягкой постели, мой сон почему-то очень чуток, и поэтому я сразу же проснулся. Как я ни боролся, снова заснуть мне не удалось, и поэтому я осторожно, так, чтобы этого не было видно, приоткрыл глаза.